пластинки, лежавшие парами. Диски диаметром менее сантиметра с загнутыми
вверх стеклянными хвостиками - крохотные полупрозрачные сковородки. Одни
диски были угольно-черными, другие излучали свет различных оттенков.
Губы хирурга дрогнули в улыбке.
- Не мне объяснять вам, что это за материал. Эти ретардитовые диски
имеют различное время задержки - один день, два или три дня. Один день -
минимальный период, потому что открывать прорези в роговице чаще одного
раза в двадцать четыре часа не рекомендуется. Для замены дисков нужно
смочить глаза вашей жены смесью анестезирующего средства и фиксатора и,
взявшись за выступы, плавным скользящим движением извлечь старые диски и
выдавить на прорези немного защитного геля. Все это сложно лишь на
первый взгляд. Прежде чем миссис Гаррод выйдет из клиники, вы несколько
раз проделаете эту процедуру под нашим наблюдением. Со временем она
покажется вам пустяковой.
Гаррод наклонил голову.
- Так к моей жене вернется настоящее зрение?
- Настоящее. С той, разумеется, оговоркой, что она увидит все на
день, два или три позже - смотря по тому, какими дисками пользуется.
- Хотел бы я знать, как сравнить это с обычным зрением.
- Важнее сравнить это с полной слепотой, мистер Гаррод, - твердо
сказал Хьюберт.
- Извините меня, не думайте, что я не ценю сделанное вами. Это не
так. Как восприняла новость Эстер?
- Прекрасно. Она говорит, что любила смотреть телевизор; сейчас у
нее снова появилась такая возможность.
Гаррод нахмурился.
- 51 -
- А звук?
- Звук можно записать и проигрывать синхронно с изображением,
которое она видит. - Хьюберт заговорил с подъемом. - Подобная операция
поможет многим, и, вполне вероятно, когда-нибудь появятся телестудии,
передающие звук по специальному каналу ровно через сутки после
изображения. Тогда самый обычный стереовизор при пустяковой переделке
звукового тракта...
Гаррод отвлекся - он свыкался с мыслью, что его жена снова будет
видеть. Эстер ослепла почти год назад, и с тех пор они проводили вместе
каждый вечер и выходили из дома раз шесть, не больше. Гарроду казалось,
что он столетия просидел в тусклых сумерках библиотеки, пересказывая
Эстер события бесконечных телепередач.
- Какой интересный голос! - говорила Эстер. - Он подходит актеру?
А бывало иначе. Она опережала ответ Гаррода и длинно рассказывала,
каким предствляется ей владелец того или иного голоса, а потом
требовала, чтобы Гаррод подтвердил ее правоту. И почти всегда ошибалась
- даже в тех случаях, когда, как подозревал Гаррод, могла бы описать
говорящего по памяти. Она принимала его поправки с благосклонной, слегка
печальной улыбкой, дарующей прощение за то, что он ослепил ее, и
прощение это еще крепче связывало его по рукам и ногам. Иногда же Эстер
говорила слова, нота прощения в которых звенела с устрашающей силой,
вызывая у Гаррода приступ удушья. Вот что произносила она, сияя лицом:
- Уверена, декорации, которые я придумала для этой пьесы, гораздо
лучше тех, что вынуждены видеть зрители.
Теперь, впрочем, Эстер сможет сама дать пищу своим глазам, и он
вздохнет свободней.
- Если угодно, мы можем пойти к миссис Гаррод, - сказал Хьюберт.
Гаррод кивнул и последовал за хирургом. Эстер сидела в постели в
просторной комнате, наполненной косыми колоннами солнечного света. Ее
глаза были прикрыты массивными, со щитками по краям, очками. Лицо,
выражавшее глубокую сосредоточенность, оставалось неподвижным -
по-видимому, она не слышала их шагов. Гаррод подошел к постели и, решив,
что ему следует привыкать к последствиям этой необыкновенной операции,
заглянул в лицо жены. За стеклами очков мигали красивые голубые глаза.
Глаза незнакомого человека. Он невольно сделал шаг назад и заметил, что
они не отреагировали на его присутствие.
- Мне следовало предупредить вас, - прошептал Хьюберт. - Миссис
Гаррод не пожелала носить темные очки. На ней ретардитовые стекла,
запечатлевшие глаза другого человека.
- Где вы их взяли?
- Они есть в продаже. За определенную плату женщины с красивыми
глазами соглашаются целый день не снимать ретардитовых очков. Другие, не
жалуясь на зрение, носят их в чисто косметических целях. Сетка из
ретардита с мелкими ячейками позволяет прекрасно видеть через такие
стекла, а глядя на них извне, вы увидите глаза выбранной формы и цвета.
Неужели вы таких не замечали?
- Боюсь, что нет. Я, знаете ли, в последнее время не часто бывал на
людях. - Гаррод говорил громко, чтобы привлечь внимание Эстер.
- Элбан, - отозвалась она сразу и протянула руки. Гаррод сжал
теплые сухие пальцы и легко поцеловал ее в губы. Чужие голубые глаза
неотрывно и снисходительно смотрели через очки Эстер.
Он опустил взгляд.
- Как ты себя чувствуешь?
- Великолепно! Я снова вижу, Элбан.
- Так же, как... прежде?
- 52 -
- Лучше, чем прежде. Оказывается, я была немного близорука. Сейчас
я смотрю на океан - это где-то у Пьедрас-Бланкас-Пойнт - и вижу на целые
мили. Я уже забыла, сколько оттенков голубого и зеленого в морской
воде... - Голос Эстер затих, рот приоткрылся от удовольствия.
В Гарроде проснулась надежда.
- Я так рад за тебя, Эстер. Мы пошлем твои диски в любую страну,
куда захочешь. Ты побываешь на Бродвее, посмотришь лучшие спектакли, ты
сможешь путешествовать...
Эстер засмеялась.
- Но это означало бы разлуку с тобой.
- Мы не будем в разлуке. Ведь на самом деле я всегда буду рядом.
- Нет, милый. Я не хочу потратить этот дар на то, чтобы всю
оставшуюся жизнь смотреть фильмы о путешествиях. - Пальцы Эстер
сомкнулись на его руке. - Мне нужно совсем другое, то, что близко нам
обоим. Мы сможем вместе гулять в нашем саду.
- Это хорошая мысль, дорогая, но ты не увидишь этот сад.
- Увижу, если мы будем выходить каждый день в одно и то же время и
выбирать всегда одни и те же тропинки.
Гарроду показалось, что холодный ветер коснулся его лба.
- Но это значит жить во вчерашнем дне. Ты гуляешь в саду, но видишь
его таким, каким он был накануне...
- Разве это не замечательно? - Эстер поднесла его руку к губам. Он
ощутил тепло ее дыхания. - Ты будешь носить мои диски, Элбан? Я хочу,
чтобы ты никогда с ними не расставался. И тогда мы всегда будем вместе.
Гаррод попытался отнять руку, но Эстер держала крепко.
- Обещай мне, Элбан, - ее голос звенел и ломался. - Обещай, что
разделишь со мной свою жизнь.
- Успокойся, - сказал Гаррод. - Все будет, как ты хочешь.
Он оторвал глаза от пальцев, яростно впившихся в его руку, и
заглянул в лицо Эстер. Голубые глаза незнакомки смотрели на него с
безмятежным и равнодушным довольством.
Глава 9
Сенатор Джерри Уэскотт был убит в два часа тридцать три минуты на
пустынной дороге в нескольких милях к северу от Бингхэма, штат Мэн.
Точное время смерти удалось определить благодаря тому, что орудием
убийства послужила мощная лазерная пушка, превратившая в пар чуть ли не
весь автомобиль, в котором ехал сенатор. Убийца выбрал место, где дорога
ныряет в глубокую лощину, поэтому вспышки никто из находящихся
поблизости не увидел, но ее засек военный спутник наблюдения "Окосм-II"
и немедленно передал информацию на подземную станцию слежения. Оттуда
сигнал поступил в Пентагон, а несколько позже, но не более чем через
час, были уведомлены и гражданские власти.
Лазерная пушка весьма эффективна и при этом сжигает все подряд. По
мнению экспертов, преступник выбрал именно это оружие, чтобы наверняка
уничтожить ретардитовые контрольные панели и все другие устройства из
медленного стекла, установленные на автомобиле. Преступный мир довольно
быстро усвоил, что не следует попадать в поле зрения любого осколка
медленного стекла, пусть даже ночью, пусть на большом расстоянии,
поскольку стекло это может быть "опрошено" с помощью специальных
оптических методов. Теперь же, когда появилась возможность
воспроизводить записанное в ретардите изображение в любой момент, не
ожидая, пока истечет номинальный период задержки, такие меры
предосторожности стали насущной необходимостью.
- 53 -
В данном случае лазер полностью уничтожил все ретардитовые детали
машины. Тело сенатора было обуглено до такой степени, что только
уцелевший огнестойкий портфель с бумагами позволил сразу
идентифицировать труп.
Известие об убийстве, зародившись в виде легкого всплеска фотонов в
телекамере спутника, распространилось по широковещательной сети связи и
через считанные часы приобрело масштабы цунами.
Независимо от того, до какой степени это событие можно было
предугадать, независимо от того, сколько раз подобное случалось в
прошлом, убийство человека, который менее чем через год мог бы стать
президентом Соединенных Штатов Америки, привлекло всеобщее внимание.
Глава 10
Стоял лучезарный вечер, но Эстер, гуляя по саду, восхищалась
вчерашним дождем.
- Как удивительно, Элбан! - Она потянула его за локоть, вынуждая
замедлить шаг у группы темно-зеленых кустов. Он вспомнил, что здесь же
они останавливались вчера. Эстер нравилось изображать человека с
нормальным зрением, приспосабливая движения и жесты к образам,
запечатленным в ее дисках накануне. - Я вижу, вокруг меня дождь, -
продолжала она, - но ощущаю только тепло солнечных лучей. Солнце - мой
зонтик.
Гаррод был почти уверен, что Эстер пытается сказать нечто
проникновенное или исполненное поэтического чувства, поэтому он
ободряюще сжал ее ладонь, стараясь в то же время, чтобы его лицо не
попало в поле зрения двух черных дисков, поблескивающих на отвороте его
жакета. Он уже успел убедиться, что выражение нетерпения или
недовольства, зарегистрированное глазами-протезами Эстер, но доходящее
до ее сознания лишь через двадцать четыре часа, портило их отношения в
большей степени, чем стихийная ссора.
- Пора возвращаться, - сказал он. - Вот-вот подадут обед.
- Еще минутку. Вчера мы подошли к бассейну, чтобы я увидела пузыри
на воде.
- Хорошо, хорошо. - Гаррод подвел ее к краю длинного водоема,
облицованного бирюзовым кафелем. Несколько секунд Эстер стояла у кромки,
потом наклонилась над их отражениями. Глядя вниз на гладкую поверхность
воды, Гаррод мог видеть за стеклам очков Эстер те же огромные голубые
глаза незнакомки. Вблизи них - так казалось из-за искаженных пропорций
отражения - виднелись два черных как ночь пятна, ее окна в мир, но окна,
споособные передать ей образы этого мира только через сутки. Рядом
скорчилось и подрагивало его собственное отражение - черные провалы
вместо глаз, как деталь написанной маслом картины, увеличенная до
размеров, обнажающих все ее несовершенства. "Там, внизу, - истинный я, -
подумал Гаррод. - А здесь - мое отражение". Он дышал глубоко, но воздух,
казалось, не попадал в легкие. Сердце распухло, как подушка, мягко и
глухо завозилось в грудной клетке, вызывая удушье.
- Пора, - скомандовала Эстер. - Идем.
Они пошли к дому, затканному плющом, где их ждала вечерняя трапеза.
Эстер по обыкновению съела немного салата из крабов - она предпочитала
постоянное меню и не жаловала разнообразия в пище, которое нарушало
повторяемость вчерашних образов. Гаррод едва прикоснулся к еде и встал.
Эстер сняла с лацкана диски и вручила их мужу. Он принял от нее
