Кланами или их посланцами всегда тихо и без суматохи.
- Оставим ее в покое, - повторила Мот. - Пока.
На мгновенье за столом стало тихо, потом постепенно начались
разговоры на другие темы, извинения, уход небольших групп. Мот наблюдала
за ними, запоминая, кто с кем вышел. Она пришла к выводу, что большая
группа планирует ее устранение.
А ПОСЛЕ МЕНЯ, - подумала она, язвительно улыбаясь, - ПУСТЬ ЭТО
ПРОИЗОЙДЕТ.
Она разложила сообщения, пришедшие в комитет относительно всех дел,
которыми должен был заняться Совет: излишки ази, напряженность среди бета,
не имеющих возможности найти работу, неразбериха в курганах, на Цердине
стычки зеленых и набирающих силу голубых с красными и золотистыми.
Деятельность Клана Тонов, поверенных курганов в городе Мет-маренов,
оказалось неэффективной, рапорты скрывали это под лавиной слов.
Снова и снова повторялись сообщения, что красные искали контакта с
Контрин, приносили дары, появлялись на территориях бета.
Мот наткнулась на предложение клана Иллит использовать излишек ази
для строительства кораблей на Педре. Идея получила поддержку и, возможно,
пройдет при голосовании. Это могло бы помочь ликвидировать кризис,
вызывающий недовольство на многих планетах.
Мот, хмуря брови, изучила проект, потом нажала кнопку вызова и
сидела, положив подбородок на ладони, вглядываясь в убедительную
статистику. Вошел Холд; задумавшись, она заставила его ждать, пока
закончит чтение.
- Рейсовый, - снова рассмеялась она и пристально посмотрела на
молодого Танда Холда. - Убить ее. Ты тоже так считаешь. Я слышу это уже
так давно, что у меня болят уши. Нужно признать, что вы упрямы. Где Морн?
Танд Холд пожал плечами.
- Не знаю, Старейшая, - ответил он, глядя ей в глаза.
- Пол с ним?
- Этого тоже не знаю. Когда мы расставались, они были вместе.
- Где ты его оставил?
- На Мероне, - он все не отводил глаз. - Пола интересовали в основном
развлечения, у Морна были свои дела, у меня - свои. Никто их не
контролирует.
Она внимательно смотрела на него, потом отвела взгляд.
- Ты хочешь убрать ее.
- Я стараюсь советовать как можно лучше. Почему вы так чувствительны
к этому делу? Какая-то личная неприязнь?
- Нет. Твой агент, следящий за другими агентами, наверняка дал бы
тебе знать, будь здесь что-то личное.
Она рассмеялась на эту его дерзость. Самый молодой из Холдов был
рядом с ней уже слишком долго и слишком близко.
- Тогда почему? - Мот не хотела менять тему. - Разве она пыталась
когда-нибудь вмешаться в дела Семьи? Она не лезет в экономику и только
путешествует время от времени.
- Она твой агент? - Уже пять лет Танду хотелось задать этот вопрос.
- Нет, - тихо ответила Мот. - Но я защищаю ее, как если бы она была
им. А может, все-таки - да, некоторым образом. Но почему ты так ее
боишься, Танд?
- Потому, что она нетипична. Ее поступки напоминают лотерею. К тому
же она уцелела и должна испытывать ненависть, но никогда ее не
выказывает... за исключением одного раза, но тогда дело касалось прямой
мести. Она не руководствуется старыми обидами.
- Понимаю.
Сейчас она нашла место, где может серьезно навредить. Там есть люди с
Внешних Миров, есть курганы и никого, кто следил бы за ней. Только бета.
Ее перелет на Истру должен иметь какую-то цель.
- Ты так считаешь? В своем поведении она обычно не руководствуется
определенными причинами.
- Я верю, что на этот раз все по-другому.
- Может, ты и прав. Однако за все эти годы она ни разу не пыталась
вернуться на Цердин.
- Принципиальной ошибкой было оставить ее в живых.
- Семья искала улик против нее с тех пор, как она улетела, но не
нашла ничего.
- Значит, она умна и опасна.
Мот снова рассмеялась; листая донесения, она оставляла их в
беспорядке.
- Как долго живут маджат?
- Средняя особь около восемнадцати лет. - Казалось, Танда слегка
раздражала внезапная смена темы. - Королевы дольше.
- Неверно. Как долго живут маджат?
- Курганы бессмертны.
- Вот это правильный ответ. И сколько это составляет?
- По их подсчетам - миллионы лет.
- А сколько мы за ними наблюдаем, Танд? Молодой человек переступил с
ноги на ногу, опустил голову, посмотрел на пол, потом на стену, явно
демонстрируя нетерпение.
- Порядка шестисот, может, семисот лет.
- А как долго может длиться цикл в пределах жизни бессмертного
организма?
- Какой цикл? Старейшая, боюсь, я не понимаю, куда ты клонишь.
- Да, мы этого не знаем, верно? Вместе со смертью теряются все наши
воспоминания. Остаются лишь записи... только то, что мы сочли важным, в
данный момент, в конкретных обстоятельствах. А Трутни помнят все.
Танд тряхнул головой, пот выступил у него на лбу.
- Старейшая, я бы предпочел, чтобы ты говорила яснее.
- Я бы хотела иметь под рукой достаточно древние хроники. Ты не
замечаешь перемен? Нет, конечно, нет. Ты живешь всего третью часть
столетия, я - всего шесть с половиной. И чего стоит мой опыт? Договор
удерживал курганы вдали от дел людей, а теперь красные и золотистые
появляются среди нас, даже среди бета. Курганы ведут войны - на Цердине,
Мероне, Андре, Калинде... На Калинде это голубые и зеленые против красных.
На Андре и Цердине - голубые и зеленые против красных и золотистых. На
Мероне - голубые против красных и зеленых, а золотистые скрываются.
- А Истра...
- Трудно что-либо предвидеть, правда?
- Не понимаю, что ты хочешь этим сказать, Старейшая.
- И пока не поймешь, распускай среди Кланов слухи, что у Мот еще есть
свои достоинства и устранение ее будет очень неразумным поступком.
- Мы говорили, - попытался напомнить Танд, - о Раен а Сул.
- Да-да. - Мот покачала головой и заморгала. - Когда тебе почти
семьсот лет, мозг начинает отказывать, в нем слишком много информации.
Бывает что-то похожее на пророчества, ассоциации, полные утонченного
анализа фактов. - Она не могла справиться с дрожью рук, вызванной усилием
проследить эти перекрывающиеся вопросы. Автоанализ. Из всех процессов этот
был самым трудным понять, почему ассоциируются определенные данные. Глаза
ее жгло, пальцы не чувствовали документов, зажатые в них. Она вдруг
поняла, что Танд что-то говорит.
- Иди, - прервала она его, и он вышел.
Мот смотрела, как он выходит. Теперь сомнений не осталось: смерть ее
запланирована.
2
Ази в конце концов успокоился в новом для него мире и жил так, словно
роскошь кают верхней палубы была чем-то совершенно обычным. Раен тихо
встала, проскользнула через защитную сеть, закрывавшую широкое ложе и,
зевая, потянулась. Она думала о переезде, об упаковке личных вещей,
раскиданных по кабине за месяц путешествия.
Этот ази... Она еще не знала - помощь он или балласт, не была
уверена, верно ли поступила, сомневалась даже сейчас. Обычное состояние по
утрам.
Сделав над собой усилие, она отбросила сомнения, не желая думать ни о
чем, кроме сегодняшнего дня. Это было лучшее решение, по крайней мере на
час, на время ожидания и одиночества. Раен ожидала, что перелет будет
невыносимо скучным, и вот он закончился, а она пережила за это время
минуты высшего возбуждения, ради которых стоило жить, слишком редкие,
чтобы глупые сомнения отняли эту радость. Она вновь зевнула и потянулась,
потом подошла к консоли и отстучала заказ на двойной завтрак.
С экрана замигала красная лампа - сигнал тревоги.
Сердце ее забилось быстрее, и Раен нажала тройку, канал,
зарезервированный для информации об опасностях и предупреждений.
ПАССАЖИР МАДЖАТ ПРОСНУЛСЯ. ПРОШУ ПОКИНУТЬ РАЙОН СЕКТОРА 31.
Это можно было предвидеть: тревога для корабля, не для нее. Раен
включила коммуникатор.
- Говорит 512. Предлагаю немедленно предпринять чрезвычайные меры
предосторожности в секторе 31. Это не Работница. Прошу подтвердить прием.
Она получила подтверждение, протерла глаза и залезла под душ. Долг
перед обществом был выполнен.
Ласка теплой воды и запах мыла - есть вещи, которых даже перспектива
вечности не могут умалить. Вода стекала по ее телу, на котором - несмотря
на все пережитое осталось немного шрамов. Она была худощава, хоть и вела
довольно ленивую жизнь. Раен стояла под горячими струями воды до тех пор,
пока сердце не начало учащенно биться, потом выпустила облако приятного
пара, расчесала волосы и включила продув сухого воздуха.
Сухая, причесанная и спокойная, она вытащила купальную простыню и,
завернувшись в нее, вошла в холод кабины, снова направившись к консоли. У
нее возникла новая идея.
На столе лежали документы Джима. Раен просмотрела их, набрала номер
складов корабля - назвала несколько вещей и попросила продемонстрировать.
На экране появились рисунки - точное изображение его тела и разновидности
костюмов. Одобрив несколько из них, она распорядилась записать их на свой
счет, потом выбрала дорожную сумку, набор личных вещей и немного
украшений.
Это развеселило ее, Раен предвидела радость Джима.
Однако, когда погас экран и единственное приятное занятие этого утра
закончилось, она вновь подумала об Истре. Веселье вдруг сменилось
угрюмостью, результатом утренней головной боли.
Возможно, вчера вечером она слишком много выпила.
А может, это меланхолия ази, так хорошо подходящая к ее настроению.
Встряхнувшись в конце концов, она оделась, выбрав простой прилегающий
костюм из толстой шерсти. Потом, впервые на корабле, демонстративно надела
панцирный рукав. Легкий светлый хитин, укрепленный ка тонкой основе,
тянулся от живых драгоценностей на кисти до ключицы. Он был прекрасен, и
это обрадовало Раен.
После такого долгого путешествия день требовал определенного
церемониала.
Горько засмеявшись, она взглянула на спокойно спящий результат
действия своей удачи. Он считал ее всемогущей и, пока это касалось
корабля, подобного "Сокровищу Андры", наверняка был прав.
В шкафу висело несколько плащей - Раен вынула белый. Она хотела
надеть его, чтобы закрыть бронерукав и оружие, с которым расставалась
только в каюте, но потом повесила на место и взяла другой, голубой с белой
оторочкой - запрещенный.
Даже обладание им было вызовом, брошенным Семье.
Почти два десятилетия никто не носил этих цветов.
Раен вынула плащ. Может, какой-нибудь бета заинтересуется, может,
перешлет ее имя и описание в Совет.
Пусть, по крайней мере оно будет точным. Если они проглядели все
другие сигналы, этот прочтут наверняка.
Накинув плащ на плечи, она застегнула его и снова взглянула на ази.
Джим лежал в самом углу большого ложа, скорчившись в эмбриональной
позе, он сворачивался так даже во сне. Ее беспокоила эта подсознательная
защита, она-то надеялась, что он уже расслабился.
- Проснись! - крикнула она. - Джим! Вставай!
Он шевельнулся, еще не совсем придя в себя, потом выпрямился и сел.
Протерев глаза, скривился, очевидно, испытывая ту же головную боль, что и
она. Он показался ей удивительно потерянным, Словно положил что-то не на
место. Может быть, самого себя.
Раен решила, что ему нужно время, и перестала обращать на него
внимание, подумав, что это лучшее, что может сделать. Вскоре он встал,
собрал вещи с пола и направился в ванную. Там долго лилась вода, потом
зашумели вентиляторы.
ОН ЧИСТЫЙ, - одобрительно подумала Раен, включила оперативный канал и
