в ощетинившегося дракона.
"Ванда там, в том будущем, которое мы собираемся убить. Она должна
быть там, ведь она еще не вернулась. Но я не мог отправиться на поиски,
никто не мог. Мы несем ответственность не перед отдельными человеческими
существами, а перед всем человечеством. Может быть, она умерла, попала в
западню - я никогда об этом не узнаю. Если то далекое будущее не
существует, значит, нет и Ванды. Ее отвага и смех будут жить лишь в XX
веке, когда она выросла, начала работать и... Я не должен возвращаться,
чтобы повидаться с нею, никогда. С той последней минуты в ледниковом
периоде линия ее жизни устремилась в будущее и закончилась. Она не
погибла, не распалась на атомы, это не просто смерть, это полное
исчезновение".
Эверард втиснул раздумья в дальний угол сознания. Он не мог дать им
волю сейчас. Потом, позже, наедине с собой он позволит себе скорбь, а
может, и слезы.
Пыль забила ноздри, запорошила глаза, подернула пеленой все вокруг.
Отряды Райнальфа впереди казались ему размытым пятном. Мускулы
напружинились, седло заскрипело.
- Лоренцо посылает двадцать человек направо, - произнес
невыразительный голос в шлеме Эверарда. - Они хотят зайти с тыла.
Так. Рыцарь из Ананьи и кучка его надежных соратников ударят по
левому флангу войска Роджера, прорвут его, прикончат герцога и подобно
камню, брошенному в стекло, стремительно атакуют. Страх охватит тыловые
отряды сицилийцев. Лоренцо возглавит войско Райнальфа, и король будет
повержен. Не путешественники во времени, не человеческий просчет, не
безумие, не амбиции - нет, не они причина этих событий. Неустойчивость
заложена в самой энергетической структуре пространства-времени. Квантовый
скачок, нелепая случайность... И даже некому мстить за Ванду.
"В любом случае ее уже нет. Я должен так думать, если мы хотим
вернуть наш мир".
- Осторожно, агент Эверард! Вы обращаете на себя внимание... Один
рыцарь из отряда Лоренцо скачет в вашу сторону. Похоже, они заметили вас.
"Черт! Пока я с ним буду разбираться... Надо по-быстрому..."
- Он впереди слева.
Эверард увидел человека, его коня и копье.
- Давай-ка, Блэки, поворачивай, сейчас мы его... - пробормотал он.
В ответ на движение седока конь рванулся вперед. Эверард оглянулся,
махнул рукой всадникам Роджера и, взяв наперевес копье, внутренне
собрался.
Поле брани это не поле для турниров, на которых рыцари, разделенные
барьерами, скачут навстречу друг другу, чтобы ради награды выбить
соперника из седла. Подобные турниры еще впереди, через несколько веков.
Здесь или ты убьешь, или тебя.
"Не то чтобы я всю жизнь в этом совершенствовался, но кое-что тоже
могу... И вес поможет, и конь подо мной прекрасный... Ну же!"
Его конь слегка изменил направление. Острие копья противника,
метившее в горло, ударилось в щит и отскочило. Эверарду тоже не удалось
нанести смертельный удар, но он зацепил кольчугу противника и ударил изо
всех сил. Итальянец опрокинулся, правая нога его вылетела из стремени, и
он, не удержавшись в седле, рухнул на землю. Но левая нога осталась в
стремени, и его поволокло за конем.
Стычка произошла на глазах сицилийцев, скакавших рядом с Эверардом.
Они заметили вражескую группу, отделившуюся от войска, и мгновенно
последовали за агентом Патруля. Копыта с хрустом подмяли под себя упавшего
воина.
Эверард отбросил копье и обнажил меч. В неразберихе ближнего боя он
мог делать то, что непозволительно на открытом пространстве. В облаке пыли
он двигался навстречу врагу.
- Справа, почти по курсу, - произнес голос.
Эверард дал направление Блэки и спустя мгновение увидел вымпел
Лоренцо.
Узнал сразу же. Ведь он ел за столом этого человека, выпускал его
соколов, гнал его оленей, болтал с ним и пел, смеялся и пил допьяна, ходил
с ним в церковь и на празднества, выуживал из него мечты и сокровенные
мысли, притворяясь, будто делится своими, и так день за днем, ночь за
ночью - только через год после этой битвы. Лоренцо плакал, когда они
расставались, и назвал Эверарда братом.
Отряды рыцарей сошлись.
Люди рубили друг друга наотмашь, кони сталкивались и становились на
дыбы. Воины истошно кричали, кони пронзительно ржали. Железо лязгало и
бряцало. Кровь лилась потоками. Тела падали на землю, несколько мгновений
дергались и превращались в раздавленное красно-белое месиво из плоти и
обломков костей.
Рукопашная схватка шла в непроглядных клубах пыли. Эверард упорно
пробивался вперед. Наблюдатели сверху предупреждали его об опасности с той
или иной стороны, так что он успевал заслониться щитом или отбить мечом
неприятельский удар. В конце концов он пробился в самую гущу сражения.
Перед ним оказался Лоренцо. Молодой рыцарь тоже бросил копье и рубил
мечом направо и налево, разбрызгивая капли крови с клинка.
- Вперед! Вперед! - кричал он сквозь грохот. - Святой Георгий за
Райнальфа, за Его Святейшество!
Он различил силуэт Эверарда в хаосе и завесе пыли. Конечно, Лоренцо
не знал этого гиганта, он никогда не встречался с ним прежде, но, весело
улыбнувшись, пришпорил коня навстречу врагу.
К черту порядочность! Эверард навел на Лоренцо свое оружие и нажал
кнопку. Невидимый луч парализатора ударил в цель. Челюсть Лоренцо отвисла,
меч выпал из руки, и он повалился вперед.
Но почему-то не выпал из седла. Лоренцо рухнул на шею коня, тот
заржал и рванулся в сторону. Видимо, верховая выучка Лоренцо была
настолько хороша, что он и в бессознательном состоянии не упал на землю.
Придя в себя, он скорее всего подумает, что кто-то нанес ему сильный удар
из-за спины, который оглушил его даже сквозь кольчугу и стеганую прокладку
на шее.
Во всяком случае, Эверард надеялся, что так и произойдет. Но времени
на сантименты не было.
- Вперед, Блэки, уходим. Всем остальным - тоже уходить, - прохрипел
Эверард.
Во рту так пересохло, что язык стал деревянным. Накал битвы начал
затихать. Случившийся во время нее эпизод не заметил никто - ни со стороны
герцога Роджера, ни воины Райнальфа. Сицилийцы, с криками устремившись
вперед, ударили по врагу, разметали его и вклинились в самый центр войска
противника.
Эверард скакал по полю, усеянному изуродованными и скрюченными
трупами; раненые стонали, изувеченные кони метались и ржали. Никто не
обращал внимания на Эверарда. Оглянувшись назад, он увидел, как герцог
Роджер преследует врагов по дороге на Сипонто. Видел он и то, что Райнальф
собирает свое войско для перегруппировки, в то время как армия короля
Роджера стоит неподвижно.
Большую часть этой картины Эверард видел мысленным взором, вернее,
помнил историю - в том виде, как она должна быть написана. В
действительности глазам его представали смятение, груды тел, вопиющий
абсурд, который и составляет суть войны.
Неподалеку возвышался холм, поросший деревьями. Там Эверард
остановился.
- Все в порядке, - коротко бросил он в медальон. - Забирайте меня.
Напряжение все еще не отпускало его. Оно будет держать его, пока он
не увидит конца битвы и не убедится, что теперь события разворачиваются в
должном порядке.
Перед Эверардом возник вместительный темпомобиль, готовый принять на
борт и его боевого коня. Команда поспешно погрузила четвероногого
участника операции. Эверард хвалил его, ерошил мокрую, заляпанную грязью
гриву, поглаживал бархатистый нос.
- Он предпочел бы сахар, - сказала блондинка невысокого роста,
похожая на финку, и протянула Эверарду кусочек сахара.
Она не в силах была сдержать радости. Сегодня она могла твердо
сказать, что помогла спасти этот мир, из которого происходила сама.
Аппарат взмыл ввысь. Его окружило небо. Далеко внизу стелились
серовато-коричневая земля и серебристое переливчатое море. Эверард
придвинулся к оптическому прибору, увеличил изображение и прильнул к
окуляру. Отсюда смерть и боль, гнев и слава выглядели нереально -
представление в кукольном театре, абзац в своде летописца.
Человек разносторонне одаренный, любивший одеваться с восточной
изысканностью, король Роджер был далеко не гением в военной тактике.
Победу он чаще всего добывал лобовым наступлением, жестокой решительностью
и замешательством в стане врага. В Риньяно он слишком затянул с началом и
потерял преимущество, которое обеспечил ему сын. Когда король наконец
двинулся вперед, его войско, словно волна, разбилось об утес. Райнальф
бросил все силы против сицилийцев. Возвращение принца оказалось
бесполезным. Паника овладела воинами Роджера, и они бросились врассыпную.
Люди Райнальфа охотились за ними и приканчивали без жалости. К концу дня
три тысячи мертвых лежали на поле боя. Оба Роджера, собрав горстку
уцелевших воинов, пробились с боем к горам и двинулись в сторону Салерно.
Так и должно было случиться, так было в мире Патруля. Триумф
победителя окажется недолгим. Роджер с новыми силами отвоюет потерянное.
Райнальфу суждено умереть от лихорадки в апреле 1139 года. Скорбь по нему
будет долгой и тщетной. В июле 1139 года оба Роджера в Галуччо из засады
нападут на папскую армию, славные командиры которой спасутся бегством, но
тысячи их подчиненных утонут, пытаясь переплыть реку Гарильяно. Папа
Иннокентий попадет в плен.
Однако король Роджер отличался необычайной учтивостью. Он преклонил
колени перед Его Святейшеством и заверил его в своей преданности. Взамен
Роджер получил отпущение грехов и признание всех его требований. Осталось
совсем немного - разделаться с противниками. В конце концов, даже аббат
Бернар признал короля законным правителем, и между ними установились
вполне теплые отношения. Но впереди ждали новые бури. Завоевания Роджера в
Африке, Второй крестовый поход, от которого он в какой-то степени
уклонился, его посягательство на Константинополь, череда конфликтов с
папством и Священной Римской империей. Но пока Роджер упорно сколачивает
Королевство обеих Сицилий, подготавливая почву для той гибридной
цивилизации, которая предвосхитит Ренессанс.
Эверард сидел, тяжело опустив плечи. Усталость сковала его. У победы
был вкус пыли, такой же, как у него во рту. Хотелось спать, хотелось хоть
на мгновение забыть о том, что он потерял.
- Похоже, все идет нормально, - сказал он. - Курс на базу.
1989-АЛЬФА ГОД ОТ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА
За Миссисипи появились первые признаки колонизации белых. Редкие
поселения, раскиданные на почти нетронутых землях, представляли собой
деревянные укрепления, соединенные дорогами, точнее, тропинками. Видимо,
фактории, догадалась Тамберли. Или базы миссионеров? В каждом форте
непременно возвышалась постройка с башней или шпилем, обычно увенчанным
крестом, порой внушительных размеров. Она не сбавляла скорость, чтобы
внимательнее рассмотреть пейзаж. Безмолвие на радиочастотах гнало ее
вперед.
На востоке от реки Аллегейни она обнаружила настоящие колонии. Эти
были обнесены стенами и окружены длинными полосами пахотных земель и
пастбищ. У стен ютились посады - ряды почти одинаковых домишек. Посередине
подобие площади, вероятно, базар, в центре которого высилось то ли
распятие, то ли крест на постаменте. В каждом селении была часовня, над
каждым городом господствовал храм. Нигде Тамберли не увидела одиночных
ферм. Картина напоминала ей то, что она читала и слышала о средних веках.
Давясь слезами и борясь со страхом, она перепрыгивала через пространство
