мысль не стал, очевидно, убоявшись последствий.
-- Уесли никогда не стал бы рисковать одной важной операцией, начиная
вторую в самый ответственный момент, -- сказал я. -- Он не мог не понимать,
как опасно гнаться за двумя зайцами.
32
Несколько секунд мозги инспектора натужно гудели, перфорируя мысли.
Наконец он изрек:
-- Я чувствую, что вы не правы, Амбрустер, но не могу толком понять,
где. На словах у вас все так складно получается, что старый глупый Маллен
уже и уши развесил, да и верить начал.
Говоря это, он повернулся к Франсуаз, призывая ее в свидетели.
-- У этого парня красиво получается вешать лапшу, -- пожаловался он. --
Не знаю, как вы с ним управляетесь, когда он начинает этак убедительно
заливать. Все как кирпичик к кирпичику складывается, и сам я вижу, что не
стал бы Рендалл затевать две аферы одновременно -- так даже дилетант не
поступит -- а, как ни крути, кто-то из них двоих виноват, и от этого никуда
не деться.
-- Отпечатки, -- с невыразимым спокойствием подсказал я.
-- Что? -- злобно окрысился Маллен, резко поворачиваясь ко мне.
-- Отпечатки, -- флегматично повторил я. -- После смерти Мериен Шелл ее
тело подвергли дактилоскопической экспертизе. С кожи можно снять прекрасные
отпечатки пальцев... А поскольку обнаруженные образцы не принадлежали
никому, кроме Кларенса и самой покойной, -- я развел руками. -- У вас,
похоже, и вправду нет другого выбора, как арестовать одного из двоих
невиновных -- молодого Картера или же Рендалла. Отсутствие отпечатков
последнего легко обЦясняется тем, что он убивал девушку в перчатках. Ведь
характер повреждений на теле оставляет возможность для такого толкования
причины смерти, на так ли, инспектор?
-- Чертов проныра, -- прошипел Маллен. С него мигом слетели вальяжность
и желание плоско острить. -- Это же конфиденциальная информация. Газетчиков
к ней на пушечный выстрел не подпускали. Чертовы денежные мешки. Вот поди,
найду я того подонка, что вам ее продал.
-- Успокойтесь, дружище, -- мягко сказал я. -- Вам вовсе ни к чему
суетиться и искать в своих рядах несуществующих предателей.
-- Только не говорите, что разузнали про результаты экспертизы, когда
медитировали на унитазе, -- рявкнул Маллен.
Это было очень грубо, и я посмотрел на инспектора с легкой укоризной.
-- Вы можете смеяться и долго показывать на меня пальцем, -- произнес
я. -- Но это всего лишь старая добрая логика. Вы -- компетентный сотрудник
полиции. К тому же в дело был замешан племянник весьма влиятельного в
здешних краях человека. Не могло быть никаких сомнений, что расследование
проводилось со всей возможной тщательностью, и с мертвого тела сняли
отпечатки пальцев.
-- Хорошо, -- Маллен начал понемногу остывать, но все еще не был до
конца удовлетворен. -- Но как вы могли узнать, чьи именно следы мы нашли на
теле? Никакая логика здесь не могла помочь.
-- Всего лишь доказательство от противного, -- улыбнулся я. --
Предположим, на теле обнаружены отпечатки пальцев второго человека. Или
третьего -- если считать Мериен Шелл первой, а Картера -- вторым. Тогда
наверняка вы начали бы расследование в этом направлении. Неизвестный стал бы
наиболее вероятным кандидатом на роль убийцы. Но вы мертвой хваткой
вцепились в Кларенса -- очевидный вывод, вы не нашли никаких других
отпечатков на теле.
Маллен с шумом выдохнул воздух.
-- Хорошо, -- вздохнул он. -- Я согласен. Все так и было. Но ведь,
признавая данный факт, вы сами себя ставите в тупик. Кто еще мог убить мисс
Шелл, не оставив отпечатков пальцев? Кроме того, ваш Уесли все же оказался
по уши замешанным в преступлении. Он шантажировал Кларенса Картера. Сделал
эти пресловутые фотографии. По его приказу уничтожили отпечатки пальцев и
другие улики. Как же он смог проведать о том, что происходило в бунгало мисс
Шелл? Не иначе, кто-то позвонил ему, или он сам ухлопал девчонку. Логика
привела вас в тупик, Амбрустер. Потому позвольте уж мне использовать более
простые, может, примитивные, зато надежные и проверенные методы. Несколько
допросов, сбор улик -- и убийца предстанет перед судом.
-- Несомненно, -- кивнул я. -- Но для поиска неопровержимых
доказательств вам необходимо знать имя истинного преступника. И, как мы
только что установили, крайне маловероятно, чтобы им оказались Кларенс
Картер или Уесли Рендалл.
-- Но кто же тогда? -- скептически спросил Маллен. -- Скорее всего,
вашим третьим все же оказался подручный Рендалла -- это значит, что Уесли
виновен, как лиса в сЦедении цыплят. Не станете же вы меня уверять, будто
есть еще какой-то мошенник, который захотел подставить Кларенса под
обвинение в убийстве. Он надел перчатки, убил девушку, а потом великодушно
сошел со сцены, оставив Рендаллу снимать сливки. Я в это не верю, Амбрустер.
-- Это резонно, я тоже, -- ответил я. -- Итак, заметьте, сколько мы уже
с вами знаем об убийце. По сути, этого достаточно, чтобы начать сбор улик --
провести экспертизу одежды, автомобиля, тщательно проследить все
передвижения в тот злополучный вечер. А если к этому прибавить ваш
знаменитый допрос, которому не страшны тысячи адвокатов -- то никакой суд не
сможет оправдать преступника.
-- И что же мы о нем знаем? -- скептически прищурился Маллен. --
Единственное, что наверняка известно мне -- это то, что вы хотите сЦесть
пирог, оставив его целым, и снять подозрения одновременно с Кларенса и
Рендалла, а так не бывает, Амбрустер. Либо то, либо другое.
-- Я рад представить вам третью кандидатуру, -- с готовностью
откликнулся я. -- И хочу, чтобы вы вслед за мной проследили, как личность
преступника с необходимостью вытекает из установленных фактов. Итак, начнем
с того, что убийство все же произошло непреднамеренно, в состоянии аффекта
-- ведь вы тоже не верите в еще одного мистического вымогателя. Значит,
перед нами эмоциональный человек.
-- Тоже мне указание, -- презрительно скривил губы Маллен.
-- Очень важное, -- возразил я. -- Потому, что наш неизвестный был в
перчатках. А ведь здесь на Аляска, инспектор. Вот вы -- часто надеваете
перчатки? Заметьте, убийца вовсе не собирался идти на крайности, и не мог
позаботиться заранее об отпечатках пальцев.
-- Уж не хотите ли вы сказать, что все это вытворил какой-нибудь
надышавшийся наркотиков байкер? -- задумчиво протянул Маллен. -- Эти парни в
черной коже обожают перчатки и всякую такую одежду. Мериен и Кларенс могли
оставить дверь незапертой, этот тип вошел...
В этом месте инспектор задумался, его лицо вновь потухло.
-- Верно, -- кивнул я. -- Тогда каким образом Уесли мог обо всем узнать
и заранее изготовить фотографии. Нет, Маллен, очевидно, что убийца знал
Рендалла. И находился с ним примерно в тех же отношениях, как и Кларенс --
доверие, как к старшему, некоторая зависимость; попав в переплет, наш
преступник тут же позвонил Уесли с просьбой о помощи. Вот почему последнему
пришлось на ходу выдумывать историю с шантажом -- он не мог позволить себе
ни выдать настоящего убийцу, ни подставить Кларенса. Но позволить полиции
самостоятельно вести расследование, пустить дело на самотек Рендалл не
решился -- его план относительно драгоценностей уже дал большую трещину,
внимание общественности оказалось привлечено и к нему, и к Картерам --
поэтому Рендалл счел за лучшее пойти на шантаж, чтобы иметь хоть какие-то
гарантии в новой, неблагоприятной для него обстановке. А наш друг вряд ли
особо близок с мотоциклетными группировками.
-- Но кто же, если не байкер, станет носить перчатки? -- удивлено
спросил Маллен. На этот раз ему не приходилось разыгрывать удивление. --
Здесь же жарко, Амбрустер.
Я мог бы ему сказать. что некто может надевать в такую погоду даже
теплые свитера, но решил не сбивать инспектора с мысли, раз уж его мозги
наконец настроились на интеллектуальную активность.
-- Давайте зайдем немного с другого конца, -- предложил я.
-- Можете попробовать, -- в маленьких глазах Маллена читалась твердая
решимость в корне пресекать все хитроумные попытки обвести его вокруг
пальца.
Я проверил, достаточно ли эффектно соединены мои кончики пальцев. В то
мгновение я положительно ощущал себя Фило Вансом.
-- Вы ведь неженаты, инспектор, -- мягко спросил я.
Делать этого явно не следовало, так как злобный на язык Маллен не
упустил возможности парировать:
-- Как и вы, мистер Амбрустер...
Он всегда расщедривается на "мистера", когда извлекает из своего
булькающего кислотой желудка особо изысканную гадость -- они, в отличие от
острот, довольно хорошо у него получаются.
Франсуаз в своем углу тут же молча окрысилась, и мне пришлось смириться
с мыслью, что пару часов после нашего возвращения домой меня будут струнить
-- то ли поскольку я не рассказал ей с самого начала правду о смерти Мериен
Шелл, то ли по поводу моей агрессии, проявленной в малоудачной беседе с
охранниками Элко, то ли потому, что я не люблю оперу и не читаю серьезную
литературу.
В тот момент я перестал чувствовать себя Фило Вансом, и не без
злобности буркнул:
-- Если бы и были, это бы вам все равно не помогло. Я говорю о одежде.
-- По вашему, раз я не женат, я должен ходить без одежды? --
осведомился Маллен.
Как я уже говорил, он генерирует гадости гораздо эффективнее, чем
остроты.
-- Когда человек выбирает костюм, платье или носки, -- хмуро пояснил я
и бросил косой взгляд на Франсуаз -- надо было оценить силу приближающегося
тайфуна и оценить грозящие разрушения, -- он или она в первую очередь
руководствуются критерием полезности. А поскольку у каждого из нас две руки,
две ноги, а хвосты встречаются крайне редко, можно прикинуть
десять-пятнадцать основных типов одежды, которые удовлетворят потребности
людей. Скажем, станете ли вы покупать себе костюм аэронавта. Не могу
представить вас в цилиндре или сомбреро -- все, что нужно человеку, это
костюм, брюки, сорочка, для женщины -- юбка, платье, блузка. Это все.
-- Если бы все руководствовались вашей так называемой логикой, --
заметил Маллен, -- сотни модельеров по всему миру остались бы без работы.
-- Вот именно, -- кивнул я. -- Работа дизайнера одежды состоит именно в
том, чтобы создать необычное, то, что средний человек никогда не станет
носить ни в офисе, ни у себя дома, в окружении членов своей стопроцентной
американской семьи. Все эти шляпы с перьями да платья с буфами -- дорогие
экзотические игрушки для богатых приемов. Они неудобны, они безвкусны -- но
именно их мы и называем модой.
И вот тут Маллен меня удивил -- удивил настолько, что я великодушно
простил ему его недавнюю бестактность. Наполовину, конечно.
Он понял, что я имел в виду.
-- Женские перчатки, -- с расстановкой произнес он.
-- Естественно, -- я вновь соединил распавшиеся в минуту паники кончики
пальцев. -- Ни одна нормальная женщина не станет надевать их, особенно в
жаркой Калифорнии -- если речь не идет о великосветском вечере, где все
блистают необычными нарядами. А наш друг Уесли Рендалл несколько лет
специализировался именно на таких приемах.
Извилины в мозгу Маллена хрипели и щелкали, подгоняя друг друга, а из
ушей чуть ли не пар шел. Поэтому я поспешил закончить, чтобы не лишать себя
удовольствия самому назвать имя, не позволив Маллену брякнуть его первым.
Поэтому мне пришлось к своей досаде скомкать конец эффектной речи.
