это есть, и никуда не денешься, но для моего героя это противоестественно.
Поэтому я ничего не могу сказать.
Ю.Н. А как вы считаете, как бы развивалась ситуация, если бы такие
условия были действительно созданы?
В.К. Как бы развивалась ситуация? Видите, мне очень трудно говорить об
этом, потому что, если бы возникла такая ситуация, я поставил бы туда своих
героев, а не его героев, и мои герои повели бы себя иначе.
И.Г. Я вопрос могу перефразировать: насколько реалистична ситуация,
которая сложилась там, которая описана?..
В.К. Вы знаете, она, честно говоря, производит впечатление достаточно
реалистичной, в общем плане, - что такая ситуация возникнуть могла. Но
отдельные сцены, - вот этой неожиданно возникающей жестокости и этой крови
неоправданной, - мне кажется, чересчур всё-таки нелогичны. То есть, ребята
того интеллектуального уровня, который он показывает у своих героев, вели бы
себя, наверно, всё-таки гуманнее.
Ю.Н. Но он не показывает там про всех, он про главного героя в основном
интеллектуальный уровень... Там разные есть...
В.К. Ну, разные, и, в общем-то, и остальные у него более-менее
интеллектуалы. Да, ещё мне там линия вот этого мальчишки-шпиона - помните? -
она мне показалась недостаточно завершённой и излишне банально законченной.
Потому что... так кончают те герои, с которыми автор не знает, что делать. То
есть, у него не хватило, видимо, или опыта, или желания, или умения как-то
более-менее психологически до конца разрешить эту драму. Он просто-напросто
убрал его, как шахматную фигуру с доски.
Ю.Н. Ну, по-моему, в конце как-то уже... прояснилось его положение... в
этом коллективе.
В.К. Оно прояснилось... но оно ещё далеко не до конца прояснилось. А
потом-то как бы он жил?..
Ю.Н. Как вы относитесь к повести Тяглова "Круги Магистра"?
В.К. Вы знаете, в отличие от большинства читателей, я отношусь к ней
неплохо...
И.Г. Я тоже неплохо.
В.К. Мне кажется, что к Тяглову относятся предвзято скорее из-за той роли, которую он сыграл в отряде "Каравелла"...
Ю.Н. (перебивает). Вот я, надо сказать, абсолютно не знал ни о какой его
роли в отряде "Каравелла", но мне...
В.К. (перебивает). А роль эта, кстати, тоже оценивается слишком
однозначно. Он человек во многом больной, во многом трудный и во многом
старшие ребята, мне кажется, и сами толкнули его на путь этой вот нелепой
конфронтации, когда он ожесточился и пов ёл себя, потом уже, достаточно глупо,
и вынуждены были его просто попросить из отряда - это вполне закономерно. Но в
самом-то начале, если бы к нему отнеслись более внимательно, может быть,
кончилось бы иначе... Не знаю... И потом вообще он человек нервный, неровный,
во многом непредсказуемый, а как литератор, он, мне кажется, как раз
достаточно перспективный. И "Круги Магистра", и следующая его повесть, которую
я предлагал в "Следопыт" - но "Следопыт" почему-то всегда пытается руками и
ногами отбиваться от всего, что я предлагаю... Она достаточно интересна и
более самостоятельна, чем "Круги Магистра". И он сумел создать свой мир... Там
кричали, что он подражает Крапивину, и т.д. Может, в чём-то и подражает, но...
Тот мир, вот этих закрытых тайных предприятий, каких-то испытательных
полигонов и всего прочего - я этого совершенно не знаю. А он это знает,
видимо...
И.Г. Он на этом помешался...
В.К. Он это прекрасно знает. И он сумел это показать убедительно,
драматично, как-то даже сумрачно опоэтизировать, и логично показать, как это
людей доводит, в общем-то, до нечеловеческого состояния... Я об этом никогда
ничего подобного не писал.
И.Г. Я на этом с ним сошёлся. Поэтому я его хорошо понимаю. Не
оправдываю, ничего, но он мне в конце последней встречи сумрачно сказал, что
он был во многом и не прав, по зрелому размышлению.
В.К. Не прав - в чём?
И.Г. Ну, в поведении в отряде.
В.К. Ну, вот... А я, кстати говоря, никакого зла и обиды на него не
держу, я вполне понимаю его психологическое состояние, и мне было бы очень
жаль, если бы он забросил свои литературные опыты.
Ю.Н. Вопрос Равеля: читали повесть Ричарда Баха "Чайка по имени Джонатан
Ливингстон"?
В.Н. Ну, читал, естественно. Вообще, не только эту читал...
Ю.Н. (перебивает). Ну, и как, вообще, относитесь к Баху?..
В.К. Хорошо отношусь к Баху. Он близок во многом. И в понимании каких-то,
так сказать, чисто космогонических проблем. Вполне его понимаю, вполне с ним
согласен...
Ю.Н. А от меня ещё вопрос, помните - "Бесконечная книга" - вы прочитали?
В.К. Я прочитал, я сразу же...
Ю.Н. (перебивает). Ну, вы скажите своё мнение.
В.К. Знаете, опять же неоднозначно. Чем дальше к концу, тем мне
становилось всё менее интересно. Там уже пошла какая-то "Тысяча и одна ночь".
И где-то какая-то скороспелость и прочее. Первую половину я прочитал с большим
удовольствием. А дальше уже ч то-то там... какая-то вторичность в чём-то, мне
показалось...
Ю.Н. Считаете ли вы удачными фильмы, поставленные по вашим произведениям?
В.К. Да нет, я уж тыщу раз говорил об этом! Конечно, не считаю.
Ю.Н. А ещё вот: "...и вообще, как он оценивает кинематографичность и
сценичность своих произведений?"
В.К. Ну, я же не специалист, как я могу оценивать? Это, наверно, зависит
от режиссёра. Конечно, если ему нравится, то пусть снимает. Если бы я сам, на
своём уровне, нашей любительской студии отряда "Каравелла", стал снимать, я бы
знал, как это снять. Будь у меня аппаратура и возможности, я бы, наверно,
снял. И, может быть, не хуже, чем фильмы, которые шли по телевидению.
И.Г. А лучший фильм или постановка, с вашей точки зрения?
В.К. "Всадники на станции Роса".
И.Г. Это телеспектакль.
В.К. Ну, телеспектакль. А кино... кино было только три. По "Болтику" я
вообще - отплюнулся и снял своё имя с титров. "Валькины друзья и паруса" -
тоже снял своё имя, потому что было бездарно. Только вот "Колыбельная для
брата"...
И.Г. Она близка, в общем-то, к книге...
В.К. Ну, она близка... Но, понимаете, это близость того, что пытаются как
можно сильнее притянуть за уши. Вот, хочу, чтобы вы были ко мне близки, - я
тяну, тяну, тяну, где-то и притянул, может быть, близко, но это не та духовная
близость, а именно близость притягивания. Там режиссёр просто... он очень
хотел самоутвердиться, даже мелодию к песне сам написал, далеко, по-моему, не
удачную... Мальчишка хорош, Кирилл. Сын Грамматикова, кстати. Ну, а... Там
шторм плохо снят. Финальная сцена слабенькая, когда он должен был мчаться на
велосипеде - мальчик испугался ехать на велосипеде... Ну, и ещё какие-то
там...
Ю.Н. Ваше отношение к религии - сильно ли оно изменилось?
В.К. А я что - высказывал когда-то отношение к религии?
Ю.Н. Так сформулирован вопрос. Лучше, наверно, спросить просто - ваше
отношение к религии?
В.К. ...Дело в том, что отношение к религии - вопрос достаточно...
личный, интимный и глубокий. И говорить на эту тему мне, честно говоря, не
очень хотелось бы... То, что вы по книгам можете видеть, что я далеко не
материалист, - верно ведь?
Ю.Н. Да.
В.К. Ну, вот так оно и есть.
Ю.Н. Часто ли вы перечитываете книги, которые вам ещё в детстве
нравились, и вообще, хорошие книги?
В.К. Да, часто перечитываю. Я люблю перечитывать Марка Твена...
Стивенсона, например, могу перечитывать... Вплоть до того, что даже
"Приключения Буратино". Хотя эту книжку сейчас уже и принято ругать и кричать,
что Алексей Толстой содрал с "Пиноккио", хотя это самостоятельное
произведение...
Ю.Н. "Алые паруса" - конкретно человек спрашивает.
В.К. "Алые паруса"? Перечитываю, недавно вот, мне подарили новое издание
Грина, так опять открыл, почитал...
Ю.Н. Почему-то "Плутонию".
В.К. "Плутонию"? Нет, признаться... Я, хотя описал "Плутонию" в повести
"Лоцман", но, в общем-то, я не считаю, что это одна из моих любимых детских
книг.
Ю.Н. Ещё этот же человек интересуется - он вообще художник - вы где
учились рисовать?
В.К. Нигде не учился.
Ю.Н. Просто, чисто так, да?
В.К. Так. Вообще никогда нигде не учился рисовать.
Ю.Н. "Баркентина с именем звезды" - это первый опыт иллюстрирования, или
было что-то раньше?
В.К. Все мои опыты иллюстрирования даже нельзя так назвать - "опытами
иллюстрирования". Это, как правило, вынужденные шаги, когда надо сделать
иллюстрации очень срочно, и нет под рукой художника. Вот в "Урале" вы ведь
видели - "Чоки-чок"?
Ю.Н. Всем нравятся, вообще-то...
В.К. Ну, нравятся - не нравятся, но просто была неделя, и надо было
сделать 30 картинок. Ну, кто из художников возьмётся? Только я, по своей
великой наглости и неумению, когда, знаете, человек, который не представляет
реальной опасности, - он поэтому и идёт.
Ю.Н. Как вы относитесь к абстракционизму (Малевич), сюрреализму (Дали)?
В.К. Это разные совершенно вещи. Дали мне интересен, многие вещи мне у
него нравятся, и вообще, сюрреализм я считаю целым, так сказать, миром,
своеобразным, начиная ещё от Босха и от Брегеля... А что касается
абстракционизма, то... какие-то вещи мне кажутся интересными, какие-то нет, но
я отношусь к нему без восторга, хотя вполне понимаю, что это направление имеет
полное право на существование в живописи. И наверно, есть люди, которые его
понимают и любят, и... там есть свои гении и так далее, но это направление в
живописи для меня далеко не самое интересное. Хотя отдельные вещи мне
нравятся.
Ю.Н. Один человек просил задать вопрос дословно так: "Пройдут года, а
книга Юрия Фёдоровича Третьякова "Толстый мальчишка Глеб" останется самой
правдивой (смешной, обаятельной, самобытной) историей из жизни мальчишек
Центрально-Чернозёмного края, 60-х годов. Ибо, - разве можно написать лучше? К
сожалению, Юрия Фёдорочича уже нет среди живущих. Не могли бы вы
посодействовать переизданию этой, незаслуженно забытой, книги?"
В.К. Я впервые слышу об этом авторе и об этой книге, поэтому пока я не
готов к ответу. Если я её прочитаю, то тогда, наверно... Ну, посодействовать
переизданию я едва ли могу, потому что у меня нет никаких связей с
издательствами. А замолвить доброе слово, если эта книжка мне понравится, я
конечно... Я, честно говоря, с некоторой настороженностью отношусь к таким вот
излишне эмоциональным и восторженным оценкам. Здесь заранее чудится какой-то
субъективизм излишний. Но весьма вероятно, что книжка хорошая.
Ю.Н. Не было ли у вас когда-нибудь идеи сделать главной героиней девочку?
В.К. Была идея. Я даже пробовал, но не получается. Видимо, всё-таки, у
меня недостаточно набранного опыта и... Ну, просто, мне трудно представить.
Есть мужчины, авторы, которые или говорят про себя, или чувствуется, что у них
есть определённое психологическое женское начало. Они могут поставить себя на
место женщины, девочки. А у меня как-то... никогда не получалось. Были такие
мысли, но я всё равно ловил себя на том, что это получается мальчик в юбке...
И.Г. Да, но есть такие девочки...
В.К. Ну, есть такие, но какой смысл, это же неинтересно.
Ю.Н. Дальше вопрос, на который, наверно, коротко трудно ответить: как
создавалась повесть "Трое с площади Карронад", откуда возникли её герои и так
далее...
В.К. Так это как раз ответить не трудно. Я просто в Севастополь был
влюбён с детства... И в 78-м году я приехал в Севастополь, зашёл в школу номер
