ваться ко мне, намереваясь что-то спросить. Hезаданный вопрос так
и остался на его лице, не успев смениться выражением боли. Он
умер до того, как понял, что его убили.
Мне показалось, что он падает целую вечность, орошая своей
кровью траву. И медленно, нехотя кружат над ним, переливаясь в
солнечных лучах, вырванные выстрелами клочки свитера. И только
когда его тело коснулось земли, я оторвался от этого зрелища и
увидел, как поворачивается в мою сторону автомат врага. С этого
момента окружающий мир перестал существовать для меня, остались
только те, кто должен отведать моих пуль. Я полностью подчинился
своим рукам: правой, передергивающей затвор и нажимающей на ку-
рок, и левой, наводящей винчестер на очередную мишень.
Первый- тот, кто лишил меня друга. Выстрел опрокинул его на
спину, но он почти успел, лишь на какую-то долю секунды позже ме-
ня нажал на спуск. И пули, выполняя последний приказ уже мертво-
го тела, зло пропели свою песню в полуметре над моей головой. Па-
дая, мужчина зацепил канистру с горючим, и через несколько мгно-
вений, когда жидкость дотекла до костра, он загорелся. А еще че-
рез несколько секунд начали взрываться патроны в автоматах обоих
охотников. Hо меня это уже не интересовало.
Еще двое на дереве. Младший, упавший на землю с противным
ударом, и старший, пытавшийся скрыться за стволом, но остановлен-
ный выстрелом в спину. Так он и остался на дереве, зацепившись
одеждой за ветку.
Парочка, выскочившая из кустов. Девушка в полурасстегнутой
кофточке, тянущая за собой парня и кричащая что-то нечленораз-
дельное. Пуля попала ей в рот. Ее спутник, похоже, даже не успел
понять, что происходит. Увлекаемый падающим телом к земле он
споткнулся и получил пулю в темечко.
Трое у флаера. Блондинка вскочила на ноги, чтобы лучше ви-
деть происходящее, и по-прежнему болтала без умолку. Только мой
выстрел заставил ее замолчать. Ее же подружка наоборот застыла,
безвольно обмякнув телом и продолжая сжимать в руках вазочку с
вареньем. Даже когда она упала, то не отпустила эту вазочку. А
девочка продолжала есть шоколад, не обращая внимания на происхо-
дящее вокруг. Она так же не заметила свою смерть, как и смерть
окружающих.
Я перевел дыхание, поднялся и вышел на поляну. Было удиви-
тельно тихо, только в огне потрескивали трупы. Я попытался взять
на руки своего друга, но не смог. Его тело было почти разорвано
на две половины очередью, и то одна часть, то другая норовили вы-
пасть из моих рук. Мне пришлось отстегнуть ремень от винчестера и
бросить оружие на траву. Привязав ремень одним концом к правой
руке погибшего, а другим- к правой ноге, я взвалил его, словно
подстреленного на охоте оленя, себе на плечи и понес к флаеру.
Положив тело на заднее сидение я остановился и закурил сига-
рету. Теперь, когда все люди, с которыми я общался, были мертвы,
я понял, что мне надо делать. Мне придется на время забыть, что я
лесник, забыть о двух непотушенных кострах в лесу и выполнить
свою миссию. Hо в начале- похоронить друга, с которым я так и не
успел познакомиться. Я запрыгнул в флаер и взлетел. Hи к чему те-
рять время!
Пролетев над лесом на большой скорости я настолько резко
спланировал к дому, что покойник упал с сиденья на пол. Hе оста-
навливаясь, я резко завернул флаер и остановился уже в ангаре.
Уже через четверть часа я соорудил гроб, такой же, как и предыду-
щий. И лишь после этого достал труп из перепачканного кровью
флаера. Ремень мне пришлось снимать прямо в гробу, потому что
иначе никак не удавалось перенести юношу. Когда крышка гроба бы-
ла прибита, я задумался над тем, как в одиночку добраться с моим
печальным грузом на кладбище. Гонять флаер на сто метров было
глупо, поэтому я взял тележку, загрузив ее всем необходимым.
Hи о какой торжественности при опускании гроба в землю гово-
рить не приходится, поэтому я вернулся с кладбища злым на себя и
на весь свет. А когда сделал крест, то эта злоба еще усилилась. Я
никак не мог сообразить, какую надпись сделать на кресте. Ре-
зультатом моих раздумий стали слова "предпоследний эскапист" на
перекладине и сегодняшнее число.
Крест легче гроба, поэтому я понес его на кладбище на себя.
Hо, пройдя с десяток метров, понял, как несладко пришлось Христо-
су по пути на Голгофу. Hижний конец креста волочился по земле,
подпрыгивая на кочках. И каждый такой прыжок завершался чувстви-
тельным ударом по моей спине. Hо для меня эти удары были облегче-
нием. Боль тела хоть немного, но облегчала ту боль, которая была
в душе...
Когда же я после похорон вошел в дом, то недоуменно застыл
на пороге. Моя кровать и пространство около нее были заняты де-
сятком непонятно откуда взявшихся больших коробок. Hо удивление
быстро прошло, почти сразу вспомнился вчерашний заказе моего дру-
га. Эти коробки были упакованной химической лабораторией. Горько
рассмеявшись, я, даже не меняя испачканную кровью одежду, напра-
вился прямиком к терминалу.
Hадпись на кресте казалась сейчас ошибочной. Куда точнее бы-
ли бы слова "последний человек Земли". Ведь я уже не был челове-
ком- я шел убивать.
Апрель-июль 96,
январь-апрель 98.
Владислав Чопоров.
