выбросить на свалку. Операция прошла как по маслу, - успокоил его Эверард.
"Не совсем там. Боль и опасность, гибель и увечья для стольких
храбрых людей. Но, видимо, я все теперь вижу в розовом свете".
- Я услышал шум и подумал... Спасибо, Мэнс, спасибо.
Эверард и Ванда сели на стулья по бокам кровати.
- Благодари Ванду, - сказал Эверард.
Денисон кивнул.
- Кого же еще? Она даже сократила на пять лет мой приговор, ты
знаешь? Эти пять лет я могу теперь прожить в свое удовольствие. Мне и тех
четырех лет хватило...
- С тобой плохо обращались?
- В общем-то нет.
Денисон описал, как его захватили в плен.
- У тебя вошло в привычку попадать в ловушки, а? - поддел Эверард
приятеля.
И сразу же пожалел о шутке, когда лицо Денисона помертвело, а губы
прошептали:
- Да. Но было ли это случайным стечением обстоятельств? Я не физик,
но читал и слушал что-то о квантовых полях вероятности и временных узлах.
- Не ломай себе голову, - поспешно произнес Эверард.
"Не стоит волноваться, даже если случай сделал тебя потенциальным
источником неприятностей, готовых разразиться в любую секунду. Я и сам
ничего не понимаю в этих теориях", - подумал он.
- Ты вышел из обеих ситуаций, благоухая, как роза. Видел бы ты меня.
Спроси Ванду, мы встретились до того, как я принял душ. Рассказывай
дальше.
Ободренный словами Эверарда, Денисон улыбнулся и послушно продолжил
историю.
- Архикардинал был по-своему неплохой человек, хотя его положение
ограничивало проявление добрых сторон характера. Являясь главой церкви,
он, помимо этого, принадлежал к высшей знати Франции, которая включала в
себя Британские острова. Ему приходилось посылать на костер еретиков и
отдавать приказы о расправе над своевольными крестьянами. Архикардинал не
возражал против таких деяний, поскольку почитал их своим долгом, не
испытывая, однако, никакого удовольствия от этих обязанностей, подобно
многим, кого я повстречал в том мире. В любом случае, духовное звание было
важнее светского. Короли в той Европе играли скорее роль марионеток.
Архикардинал Албин был интеллигентным и образованным человеком.
Пришлось попотеть, дабы убедить его в том, что я на самом деле прилетел с
Марса. Он терзал меня чертовски коварными вопросами. Я ведь явился из
ниоткуда. Пришлось объяснить ему, что моя колесница мчится с невероятной
скоростью, подобно пуле. Этот номер прошел, поскольку они не знают, что
такое звуковой барьер. У них есть телескопы, и они понимают, что планеты -
это отдельные небесные тела. Геоцентрическая система мира для них
по-прежнему догма, хотя уже стало позволительно использовать
гелиоцентрическую систему как математическую модель, облегчающую
вычисления... Но дело не в этом. Там было столько странностей, даже в том
изолированном мирке, в который меня поместили.
Видите ли, Албин не только поверил мне, но и захотел уберечь от
ревнителей веры из Инквизиции, которые допрашивали бы меня и пытали до
полусмерти, а потом сожгли бы заживо на костре то, что от меня останется.
Албин понял, что по-хорошему может выпытать из меня куда больше, он не
разделял всеобщего ужаса перед колдовством. Да, он согласился, что здесь
какое-то колдовство, но расценил его как более высокую ступень технологии
со своими собственными ограничениями. Архикардинал поселил меня в своем
поместье в пригороде Парижа. Все было не так плохо, за исключением,
конечно, самого положения пленника, как вы сами догадываетесь. У меня были
прекрасные комнаты, хорошая еда, мне позволили гулять вокруг дворца и в
его окрестностях, но непременно под присмотром стражи. Еще пускали в
библиотеку Албина. Он держал множество книг. Книгопечатание в то время уже
существовало. Монополия на него принадлежала церкви и государству,
незаконное обладание печатным оборудованием каралось смертной казнью, но
верхушке общества книги были доступны. Они-то и спасли мой рассудок.
Архикардинал навещал меня, как только представлялась возможность. Мы
беседовали с заката до рассвета. Он был очаровательным собеседником. Я изо
всех сил поддерживал его интерес к моей персоне. В конце концов удалось
уговорить его установить знак в форме садового украшения. Я сказал, будто
неземной ветер уничтожил мою колесницу и разметал ее обломки. Мои друзья с
Марса, тем не менее, будут меня искать. Если кто-то из них, оказавшись
здесь, увидит знак, то непременно приземлится. Албин замыслил захватить
марсианина и его транспорт. Я не могу его осуждать. Он не намеревался
причинять вред инопланетянину, если тот будет сотрудничать с ним.
Марсианские знания, а возможно, и альянс с марсианами сулили многое.
Западная Европа находилась в затруднительном положении.
Денисон замолк. Голос его задрожал.
- Не переутомляйся, - сказал Эверард. - Мы можем завтра поговорить.
Денисон улыбнулся.
- Это было бы просто жестоко с моей стороны. Ты чересчур любопытен.
Ванда тоже. Я до сегодняшнего дня особенно не рассказывал о своих
приключениях. Твои новости оживили меня. Налей мне воды, а?
Ванда пошла за стаканом.
- Как я понял, она правильно прочитала твое послание, - сказал
Эверард. - Замысел состоял в том, чтобы заявить о присутствии сотрудника
Патруля, но предупредить других путешественников во времени о том, что
действовать надо чрезвычайно осторожно и не рисковать ради тебя.
Денисон кивнул.
- Что же, мы оба можем радоваться, что она все-таки рискнула. Ванда
не только вырвала тебя из неволи, но и отменила дополнительные пять лет
плена. Не сомневаюсь, эти пять лет тебе дорого бы обошлись.
Ванда вернулась с водой и протянула стакан Денисону. Тот принял
стакан, задержав ее руку в своих.
- Быстро поправляетесь! - рассмеялась она.
Он усмехнулся и выпил воду.
- Ванда упоминала, что ты серьезно изучал историю того мира, -
произнес Эверард. - На твоем месте ничего другого и не оставалось. Хотя бы
ради того, чтобы отыскать, где и когда произошел сбой. Нашел?
Денисон, откинувшись на подушки, покачал головой.
- Не совсем. Средневековая эра - не моя специализация. Знаю что-то,
как следует знать обыкновенному образованному человеку, но не более того.
Я только смог установить, что когда-то в позднем средневековье
католическая церковь решительно одержала верх в соперничестве с королями и
государством. Вчера мне кое-что объяснили про Роджера Сицилийского, и я
припомнил, что в нескольких книгах он упомянут как исключительный злодей.
Может, ты восполнишь пробелы в моих знаниях, рассказав о начальной стадии
развития того мира.
- Попробую. А ты пока отдохни, - сказал Эверард, поймав взгляд Ванды.
- В том мире, который мы аннулировали, Роджер и его старший сын, самый
умный среди детей короля, пали в битве при Риньяно в 1137 году. Принц,
унаследовавший власть, не смог управлять страной. Враг Роджера и союзник
папы Иннокентия - Райнальф - отобрал у Сицилии все ее владения на
материке. Вскоре сицилийцы лишились и своих африканских завоеваний. Тем
временем умер Анаклет, и Иннокентий утвердился на престоле. Со смертью
Райнальфа папа приобрел реальную власть в Южной Италии, равно как и в
центральных районах страны. Могущество церкви обусловило выбор череды
агрессивных цап. Они безраздельно завладели всей Италией и, между делом,
Сицилией. Какое-то время история развивалась бурно. Фридрих Барбаросса
восстановил порядок в Священной Римской империи, но не сумел уладить ссоры
с Курией. Тем не менее отсутствие раскола церкви и укрепление папских
государств, неуклонно наращивающих силу, держало под контролем
императорские амбиции в южном направлении. Они обратились на запад.
А той порой, как и в нашем мире. Четвертый крестовый поход утратил
изначальную цель. Крестоносцы взяли и разграбили Константинополь, затем
усадили на трон главу Латинской империи. Православная церковь насильно
была объединена с католической.
Дальний Восток испытывал незначительное влияние Европы, а обе Америки
и тихоокеанские просторы вообще не знали его. Не представляю, что
произошло потом. Мы провели расследование примерно до 1250 года и то
весьма поверхностно. Слишком много предстояло сделать, а людей было мало.
- И оба вы жаждете узнать конец моей истории, - сказал Денисон
значительно бодрее, чем прежде. - Хорошо. Сделаю специально для вас
краткий обзор. Не более. Может быть, я когда-нибудь напишу об этом книгу.
Или две.
- Это просто необходимо, - рассудительно ответила Ванда. - Это
наверняка поможет нам познать себя в нашем мире.
"Она очень серьезна и к тому же чертовски умна, - подумал Эверард. -
И ведь так молода. Но разве я сам уже старик?"
Денисон прочистил горло.
- Что ж, поехали дальше. Барбаросса не завоевал Францию, но доставил
ей достаточно неприятностей, чтобы процесс объединения христиан
приостановился, а в связи с войнами между Плантагенетами и Капетингами,
которые примерно соответствуют нашей Столетней войне, англичане взяли
верх, и в результате образовалось англо-французское государство. В его
тени Испания и Португалия никогда не обрели весомой роли. Несколько раньше
из-за гражданских войн распалась Священная Римская империя.
Эверард кивнул.
- Этого я и ждал, - сказал он. - Фридрих II никогда не появился на
свет.
- Гм?
- Внук Барбароссы. Значительная личность. Объединил пришедшую в
упадок империю и задал хорошую трепку папам. Но его мать, родившаяся после
смерти своего отца, была дочерью Роджера II, который в нашей истории
скончался в 1154 году.
- Ага... Это уже что-то проясняет. В том мире пропапская группировка
Уэлфа заняла ведущее положение, поэтому Германия фактически превратилась в
набор папских княжеств. Тем временем монголы вторглись в глубь Европы,
полагаю, значительно дальше, чем в нашем мире, поскольку междоусобные
войны в Германии довели страну до такого состояния, что она не смогла
послать помощь против завоевателей. Когда они отступили. Восточная Европа
лежала в руинах, и новыми землями в конце концов завладели германские
колонисты. Итальянцы контролировали Балканы. Французский хвост вилял
английской собакой до, тех пор, пока у Англии ничего своего не осталось -
кроме забавного произношения.
Денисон вздохнул.
- Опустим подробности. При всемогуществе, которое приобрела
католическая церковь, она могла подавлять любое инакомыслие. Ренессанс не
наступил, не было ни Реформации, ни научной революции. Светские
государства по мере распада все больше подпадали под власть церкви.
Началось это с той поры, когда итальянские города-государства стали
выбирать священников своими правителями. То был период религиозных войн,
скорее раскольнических, а вовсе не по поводу догматов веры. Рим удерживал
верховенство. В конце концов папа возвысился над всеми королями в Европе.
Своего рода Христианский Халифат.
По нашим стандартам, они были отсталыми в технологии, но при этом в
XVIII веке достигли Америки. Хотя внедрялись там крайне медленно. Страны
старого света в силу своего общественного устройства просто не
поддерживали исследователей и авантюристов, а колонистов держали в узде. В
XIX веке система начала разваливаться, что привело к мятежам, войнам,
депрессии и всеобщему обнищанию. Ко времени моего прибытия мексиканцы и
перуанцы отчаянно сопротивлялись завоеванию, хотя их лидеры были
наполовину белыми и наполовину христианами. Продолжалось внедрение
