кто-то возбуждается настолько, что начинает бегать и нанимать частных
детективов?
- У Морни есть голова на плечах, - холодно сказал Эдди Пру.
- О таких, как он, бытует выражение: "Невежествен, как актер".
- Хватит. Ты что, не знаешь, как используют эту зуботехническую
дребедень?
- Знаю. Я выяснил. Альбастон используется для изготовления восковых
форм. Он очень твердый, мелкозернистый, и к нему ничего не прилипает.
Другой материал - кристоболит - используется для изготовления форм с
помощью восковых заготовок; выдерживает очень высокую температуру...
Скажешь, ты не понимаешь, о чем я говорю?
- Ты, наверное, знаешь, как делаются золотые пломбы, - сказал Эдди
Пру. - Наверное, знаешь, а?
- Я потратил сегодня два часа на изучение этого вопроса. Теперь я
тонкий знаток - и что дальше?
Он помолчал немного и сказал:
- Ты газеты читаешь когда-нибудь?
- Изредка.
- Ты случайно не читал, что в Белфонт-Билдинг на Девятой укокошили
одного старика по имени Морнингстар - двумя этажами выше офиса
Х.Р.Тиджера? Не читал, а?
Я не ответил. Он еще некоторое время смотрел на меня, потом протянул
руку к приборной доске и выключил зажигание.
- Никто не повел бы себя так глупо, как ты, - мягко сказал он.
-Никто. Спокойной ночи.
Машина отъехала от тротуара и двинулась вниз по склону в сторону
Франклина. Я ухмылялся ей вслед, пока она не скрылась с глаз.
Я поднялся наверх, отпер дверь квартиры, приоткрыл ее на несколько
дюймов и потом осторожно постучал. В комнате послышались шаги, и
цветущего вида девушка в белой форме и белой шапочке с черной полоской
распахнула дверь.
- Я Марлоу. Я здесь живу.
- Проходите, пожалуйста, мистер Марлоу. Доктор Мосс меня предупредил.
Я тихо прикрыл дверь.
- Как она?
- Спит. Она уже дремала, когда я пришла. Меня зовут мисс Лимингтон.
Ничего особенного я о ней сказать не могу, кроме того, что температура в
норме, а пульс учащенный, но успокаивается. Душевное потрясение, я
полагаю.
- Она нашла убитого человека, - сказал я. - Страшно испугалась. Она
не проснется, если я войду в спальню и возьму кое-какие вещи?
- О, пожалуйста. Если вы не будете шуметь, она не проснется. В любом
случае это не страшно.
Я прошел в гостиную и положил деньги на секретер.
- На кухне найдете кофе, ветчину, яйца, хлеб, апельсины и виски,
-сказал я. - Если понадобится еще что-нибудь - позвоните вниз.
- Я уже взглянула на ваши припасы, - улыбнулась сиделка. - Для
завтрака вполне достаточно. Она останется тут?
- Это вопрос к доктору Моссу. Думаю, она отправится домой, как только
будет в состоянии. Ее дом далеко отсюда, в Вичите.
- Я всего лишь сиделка, - сказала она. - Но думаю, что ее вполне
исцелит хороший глубокий сон.
- Хороший глубокий сон и смена общества, - сказал я, вовсе не имея в
виду мисс Лимингтон.
Я прошел по коридору и заглянул в спальню. Они нарядили ее в мою
пижаму. Она лежала на спине, выпростав руки из-под одеяла. Рукав пижамы
завернулся дюймов на шесть, и торчавшая из рукава рука была плотно сжата
в кулачок. Лицо ее было бледным и изможденным, но казалось вполне
спокойным. Я вытащил из стенного шкафа саквояж и покидал туда барахло.
Когда я тронулся к двери, я еще раз взглянул на Мерле. Глаза ее были
открыты и устремлены в потолок. Потом она медленно перевела взгляд
пониже, чтобы видеть меня боковым зрением, и слабая улыбка тронула
уголки ее губ.
- Привет, - это был слабый дрожащий голосок; голосок, который знал,
что его хозяйка лежит в постели, при сиделке и прочем.
- Привет.
Я подошел и встал рядом с постелью, со своей самой ослепительной
улыбкой на своем мужественном лице.
- Со мной все в порядке, - прошептала она. - Все чудесно, правда?
- Конечно.
- Это ваша постель?
- Все в порядке. Я вас не укушу.
- Я не боюсь, - сказала она. Ее рука поползла по одеялу ладошкой
вверх, ожидая, чтобы ее взяли. Я взял ее. - Я не боюсь вас. Ни одна
женщина не может испугаться вас, правда?
- Из ваших уст, - сказал я, - полагаю, это значит комплимент.
Ее глаза улыбнулись - и снова посерьезнели.
- Я обманула вас, - тихо сказала она. - Я...
Я ни в кого не стреляла. - Знаю. Я там был. Забудьте это. Не думайте.
- Все всегда советуют забыть неприятные вещи. Но их невозможно
забыть. Я хочу сказать, как-то глупо давать такие советы.
- О'кей, - я притворился уязвленным. - Я глуп. Как насчет того, чтобы
еще соснуть?
Она медленно повернула голову и посмотрела мне в глаза. Я присел на
краешек постели, держа ее руку.
- Полиция придет сюда? - спросила она.
- Нет. И попытайтесь пережить это разочарование.
Она нахмурилась:
- Вы, наверное, считаете меня страшной дурой.
- Ну...
Наверно.
В уголках ее глаз выступили две слезинки и мягко скатились по щекам.
- Миссис Мердок знает, где я?
- Еще нет. Я собираюсь сообщить ей.
- Вы ей расскажете...
Все?
- Да. Почему нет?
Она отвернула голову от меня и тихо сказала:
- Она поймет. Она знает об одной ужасной вещи, которую я сделала
восемь лет назад. Об ужасной, кошмарной вещи.
- Конечно, - сказал я. - Поэтому она и платила Ваньеру все эти годы.
- О Боже, - она выпростала из-под одеяла руку, а другую вырвала из моей
руки - и судорожно сцепила их. - Я не хотела бы, чтобы вы это знали. Не
хотела бы. Никто не знает, кроме миссис Мердок. И родители не знают.
В дверях появилась сиделка и сурово взглянула на меня:
- Не думаю, что ей полезно разговаривать в таком тоне, мистер Марлоу.
Наверное, вам лучше уйти.
- Послушайте, миссис Лимингтон, я знаю эту девушку целых два дня, а
вы лишь два часа. Уверяю вас, это ей пойдет на пользу.
- Это может привести к другому...
Э-э...
Приступу, - сказала она, строго глядя мимо меня.
- Хорошо, если ей суждено перенести еще один приступ, не лучше ли,
чтобы это произошло сейчас, пока вы рядом? Пойдите на кухню и выпейте
что-нибудь.
- Я никогда не пью на службе, - холодно сказала она. - И, кроме того,
кто-нибудь может унюхать запах.
- Сейчас вы работаете на меня. Все мои наемные рабочие обязываются
выпивать время от времени. И, кроме того, если вы хорошо пообедаете и
проглотите пару чашек кофе, никто ничего не унюхает.
Она быстро улыбнулась и вышла из комнаты. Мерле слушала все это с
таким видом, словно это было легкомысленное отступление от чрезвычайно
серьезной темы. С довольно раздраженным видом.
- Я хочу все рассказать вам... - задыхаясь, проговорила она. - Я...
Я потянулся к ней и накрыл своей лапой две ее сцепленные ладошки.
- Не надо. Я знаю. Марлоу вообще знает все - кроме того, как
научиться прилично зарабатывать. Теперь поспите, а завтра я отвезу вас в
Вичиту - навестить родителей. За счет миссис Мердок.
- О, это так мило с ее стороны! - вскричала она, широко раскрывая
засиявшие глаза. - Она всегда была так добра по отношению ко мне!
Я встал.
- Она прекрасная женщина, - широко улыбаясь, сказал я. - Прекрасная.
Я как раз сейчас собираюсь заглянуть к ней - и мы в высшей степени мило
побеседуем за чашкой чая. И если вы сейчас же не заснете, я никогда
больше не разрешу вам признаваться мне в совершенных убийствах.
- Вы ужасны, - сказала она. - Вы мне не нравитесь. - Она отвернулась
от меня, спрятала руки под одеяло и закрыла глаза.
Я подошел к двери. На выходе я обернулся и посмотрел назад. Она
смотрела на меня, приоткрыв один глаз. Я насмешливо оскалился, и глаз
поспешно закрылся.
Я вернулся в гостиную, одарил мисс Лимингтон всем, что осталось от
моих сияющих улыбок, и вышел.
Я поехал на Санта-Моника-бульвар. Ломбард был еще закрыт. Старый
еврей в высокой черной ермолке, казалось, очень удивился тому, что я так
быстро вернулся за закладом. Я объяснил ему, что у нас в Голливуде так
принято.
Он достал из сейфа конверт, вскрыл его, извлек оттуда квитанцию и
дублон и положил его мне на ладонь.
- Такая это ценность, такая, что отдавать не хочется, - пожаловался
он. - Работа, понимаете ли, работа - превосходная.
- И золота в ней, верно, на все двадцать долларов, - сказал я.
Он пожал плечами и улыбнулся. А я сунул монету в карман и пожелал ему
спокойной ночи.
Глава 32
Лунный свет стелился по лужайке, как белая простыня, - и лишь под
кедром, как кусок черного бархата, лежала густая тень. В двух нижних
окнах и одном наверху горел свет. Я поднялся по кособоким каменным
ступенькам и позвонил.
Я не взглянул на маленького нарисованного негритенка на стене. И не
потрепал его по голове. Шутка несколько устарела.
Дверь открыла седая румяная женщина, мне еще не знакомая. Я сказал:
- Я - Филипп Марлоу. Я хотел бы видеть миссис Мердок. Миссис Элизабет
Брайт Мердок.
Женщина подозрительно оглядела меня.
- Думаю, она уже в постели. Вряд ли она сможет вас принять сейчас.
- Еще только девять.
- Миссис Мердок рано ложиться спать. - Она начала закрывать дверь.
Это была милая старушка, и я не хотел наваливаться на дверь грубым
плечом - я просто легонько оперся на нее.
- Это важно. Вы можете передать ей?
- Подождите минутку. - Я отступил назад и дал ей закрыть дверь.
Из листвы темного дерева послышалось пение пересмешников. Машина
проехала по улице слишком быстро и взвизгнула тормозами на повороте.
Прозвенели отдаленные колокольчики девичьего смеха, словно они
высыпались из машины на крутом повороте.
Спустя некоторое время дверь открылась, и женщина сказала:
- Можете пройти.
Я проследовал за ней через большую переднюю комнату. Тусклый свет
единственной лампы едва достигал ее противоположной стены. Слишком тихо
было в этой комнате, и ее надо было срочно проветрить. Мы прошли до
конца коридора, поднялись по лестнице с резными перилами и прошли еще по
одному коридору.
Горничная указала мне на раскрытую дверь и, когда я вошел внутрь,
затворила ее за моей спиной. Я оказался в просторной, изобилующей
мебельным ситцем гостиной с серебряно-голубыми обоями, синим ковром и
выходящими на балкон высокими французскими окнами. Над балконом был
навес. Миссис Мердок сидела у карточного столика в мягком кресле с
подголовником. На ней был стеганый халат, и ее волосы были несколько
растрепаны. Она играла в одиночку. Колоду она держала в левой руке и,
прежде чем поднять на меня глаза, положила одну карту на стол и
передвинула другую. Потом она произнесла:
- Итак?
Я подошел к столику и взглянул на карты. Она играла в "конфилд".
- Мерле сейчас у меня дома, - сказал я. - Она малость чики-бряки.
- И что же такое чики-бряки, мистер Марлоу? - сухо поинтересовалась
миссис Мердок, не взглянув на меня.
Она передвинула карту, потом - более быстро - еще две.
- Приступ меланхолии, - пояснил я. - Когда-нибудь ловили себя на
жульничестве?
- Когда жульничаешь, играть не интересно, - мрачно сказала она. - И
очень малоинтересно, когда не жульничаешь. Что там с Мерле? Она никогда
не задерживалась допозна. Я уже начала беспокоиться за нее.
Я подтащил к столику кресло и уселся напротив нее.
- Вам нет необходимости беспокоиться, - сказал я. - Я вызвал доктора
и сиделку. Она спит. Она была у Ваньера.
Миссис Мердок отложила колоду карт, сцепила на краю стола жирные руки
и тяжело посмотрела на меня.
- Мистер Марлоу, - сказала она, - мы с вами должны окончательно
договориться. Я сделала ошибку, пригласив вас. Я просто не хотела, чтобы
меня - как бы вы выразились - держала за дурочку такая маленькая злая
тварь, как Линда. Но было бы лучше, если бы я вообще не подымала шуму.
Мне гораздо легче было бы пережить пропажу монеты, чем ваше присутствие.
