них в коммуналке? Но это не Игорь, любому же ясно! Кому ясно? Боже мой,
прекрати издеваться! Тогда кто? И существует ли вообще? И о чем стучит,
если существует? Да мало у нас в городе стукачей, что ли, да кто угодно
мог им быть!.. Вопросы слепо тыкались в стекла, дышали в лица холодом,
больно трогали сердца, но внезапно обнаружилось, что Александр объясняется
сам с собой. Был очередной перекресток. Игорь шепотом чертыхался,
сутулился над рулем, а Жанна...
Жанна спала, упав боком на сиденье.
Дальше ехали молча. Город вокруг мучительно оживал: кое-где уже
горели окна, по тротуарам брели единичные тени. Попадались и автомобили -
быстрые, наглые. Набрякшие сыростью стены домов грузно ползли назад.
Неудержимо светлело, в узкие улицы входило утро. Когда вывернули на
Обводный канал, беседа возобновилась, только двое теперь говорили
вполголоса, чтобы не разбудить третью. Содержание беседы было
традиционным: все, что они делают - полная бессмыслица. Как быть с трупом!
Как, как, как!.. Потом преодолели мост. Потом Александр следил за номерами
домов. Потом прозвучало краткое: "Приехали", но Игорь не сразу остановился
- отогнал машину метров на триста вперед и поставил ее в ряд между такими
же одинаковыми "Жигулями", ночующими у тротуара. Только потом он успокоил
двигатель и обвалился в кресло, изнуренный где-то за гранью возможного...
Вместо обещанных 15 минут они путешествовали час.
- Опять заглохла, да? - вяло пробормотала Жанна. - Что ж так не
везет-то...
Игорь оглянулся. Она проснулась всего лишь на мгновение - подогнула
ноги, пачкая чужие чехлы, и знакомо засопела.
- Пусть отдохнет, - нежно прошептал он.
Удивительно - нежность в нем еще сохранялась.
Старший брат сердито сказал:
- Ты будешь здесь, понял? Следи за обстановкой, тоже важное дело.
Если что - хватай ноги в руки.
Младший брат сердито промолчал.
- Все, пошел, - вздохнул Игорь и пошел.
- Прошу считать меня коммунистом, - пошутил он же, сделав шаг.
- Запомните нас веселыми... - прибавил он из подворотни, но эту шутку
уже никто не услышал.
Игорь трусил, это было хорошо видно.
Александр подождал, пока удаляющаяся фигура окончательно исчезнет в
унылой каменной пасти, и окинул взглядом оставленную ему обстановку. За
чем надлежало следить, было не вполне ясным. Сточная канава, высокопарно
именуемая "канал", несла в неизвестном направлении черные льдины и лениво
плескала в гранит жидким дерьмом. Неповторимо пахло тем, что служило
когда-то водой. Проезжая часть дороги ухмылялась тектоническими трещинами
в асфальте. Редкие средства передвижения ковыляли мимо и задерживаться
явно не собирались. Прохожих пока не было вовсе. Вдалеке виднелась машина,
на которой они втроем добрались сюда, но интерес к ней никто не проявлял.
Там дрыхла Жанна, не имеющая сил проснуться после предательского укола.
Добрый доктор Андрей Петрович хорошо поймал девушку на свою иглу... А
может, следовало наблюдать за странными окнами? Три в ряд - со включенным
светом. Первый этаж. В одном стекло высажено вместе с рамой. Остальные
окна в доме темны и безжизненны, а эти - которые на первом этаже -
бесстрашно выставлены на всеобщее обозрение. Подойти и заглянуть? Но под
ними кусты, плюс, очевидно, грязь, и плюс, очевидно, хрустящие под ногами
осколки. К тому же высоковато там, и вообще - нельзя уходить от
подворотни... Александр тоже трусил. Ничуть не слабее покинувшего место
действия старшего брата.
- Эй, мальчик, - послышался глухой голос, - ты здесь кто?
Он, разумеется, вздрогнул. И заметался, заметался взглядом. И
закрутился волчком, покоряясь суете растревоженных зрачков.
Уже в другом окне первого этажа, примерно через пять от освещенных,
белел некто. Некто ирреальный, бестелесный. Бледным облачком клубился за
стеклом, пытаясь просочиться в раскрытую форточку. Александр подошел
ближе.
- Почему "кто"?
- Ну, кто ты здесь такой-то?
Некто упирался коленями в подоконник и просовывал на улицу сплющенное
рамой лицо. Тело, как оказалось, он все же имел. Зато ни по прическе, ни
по голосу, ни по трогательному ночному балахону не определялся возраст и
даже пол.
- Я? - с достоинством сказал Александр. - Я здесь, это... ждущий
брата, а что?
- А родители где? Папа, мама?
"Папу убили, - спокойно подумал мальчик. - Мама сбежала..." Он
ответил:
- Дома.
И собрался отойти, чтоб зазря не терзать воспалившееся от бессонницы
любопытство нежданного собеседника. Но тот, исчерпав подходящие случаю
вопросы, уже приступил к делу:
- Ты, мальчик, вот что... Не играй здесь, уйди.
- Почему?
- Тут такое! - свистяще зашептал бесполый некто. - Тут окна бьют,
стреляют!
- Ой, - сказал Александр и нырнул в подворотню, спрятавшись от
посторонних глаз.
- Носятся, как сумасшедшие! - свистело и булькало ему вслед. - Куда
только милиция смотрит, совсем бандюги распустились... Эй, ты что, куда?
"Стреляют, - эхом повторялось в голове. - Совсем распустились..."
Почему-то думалось о дяде Юре... то есть о папе Юре... о том, что он
всегда панически боялся отравиться, был у него такой пунктик... а его
электричеством... Думалось о Жанне - сколько она из-за Игоря вытерпела, но
без нее брата бы десять раз уже "вычеркнули"... Потом думалось об Игоре -
может, его схватили где-то там, может, пытают, а Жанна спит, и помочь
некому, и он проклинает бросивших его друзей...
Жанна спит! - новая мысль вдруг прожгла мозги чуть не насквозь. - А
если не просто спит! Теперь ведь не проверишь, что за дрянь была в
шприце!.. Страшненькая мысль, рожденная холодом бессонной ночи. К машине!
- понял мальчик. Растормошить Жанну, убедиться, что она жива - скорей!..
Он остался на месте, справившись с секундами безумия. Зачем Андрею
Петровичу было совершать столь нелепый и опасный поступок? Нет причин.
Другое дело, что сегодня ночью поведение соседа действительно не очень
укладывалось в привычные рамки. Например, до самого утра не мог заснуть.
Тоже нервничал? Подозрительно... Обычный участковый врач, а так хорошо
разбирается в судебной медицине, в слезоточивом газе... И вообще, случайно
ли он стал понятым у милиционеров, не сам ли напросился?
Обдумать версию не удалось - вполне живой голос Игоря прервал
медитацию:
- Сашка!
Обратно на тротуар. Брат выглядывал из того самого разбитого окна
первого этажа и пытался хоть что-то разобрать сквозь предутренние сумерки.
Александр, ломая сухой кустарник, подошел:
- Тихо, дурак! Люди не спят!
- Ну и фиг с ними, - сказал Игорь. - Давай сюда, здесь никого нет.
Входная дверь вообще была вскрыта, а в квартире - ну, полный разгром,
полнейший...
- Уходить скорей надо, - мальчика непроизвольно передернуло. -
Милиция может в любой момент приехать, наверняка кто-нибудь вызвал.
- Почему?
- Стрельба же была! Меня тут один заботливый предупредил, как раз
который из окна глазеет.
Игорь осторожно потрогал оставшиеся в раме осколки:
- Да уж, судя по квартире, шумновато было...
Он повернулся спиной и уплыл внутрь.
Александр скользнул вдоль стены - опять в подворотню. Однако теперь
строптивые ноги не позволили так просто ждать. Мальчика неудержимо всосало
во двор. Привычное петербургское пространство, стиснутое угрюмыми
пятиэтажными стенами, встретило его с молчаливой настороженностью. Он
осмотрелся. Напротив была другая арка, выводящая куда-то в хмурое нутро
прилегающего к сточной канаве району. Центр занимало подобие скверика, в
котором торчала вентиляционная будка бомбоубежища. Впрочем, пространство
недолго оставалось молчаливым.
- Малыш, это ты тут все бродишь, что ли? - простонали откуда-то
сбоку, справа.
Бежать! - скомандовали ноги.
Он застыл. Справа в углу двора темнел спуск в подвал: вниз вели
ступеньки, огороженные бетонным поребриком и накрытые сверху листом жести.
Стандартно страшный спуск. Как и все в этих охраняемых государством
трущобах - одинаково, выверено, безотказно страшное.
- Малыш, не бойся, - звучал голос дяди Павла.
Александр, ватно ступая, сдвинулся с места. Асфальт тяжело толкался в
голову. Дядя Павел обнаружился легко, он ведь не прятался, он просто
лежал, приподымаясь на одной руке, и чуть высовывался из приоткрытой
ржавой двери. Голова и плечи были внизу около ступенек, остальные части
тела - внутри подвала.
- Где Игорь? - в муках выдал он.
- В квартире. Смотрит, как там что...
- Разведчик, - пошутил сосед без малейших обертонов смеха в голосе. -
Штирлиц поганый... На улице никого не заметил?
- Кого?
- Например, человека в сером пиджаке... И брюки тоже серые, у них это
любимый цвет костюма.
- На улице вообще никого.
- А машина? Черная "Волга". Казенная, что ли? "РАФ" еще может быть,
автофургон синего цвета.
- Да нету никаких машин!
Дядя Павел пошевелился и вдруг застонал - пронзительно, хрипло.
- Сашок, спустись сюда, - он приподнял белесое лицо.
Мальчик исполнил. Под ботинком крошилась штукатурка. Из подвала несло
болотом. Сосед покоился на своем плаще, неестественно согнув одну ногу в
колене и прижав ее к животу. Рубашка была задрана, футболка разорвана,
мало того - согнутая нога примотана и завязана предварительно снятыми
штанами. Дядя Павел оказался без штанов, в одних трусах! А на шее его
зачем-то болталось грязное полотенце с вырезанными дырками. Впрочем,
сумерки не давали разглядеть деталей - изображение было нечетким и даже не
цветным.
- Что с вами? - наконец удивился мальчик.
- Видишь ли, он в меня все-таки попал.
- Как это - попал?
- Здоровая тупость украшает настоящего мужчину, - сказал сосед. -
Ранили меня, малыш, вот как в жизни бывает... Что если ты мне поможешь
дойти до моих "Жигулей"?
Во дворе появилась новая тень. Брат! Мальчик отчаянно замахал рукой,
боясь нарушить тишину затаившегося в тревоге двора, и брат заметил,
подбежал.
- Ничего себе! - выдавил Игорь, увидев. Лицо его скривилось. Конечно,
картинка была малоприятной, не для тонких натур - как и все картинки
прошедшей ночи. - Что, тоже убили?
- Ранен! - зашептал мальчик. - Это в него стреляли, понял!
- Жена еще не вернулась? - спросил дядя Павел. Голос был слабым, на
грани исчезновения. Игорь наклонился к нему:
- Какая жена?
- Жена этого майора. Она была в невменяемом состоянии, сразу куда-то
удрала... буквально вся растерзанная... значит, в квартире ее нет?
- Там пусто. Какого майора?
- Как какого? Твоего друга-оперативника. Между прочим, его тело в
"РАФе" валялось, среди полуфабрикатов и ксерокопий...
- Вы имеете в виду капитана-сержанта? - уточнил Игорь. - Почему
"друга", вы что!
- Майор госбезопасности Егоров, - дядя Павел поправил его. - Игорек,
не надо врать, мы же взрослые люди... только зачем так подло? - он с
трудом развернул голову на собеседника.
- Послушайте, - возмутился Игорь, - ну чего вы все время про меня
намекаете!
- Перестань, я все знаю про твою повесть... Кто тебе публикацию
организовал, знаю. Эта газетенка, "Новый рабочий", она же насквозь
"ге-бешная", схвачена Службой Порядка на корню... Повесть крутая, мне
понравилось. Поздравляю...
- Ни фига понять невозможно. Шутите вы, что ли?
Программист не ответил. Он замолчал, отдыхая. Ему явно было не до
шуток, тогда Игорь развернулся к младшему брату:
- Ты не знаешь, чего он ногу примотал?
Александр пожал плечами.
