перед чем. Мердок поднял глаза и попытался изобразить на лице искреннее
удивление. Но взгляд его был мутным и испуганным.
- Моя мать...
Что?..
- Не пытайтесь и дальше дурачить меня, - сказал я. - Я смертельно
устал от того, что семейство Мердоков все время дурачит меня. Сегодня ко
мне домой пришла Мерле. Она и сейчас там. Девушка была у Ваньера,
отвозила ему деньги. Откупные. Которые ему платили уже восемь лет. И я
знаю почему. Он не пошевелился. Лежавшие на коленях руки окаменели от
напряжения.
Глаза глубоко запали - почти исчезли. Это были глаза обреченного.
- Мерле нашла мертвого Ваньера. Она явилась ко мне и сказала, что
убила его. Зачем ей понадобилось признаваться в убийствах, совершенных
другими людьми, мы сейчас обсуждать не будем. Я поехал туда и убедился,
что Ваньер убит еще прошлой ночью. Он был тверд, как мумия. У его правой
руки валялся пистолет, по описанию похожий на пистолет некоего Хенча,
соседа Филлипса. Кто-то подкинул Хенчу пистолет, из которого убили
Филлипса, а его кольт прихватили с собой. Если это действительно кольт
Хенча, а Ваньер совершил самоубийство - значит, его можно связать со
смертью Филлипса. Лу Морни тоже связана с Филлипсом, но несколько иначе.
Если же Ваньер не совершал самоубийства - а я именно так и полагаю - он
все равно может иметь отношение к смерти Филлипса. Или к смерти Филлипса
может иметь отношение кто-то еще, кто убил и Ваньера. Вот почему это
предположение мне не нравится.
Мердок поднял голову:
- Не нравится? - неожиданно чистым голосом переспросил он. Новое
выражение появилось на его лице: что-то ясное, и сияющее, и глуповатое в
то же время. Выражение лица слабого человека, гордящегося собой.
- Я думаю, это вы убили Ваньера, - сказал я.
Он не пошевелился, и лицо его по-прежнему сияло.
- Вы поехали туда прошлой ночью. Он позвал вас. Сказал, что попал в
переделку и, если полиция выйдет на него, он позаботится о том, чтобы вы
попали в переделку тоже. Что-то в этом роде?
- Да, - спокойно сказал Мердок. - Почти этими же словами. Он был пьян
и несколько возбужден и, безусловно, уверен в своей власти надо мной. Он
почти злорадствовал. Сказал, что, если его посадят в газовую камеру, я
буду сидеть рядом с ним. Но это не все.
- Да. Он не хотел сидеть в газовой камере и не видел никаких причин
там оказаться при условии, что вы будете молчать. Он выложил свой
козырь. Заставить вас взять дублон он сумел, не только обещая дать
денег, но и шантажируя чем-то связанным с Мерле и вашим отцом. Я знаю об
этом. Ваша мать сейчас рассказала мне то, что я раньше не понимал до
конца. Так Ваньер подстраховался в первый раз, и довольно надежно. Но в
последнюю ночь он захотел еще подстраховать себя. Поэтому открыл вам
правду и сказал, что у него есть доказательства.
Лесли задрожал, но ему удалось сохранить гордый вид.
- Я навел на него пистолет, - сказал он почти счастливым голосом. - В
конце концов, она моя мать.
- Этого у вас никак не отнимешь.
Он встал с кресла - очень прямой и высокий.
- Я подошел к нему, наклонился и навел пистолет на его лицо. У него
был пистолет в кармане халата, но он не успел достать его. Я взял его
пистолет, а свой положил обратно в карман. Приставил дуло к его виску и
сказал, что, если он не отдаст мне доказательства, я убью его. Он начал
потеть и лепетать, что просто пошутил. Я чуть нажал курок, чтобы
побольше испугать его.
Он смолк и вытянул руку вперед. Рука тряслась, но, когда он посмотрел
на нее, сразу перестала. Он бессильно уронил ее вдоль тела и посмотрел
мне в глаза.
- Должно быть, из пистолета недавно стреляли или у него очень
чувствительный курок. Он выстрелил. Я отскочил к стене и сбил какую-то
картинку. Я отскочил от удивления, что пистолет выстрелил, но это
позволило мне не забрызгаться кровью. Я протер пистолет, сунул ему в
руку и положил на пол рядом с рукой. Он умер сразу. Это была
случайность.
- Зачем портить картину? - я усмехнулся. - Почему не оставить это
милым честным убийством?
- Потому что так было на самом деле. Конечно, мне нечем доказать это.
Может быть, я все равно убил бы его. А что полиция?
Я поднялся с кресла и пожал плечами. Я чувствовал себя страшно
усталым, измученным и выдохшимся. В глотке саднило от беспрерывной
болтовни, и голова раскалывалась от попыток привести мысли в порядок.
- О полиции я ничего не знаю, - сказал я. - Мы не слишком дружны -они
подозревают меня в сокрытии информации. И, видит Бог, они правы. Они
могут выйти на вас. Если вас никто не видел, если вы не оставили там
отпечатков или даже если оставили, но у них нет причин подозревать вас и
проверять ваши пальчики - тогда они никогда на вас не выйдут. Но если
они что-нибудь узнают о дублоне и о том, что это был Блэшер Мердока, я
не берусь предсказать, как пойдут ваши дела. Все зависит от того, как вы
сможете защищаться.
- Если бы не мама, - сказал он, - меня бы все это мало волновало. Я
всегда был неудачником.
- Но, с другой стороны, - продолжал я, игнорируя душещипательную
реплику, - если пистолет очень чувствителен и вы сможете нанять хорошего
адвоката и расскажете правду, вас не посадят. Закон не любит
шантажистов. - Это не пройдет, - сказал он. - Я был не в той ситуации. Я
ничего не знал о шантаже. Ваньер предложил мне немного заработать, а я
очень нуждался.
- Угу. Когда дело дойдет до информации, которой он вас шантажировал,
все пойдет нормально. Старая леди сдастся. Речь пойдет о вашей голове
-или о ее. Она все выложит.
- Это ужасно, - сказал он. - Просто ужасно.
- Вам еще повезло с этим пистолетом. Все известные нам люди играли с
ним, как хотели: стирали с него отпечатки, ставили новые. Даже я
поучаствовал - просто чтобы не отстать от других. Это очень опасно,
когда рука уже окоченела. Но это надо было сделать. Там был Морни и
заставил жену оставить пальчики на пистолете. Он уверен, что это она
убила Ваньера; а она, вероятно, уверена, что это сделал он.
Мердок по-прежнему не сводил с меня глаз. Я покусал губу. Она
показалась мне твердой, как кусок стекла.
- Ну ладно, я побежал, - сказал я.
- Вы хотите сказать, что позволите мне остаться в стороне от всего
этого? - Его голос снова стал несколько высокомерным.
- Закладывать вас я не собираюсь - если вы об этом. Но гарантировать
ничего не могу. Для меня не существует вопросов долга. Я не полицейский,
не осведомитель и не офицер на службе у государства. Вы говорите, это
была случайность. О'кей, случайность. Я этого не видел. Но и
доказательств противного у меня нет. Я работал на вашу мать, и она
вправе рассчитывать на мое молчание. Она мне не нравится. И вы мне не
нравитесь. Мне не нравится этот дом. Мне не очень нравится ваша жена. Но
мне нравится Мерле. Она несколько глуповата и психически не вполне
здорова, но тем не менее она мила в некотором смысле. И я знаю, что с
ней делали в этой проклятой семейке в течение восьми лет. И знаю, что
она никого ни из какого окна не выталкивала. Я доходчиво объясняю?
Мердок забормотал что-то невразумительное.
- Я отвезу Мерле домой, - сказал я. - Я попросил вашу мать послать
утром вещи девушки ко мне. Если она, занятая игрой в одиночку, забудет
об этом, не проследите ли вы, чтобы это было сделано?
Он тупо покивал и потом сказал странным, тонким голоском:
- Вы что, уходите...
Вот так просто? Я даже...
Я даже не поблагодарил вас. Едва знакомый человек рискует из-за
меня...
Я не знаю, что и сказать. - Я ухожу тем путем, каким иду всегда, -
сказал я. - Беззаботно улыбнувшись и легко помахав ручкой. И с глубокой
надеждой, что не увижу вас на крючке. Спокойной ночи.
Я повернулся и вышел. Я осторожно прикрыл дверь, и она тихо, но
жестко щелкнула. Изящный благопристойный уход, несмотря на всю
омерзительность ситуации. В последний раз я прошел вдоль стены и
потрепал по голове маленького нарисованного негритенка, потом спустился
по пологой лужайке мимо залитых лунных светом кустов и кедра к машине.
Я вернулся в Голливуд, купил пинту хорошего виски, снял номер в отеле
и долго сидел на краю постели, тупо глядя на свои ботинки и лакая виски
прямо из горлышка.
Как пошлый домашний пьяница.
Когда я набрался достаточно для того, чтобы в голове помутилось
достаточно для того, чтобы перестать думать, я разделся и лег. И через
некоторое время - хоть и не скоро - я уснул.
Глава 35
Было три часа пополудни, и на ковре в прихожей моей квартиры стояли
бок о бок пять мест багажа. Там был мой желтый саквояж, хорошо
ободранный с обеих сторон за время путешествий в багажных отделениях.
Там были два изящных чемоданчика с инициалами "Л.М.". Там было нечто
старое черное из искусственной кожи с инициалами "М.Д.". И один из тех
маленьких картонных чемоданчиков, которые можно купить в любой
хозяйственной лавке за один доллар сорок девять центов.
Из дверей спальни появился доктор Карл Мосс, посылавший проклятия в
мой адрес, - у дверей его кабинета давно томился в ожидании целый отряд
ипохондриков. Сладковатый запах его одеколона сшибал меня с ног.
Остатками сознания я пытался переварить его слова и потом услышал свой
голос, спрашивающий, сколько времени понадобится Мерле, чтобы
окончательно прийти в себя.
- Это зависит от того, что именно вы имеете в виду под словами
"окончательно прийти в себя". У нее всегда будут нервы не в порядке, а
животные инстинкты слабо выражены. Она всегда будет дышать редко и
пахнуть снегом. Из нее бы получилась отличная монашка. Религиозные
мечтания с их ограниченностью, стилизованными эмоциями и суровой
целомудренностью были бы для нее спасением. В ином случае она, вероятно,
превратится в одну из тех старых дев с кислыми физиономиями, что сидят в
общественных библиотеках и ставят штемпели в книжках.
- Она не так безнадежна, - сказал я, но он просто улыбнулся своей
мудрой иудейской улыбкой и вышел в дверь. - И вообще, откуда вам
известно, что они старые девы, - добавил я, обращаясь к закрытой двери.
Я закурил и подошел к окну. Вскоре в комнату вошла Мерле и
остановилась, глядя на меня запавшими глазами. И на бледном
сосредоточенном личике ее не было никакой косметики - кроме губной
помады. - Подрумяньтесь немного, - сказал я. - Вы похожи на Снегурочку
после бессонной ночи.
Она вышла в спальню и подрумянилась. Вернувшись в гостинную, она
взглянула на багаж и мягко сказала:
- Лесли дал мне два своих чемодана.
- Да. Я осмотрел ее. Она выглядела очень мило. На ней были рыжие
брюки с высоким поясом, бело-коричневая рубашка и оранжевый шарфик. Она
была без очков. Ее огромные ясные синие глаза казались еще немного
сонными, - но не больше чем можно было ожидать. Волосы ее были туго
зачесаны назад, и тут уж я ничего не мог поделать.
- Я доставляю вам так много хлопот, - сказала она. - Ужасно стыдно.
- Чепуха. Я говорил с вашими родителями. Они до смерти рады. Они
видели вас только два раза за восемь лет и думали, что уже потеряли вас.
- Я буду рада повидать их, - сказала она. - Очень мило со стороны
миссис Мердок отпустить меня. Она никогда не могла долго обходиться без
меня.
- Если нам есть о чем поговорить, - сказал я, - или если вы хотите
что-нибудь сообщить мне, давайте сделаем это сейчас. Я не хочу ехать
через все Штаты с нервным расстройством на переднем сиденье.
Она покусала костяшку пальца и два раза быстро взглянула на меня.
- Вчера вечером... - она осеклась и покраснела.
- Давайте используем еще немного старого пороху. Вчера вечером вы
