РФ, которые получают за свои победы в борьбе с незаконным оборотом
наркотиков лишь небольшие материальные поощрения. Это - работа людей,
которые отчетливо знают, что такое человеческий и служебный долг.
Пока они работают, остается надежда.
Глава 8
БРАТВА НА ИГЛЕ
КОНЕЦ ОДНОЙ ЭПОХИ
Двадцать первого января 1996 года в тюремной камере Лефортова закончилась
целая эпоха российского преступного мира. Криминальная общественность
понесла огромную потерю - после болезни скончался вор в законе, признанный
авторитет Павел Захаров, по кличке Цируль.
В медицинском заключении о причинах смерти Цируля было сказано, что она,
смерть, последовала в результате сердечной недостаточности. Но интересно,
наверное, установить, из-за чего в действительности последовала эта самая
острая сердечная недостаточность.
Павел Захаров прошел весь путь, характерный для человека, называющего
себя вором: от начинающего карманника - до признанного всеми авторитета,
держателя воровского общака - и, что не менее симптоматично, также и
обратный путь - пусть и не такой длинный, как тот, который привел его к
вершинам криминального мира России. Этот обратный путь оригинально отразился
в его письме на имя прокурора города Москвы. Вот оно:
"Прокурору города Москвы. Прошу больше не считать меня вором в законе.
Поскольку в 1958 году был коронован неправильно. С нарушением воровских
законов и традиций". И разумеется, подпись.
Смешно. По мнению Цируля, московский прокурор должен стоять на страже
воровских законов и традиций. Интересно, как представлял себе Павел Захаров
реакцию прокурора? Он что, должен был направить ноту прокурорского протеста
в адрес следующего высшего воровского сходняка?! Мол, так и так, "в связи с
обращением ко мне Цируля прошу высокое собрание рассмотреть возможность
лишения вышеуказанного Цируля звания вора в законе в соответствии с
воровским законом. К сему прилагается..." - т, д, и т, п.
Уж кому-кому, а Цирулю доподлинно известно, что звания вора в законе
человек может лишиться не по протесту прокурора и даже не по постановлению
народного суда.
Но в чем же дело? Ведь не мог Цируль не понимать, что точно так же будет
размышлять и сам прокурор? Зачем был нужен ему такой идиотский, по общему
мнению, шаг? Как он мог не знать, что о письме станет известно всему
воровскому миру, и братва, даже если и не будет над ним потешаться, то
сделает то, о чем он просил московского прокурора, - лишит "высокого звания"
вора в законе. И все-таки он сделал это!
Почему? Ведь расстрел ему не грозил - максимум пятнадцать лет. Но вор
должен сидеть в тюрьме - это не Глеб Жеглов придумал, так должен рассуждать
настоящий вор в законе, у которого правильные понятия. Конечно, возраст -
Цируль тогда приближался к шестидесяти - заставлял со страхом думать о такой
перспективе, как пятнадцать лет лишения свободы, но, как нам кажется, не это
стало определяющей причиной такого поведения Цируля. Чтобы понять это, нужно
проследить за поведением нашего подопечного в тюрьме в последние месяцы его
жизни. Оно очень характерно.
Главная причина появления беспрецедентного письма - наркотики. Только
наркоман не отвечает за свои поступки. Не случайно братва не слишком уважает
потребителей наркотиков. Но соблазн велик.
И его трудно избежать.
ЦИРУЛЬ РАБОТАЕТ В ЭПИСТОЛЯРНОМ ЖАНРЕ
За время своего заключения в период с декабря 1994 года по январь 1996-го
Павел Захаров написал немало посланий: своим сообщникам, родственникам,
женщинам. Интересно наблюдать по этим малявам развитие отношения Цируля к
своему положению: от полной уверенности в себе, в своей судьбе и своих
деньгах до такого же полного отчаяния, когда человек готов использовать
любой шанс - только бы вырваться на свободу.
К январю 1996 года Цируль действительно был готов на все - вплоть до
самоотречения, причем, как мы видели из его письма к прокурору, - в
буквальном смысле этого слова. Вплоть до полного самоотречения.
Что же произошло?
Все нижеследующие малявы Цируля - подлинны, написаны его собственной
рукой. Вопреки всем его наказам, они по разным причинам не были уничтожены и
позволяют нам теперь проследить за тем, как менялись желания и убеждения
преступника под воздействием обстоятельств, в числе которых немалую роль
сыграли и наркотики. Стиль автора сохранен. Матерные выражения опущены.
"Я тебе говорю последний раз мне такая свобода за 500 (тысяч долларов. -
М. Ш.) не нужна, поняла? За эти деньги можно Ельцина убить и всех мусоров...
и отпустят, ясно? Пойми за сто на суде можно свалить... А если увезут на
зону, то через три м-ца за 50 будешь (свободен. - М. Ш.)".
Пятьсот тысяч долларов за собственное освобождение из-под стражи - даже
мысль о такой немыслимой сумме выводила Цируля из себя. Деньги он считать,
безусловно, умел, не случайно он был держателем общака, ворочая миллионами
долларов. Поэтому эту цифру он считал несуразной. В то время ему
инкриминировали лишь хранение оружия, и это не стоило тех денег.
Мозги его пока работают в привычном для вора направлении, и вот он уже
передает на волю распоряжения, как вести себя его сообщникам, чтобы вытащить
его на волю: "... Срочно послать Игорька, в прокуратуру, но обязательно с
адвокатом и пусть грузится..."
"Грузится" - в данном случае означает "берет вину на себя". На протяжении
нескольких страниц следуют подробнейшие инструкции, как нужно себя вести,
что говорить, как правильно должен брать на себя вину его телохранитель,
Игорь Кутьин. Пистолет "Тт", который обнаружили при Цируле, Игорь Кутьин
якобы купил на Дмитровском шоссе у какихто пацанов за 500 долларов -
перечислялись люди, которые могли бы подтвердить этот факт. Инструкции
подробно сообщали о том, как нужно себя вести, что говорить, какие могут
быть вопросы и как на них следует отвечать.
Вообще из тюремной камеры Цируль руководил своими людьми, как
Ульянов-Ленин руководил своими товарищами по партии. Иногда он решал
организационные вопросы партии, иногда - финансовые. Кого-то он хвалил,
кому-то выносил выговор.
"Ну, что, Кабан, считаешь что все правильно? Вот за то что взяли филки
(деньги. - М. Ш.) и сказывали 28 после 5 вечера твой друг будет дома. Вот с
них и возьми с козлов две цены сколько они брали и не откинули, ясно?"
"Алик... тебе же Роза говорила насчет Пузы это видно идет от Японца,
мусора базарят что дали 2 лимона, и вот не может сорваться... В конечном
итоге они х... что сделают, но сколько мучений".
Под Японцем имеется в виду старый товарищ Цируля Вячеслав Иваньков, по
кличке Япончик, которого Захаров подозревал в том, что именно он сдал его
"мусорам".
"Хоть рубль дашь без меня, я отрублю тебе руки. Я... твою свободу. Мама,
я заклинаю тебя и твое здоровье, скажи, непослушают, убью всех. Твой П. ".
"Роза милая этим козлам не давай больше никаких лаве (денег. - М. Ш.), а
за что взяли десятку, я спрошу".
"Скажи ему, что дай сперва 150 тысяч, а потом обещай..."
"Если стоит у дома поджера ("Паджеро" - разновидность "джипа". - М. Ш.):
прямо подъехать к дому и вытащить его, дадите прочитать ксиву и сразу все
отнуть и захрить (в смысле - уничтожить. - М. Ш.)".
Все это время Цируль еще находился в Бутырке. Но его стали справедливо
подозревать в том, что он пользуется услугами тамошних тюремщиков. Логичнее
было бы, наоборот, подозревать тюремщиков в связях с Цирулем, но это ведь
нужно было еще доказать, а доказательств, как водится, не было. Поэтому было
принято решение перевести Захарова в "Матросскую тишину".
Еще в Бутырке у Цируля в огромных количествах стали находить наркотики:
их было так много, что он мог снабжать ими не только себя, но и других
авторитетов, сидевших по соседству. Например, удалось провести задержание
одного из осужденных, который по приказу Цируля собирался пронести в другую
камеру 200 (!) доз ацетилованного опия. Чтобы ввести в заблуждение
подкупленных Цирулем охранников, уголовное дело по этому факту не возбуждали
в течение двух недель.
Когда под предлогом перевода в другую камеру в личных вещах Цируля
произвели тщательнейший обыск, обнаружили самые разнообразные наркотики: и
метадон, и морфин, и даже героин. Вор в законе Павел Захаров по кличке
Цируль был самым настоящим наркоманом.
После этого Цируля переводят в Лефортово. С ним уже церемонятся все
меньше и меньше, и он чувствует это. Груз обвинений становится все тяжелее и
тяжелее. Он понимает, что оперативникам и следователям становится известно
то, что может упрятать его в тюрьму надолго. И хотя он самый настоящий вор,
такая перспектива его не устраивает. Что такого конкретно удалось раскопать
в биографии Цируля - об этом мы поговорим чуть позже. Сейчас нам интересно
другое - как менялся тон писем "на волю" Павла Захарова.
"К 20-му числу они мне могут и планируют какуюто мокруху (убийство. - М.
Ш.), ясно?" В этих строчках чувствуется, что Цируль на грани истерики.
Летом 1994 года в Ялте был убит вор в законе Очко. Убийству этому
сопутствовали довольно загадочные обстоятельства. Очко и Цируль давно
враждовали между собой, и неудивительно, что в уголовном мире посчитали, что
смерть Очка - дело рук именно Цируля. К тому же в день убийства Цируль
находился в Крыму. Сопоставить два и два было несложно.
"Я знаю, - пишет Захаров из Лефортова, - они хотят мне впихнуть Очко".
Будь он умней в тот момент, когда пишет это послание, он никогда бы не
построил эту фразу именно так. "Впихнуть Очко" - звучит практически так же,
как "впихнуть в очко", а это для вора в законе равносильно самоубийству.
Но Захаров уже очень плохо контролирует свои поступки. Статьи Уголовного
кодекса, по которым ему предъявляются обвинения, становятся все тяжелее и
тяжелее. Пытаясь избавиться от страха перед неотвратимым наказанием, Цируль
все больше и больше потребляет наркотики. И-на волю, на волю! Ведь он уже
почувствовал вкус воли, познал радости богатой, сытой жизни развитого
капитализма, и ему не хочется на нары, когда совсем рядом, буквально за
забором, существует совершенно другая жизнь, с морем денег, девочек и...
разумеется, наркотиков.
Он знает, что в следственных изоляторах умирали "правильные" люди:
например, вор в законе Рафик Багдасарян по кличке Сво тяжело заболел в
Лефортовском следственном изоляторе и впоследствии умер, царство ему
небесное, в 20-й спецбольнице. Вор в законе Николай Саман по кличке Бархошка
умер в Бутырском следственном изоляторе. И ему не хочется повторить их
судьбу, не хочется умирать, ему очень хочется вырваться, он уже согласен и
на 500 тысяч долларов за свое освобождение, но уже поздно, груз обвинений
слишком тяжел, никто не станет освобождать его, и он чувствует скорое
приближение своей гибели:
"Клянусь нехватает никаких нервов, вспомнил Рафика Сво, Бархошку, видно
моя очередь настала..."
К этому времени Павел Захаров попадал под суд как минимум по трем
статьям: за хранение и ношение огнестрельного оружия, подделку документов и
- самое главное! - за торговлю наркотиками, что было доказано восемью
эпизодами. "Пятнашка" (пятнадцать лет лишения свободы) ему грозила
элементарно. И Цируль знал это.
СИЗО редко делает героев из своих обитателей. Цируль не был исключением.
Перспектива была одна: снова лагеря, снова лесоповал и баланда.
И признанный всеми авторитет, вор в законе Павел Захаров пишет то самое
знаменитое письмо прокурору города Москвы.
Наркотики могут подвести даже вора в законе.
ЦИРУЛЬ: БАРЫГА ИЛИ ВОР В ЗАКОНЕ?
