Должен ли он изменить курс? Если бы человеческие чувства включали и
непосредственное ощущение гравитации...
Он принудил себя довериться сенсорам корабля. Они достигли светящейся
стены. По конструкциям эмбриоскафа прошла легкая дрожь, как будто на него
накатил невидимый прилив, и они оказались по другую сторону.
Они прошли насквозь. Внутренняя оболочка осталась позади. Носовая
часть корабля внезапно озарилась оранжевым светом карликовой звезды.
Луис Ненда устроился на корме, углубившись в феромонный разговор с
Атвар Ххсиал. Сейчас он быстро протиснулся мимо шестнадцати раскинутых
ножек Жжмерлии и Каллик и остановился за спиной Ребки.
- Планета?!
- Узнаем через несколько минут, - сказал Ребка, пожав плечами, и
выпустил "шмеля", крохотный кораблик-разведчик, который должен был
вернуться по их следу к "Эребусу" и передать ждущим снаружи информацию об
их прибытии. Что бы потом ни случилось, Джулиан Грэйвз и Дари должны
узнать, что сингулярности проходимы. Ребка приказал бортовым сенсорам
начать сканирование пространства вокруг желто-оранжевого солнца.
- Я не спрашиваю, а констатирую. - Ненда ткнул большим пальцем в
дисплей, показывающий область за кораблем. - Эту гадость видно
невооруженным глазом в иллюминатор.
Ребка повернулся в кресле. Это было невозможно... но это было
правдой. В кормовом иллюминаторе виднелась та самая бело-голубая планета с
огромной луной, которую Дари Лэнг и Каллик демонстрировали им на дисплее
"Эребуса". И луна, и планета находились в фазе полумесяца, на расстоянии
не более нескольких сотен тысяч километров. Хорошо просматривались большие
материки. Ребка включил сенсоры высокого разрешения, чтобы как следует
рассмотреть все.
- Вы себе представляете, как мало было у нас шансов? - спросил он. -
Мы летим через сингулярности, выныриваем в ста пятидесяти миллионах
километров от звезды... и на тебе, прямо у нас под носом появляется
планета, так близко, что до нее можно доплюнуть.
- Я знаю все насчет шансов, - голос Ненды походил на глухое рычание.
- Так не бывает.
- Вы понимаете, что это означает?
- Это означает, что мы нашли Дженизию. И еще, что вы должны поскорее
нас увести отсюда. Очень быстро. Я ненавижу приветствия.
Луис Ненда не успел открыть рот, а Ребка уже взялся за рычаги
управления, чтобы убраться от этой планеты подальше. Пока корабль еще не
среагировал на команды Ребки, на экранах возникли изображения планеты и
луны крупным планом.
- Пригодна для жизни. - Любопытство Ненды граничило с тревогой. С
двух сторон к нему прижались Каллик и Жжмерлия. Только Атвар Ххсиал,
которая не могла ничего увидеть на дисплеях, оставалась в кормовой части
корабля. - Радиус пять тысяч километров. Спектрометры указывают на большое
содержание кислорода; 18 процентов поверхности - суша, 40 процентов -
вода, 42 процента - заболоченная местность. Три главных континента, четыре
горные системы, но ни одна из них не превышает километра, никаких полярных
шапок. Влажный теплый мир, на первый взгляд кажется богатым, - в нем
просыпались собственнические инстинкты. - Интересно, как там внизу.
Ханс Ребка не ответил. По какой-то причине его внимание приковала не
сама планета, а ее луна. То изображение, которое показывали им Дари Лэнг и
Каллик на "Эребусе", имело очень небольшое разрешение. И все, что он тогда
видел, это матовый серо-стальной шарик, посверкивающий в щербинках. Теперь
этот шар заполнил весь экран.
Он попытался вспомнить то, что показывала на дисплее Дари, и понял,
что его тогда озадачило: луна быстро крутилась вокруг застывшей на месте
планеты. Любые свободно движущиеся тела - двойные звезды, или планета и
луна, или нечто подобное - вращаются вокруг общего центра тяжести. При
таком крупном спутнике, как этот, центр тяжести должен лежать где-то вне
планеты, и, значит, оба тела должны двигаться относительно звездного фона,
если только масса луны не пренебрежимо мала. Но тогда это означает...
Он впился в заполнившее экран изображение и увидел, что все выемки и
наросты на поверхности луны расположены в определенном порядке, а ее
кривизна точно выверена.
- Искусственная! И массой можно пренебречь. Она должна быть полой! -
вырвалось у него, хотя он понимал, что для остальных эти слова звучат
бессмыслицей.
Неважно. Скоро они все поймут сами. Поверхность луны начала
раскрываться. Из нее ударил шафранный луч и осветил эмбриоскаф. Внезапно
их траектория изменилась.
- Что за чертовщина? - Ненда протолкнулся вперед и схватился за
рычаги управления.
Ханс Ребка не стал ему препятствовать. Это уже не играло никакой
роли. Тяга корабля была выведена на максимум, а он все равно двигался в
противоположном направлении. Ребка посмотрел в кормовой иллюминатор.
Вместо того, чтобы удаляться, луна и планета приближались к ним. И вскоре
стало ясно, что этот луч не просто тащил эмбриоскаф к сверкающей луне. Их
траектория стремительно менялась.
Ребка со сноровкой опытного пилота машинально прикинул их курс. В
результате он не сомневался.
"Интересно, как там внизу", - сказал перед этим Луис Ненда. Что ж,
это они узнают, и очень скоро. Хотят они этого или нет, но эмбриоскаф
торопится на свидание с Дженизией. Теперь они могли лишь молиться, чтобы
посадка оказалась мягкой.
Мягкая посадка или...
Он с грустью подумал о Дари Лэнг. Если бы он знал, что все так
обернется, то попрощался бы с ней как следует.
Когда Ханс Ребка вспоминал Дари и их прощание, она думала о нем и
Луисе Ненде менее ласково.
Эгоистичные властные ублюдки! Она пыталась объяснить им, что стоит на
пороге великого открытия. А они отмахнулись от нее, как от назойливой
мухи, а потом при первом же удобном случае кинулись на поиски Дженизии,
координаты которой они с Каллик им нашли, а ее бросили сходить с ума на
"Эребусе" и терпеть болтовню Ввккталли и стенания Дульсимера.
Дульсимер отчаянно стремился хватить еще разок своего радиоактивного
"коктейля". Джулиан Грэйвз строго-настрого запретил Ввккталли снимать
защиту, так что единственной надеждой Дульсимера стала Дари. Он постоянно
преследовал ее и, подмигивая и ухмыляясь, предлагал ей небывалые
сексуальные утехи, которые, по его словам, может доставить только зрелый
полифем. Если только она слегка приоткроет для него ядерный генератор и
позволит повпитывать радиацию, хоть несколько часиков... несколько
минуточек...
Дари отступила в наблюдательный отсек и закрылась там. Она искала
уединения, но когда нашла его, старые привычки взяли верх, и она вернулась
к изучению Свертки.
А начав, не могла остановиться. Так как никто не отвлекал ее, она с
головой ушла в работу. Это погружение было сродни радиационному "пьянству"
Дульсимера.
Назовем это страстью исследователя.
Во всей Вселенной нет ничего столь же увлекательного. Первые долгие
часы изучения кажутся пустыми и бесплодными. Затем возникает необъяснимая
убежденность в существовании чего-то скрытого, какой-то недосягаемой, но
близкой реальности. Затем появляется озноб, мурашки бегут по затылку, шее,
спине... и вспышка молнии, когда тысячи разрозненных фактов мгновенно
складываются в осмысленный узор... в стройную картину, которая внезапно
становится четкой и ясной. О, это пробирающее до костей наслаждение, когда
вроде бы бессвязные идеи, занимают свои места и становятся частями целого!
Она испытывала это удовольствие раз десять, за столько же лет, в
течение которых работала над описанием древних артефактов Строителей. Год
назад она порвала с этой жизнью - так поглотили ее поиски свидетельств
присутствия Строителей в этом рукаве и возле него. А меньше месяца назад,
уверившись, что ее душевный покой исчез навсегда, она с радостью
согласилась лететь с Хансом Ребкой.
Что ж, она ошибалась. Став однажды исследователем, навсегда им и
останешься. От поисков зардалу она не получала и сотой доли того
удовольствия, которое даст ей изучение Свертки Торвила, самого
необыкновенного объекта во всей Вселенной.
Но по мере того как Дари старалась сосредоточиться на Свертке, она с
удивлением обнаруживала, что ее ум снова и снова возвращается к старым
исследованиям артефактов Строителей. Это казалось наваждением, досадной
помехой. Строители настойчиво заявляли о себе в самый неподходящий момент.
И тут словно ударило.
Свертка - артефакт Строителей.
Рядом с ней любое другое рукотворное сооружение в рукаве казалось
карликом. Свертка была больше, чем преобразованная система Мэндела,
больше, чем внегалактическое сооружение Строителей, Ясность. Она была
немыслимо огромной!
Но аналогий с другими артефактами отрицать было нельзя. Здесь были и
светофокусирующие свойства Линзы, и многосвязная природа Парадокса. Она
припомнила "ворот" Пуповины и узловатые топологические узлы Стражника.
Везде просматривалось соответствие структуре Свертки.
А это означало...
Разум Дари интуитивно вырвался за пределы твердо установленных догм.
Если Свертка была созданием Строителей, тогда "естественный" набор
сингулярностей, вокруг которого вращался "Эребус", также был артефактом.
Но в его пределах, согласно ее вычислениям, лежал исконный мир зардалу.
Если это верно, то не могло быть простым совпадением. Должно существовать
более тесное родство, чем представлялось ранее, между исчезнувшими
Строителями и ненавистными зардалу. Связь между Строителями и зардалу.
Но какая? Возник соблазн пренебречь логикой. Временные масштабы были
так несопоставимы. Строителей нет в рукаве миллионы лет. Зардалу
уничтожены всего лишь одиннадцать тысяч лет назад.
Связь такова: они, по-видимому, созданы Строителями. Единственные
сохранившиеся особи зардалу были пойманы другими созданиями Строителей во
время Великого Восстания и сохранены в стазисе на Ясности вдали от
галактических просторов. А теперь оказалось, что и Дженизия защищена от
внешних контактов барьерами, возведенными для того, чтобы отбрасывать или
уничтожать... любые приближающиеся к нему экспедиции, и только Строители,
или, вернее, их разумные создания, могли соорудить эти защитные стены.
Дари снова подумала о Хансе Ребке, но теперь по-другому. Жаль, что
его здесь нет. Ей отчаянно требовалось поговорить с кем-то, кто
хладнокровно выслушал бы ее и разбил логические неувязки или стремление
принять желаемое за действительное. Но вместо этого Ханс был...
Боже мой! Ужасная мысль вырвала ее из интеллектуального транса. Отряд
эмбриоскафа летел в нечто гораздо более сложное и опасное, чем представлял
кто-либо на борту. Они верили, что проникают в систему естественных
сингулярностей с естественной планетой внутри. А на самом деле они входили
в артефакт, в клетку со львами, полную неожиданностей и капканов. Там
могут быть другие барьеры, чтобы помешать или уничтожить будущих
исследователей внутреннего пространства.
Их надо предупредить.
Дари пробралась через беспорядок наблюдательного пункта (пол был
завален распечатками) и побежала на поиски Джулиана Грэйвза. В ходовой
рубке его не было, в спальной каюте и на камбузе тоже. Ни в одном месте,
где обычно он находился.
Дари прокляла гигантские размеры "Эребуса" и побежала по главному
коридору, который вел в грузовые трюмы и машинное отделение.
Грэйвза она не нашла, но по пути встретила Ввккталли. Андроид стоял у
щита, ограждавшего ядерные генераторы.
- Советник Грэйвз изъявил желание побыть в одиночестве, - сказал он.
