носил усы, и у меня такое ощущение, что я совсем пропаду без них. - Он
достал из внутреннего кармана очки в металлической оправе и одел их. - Без
усов и в очках, я думаю, меня не узнают. А что вы об этом думаете?
Мала с отчаянием смотрела на него. Его голая губа и очки изменили его
облик. Его решение обосноваться у нее и уверенность, что она ему поможет,
совершенно ошеломили ее.
Я также думал о том, чтобы выкрасить себе волосы, - продолжал Бордингтон,
разглядывая себя в зеркало, висящее над камином. - У меня есть бутылка с
краской, но я не очень хорошо представляю себе, как ею пользоваться. - Он
повернулся к ней с вопросительным видом. - Вы сможете мне помочь?
Мала глубоко вздохнула.
- Нет... я не стану вам помогать! - ответила она, стараясь говорить
спокойно.
Ее охватил ужас. Она знала, что если они поймают Бордингтона, он выдаст
их. Это длинное, вялое лицо убеждало ее, что он не способен на мужество. Как
только они начнут допрашивать его, он им расскажет все, что знает. Потом они
придут к ней и уведут ее. При мысли оказаться в руках службы безопасности,
она чувствовала себя больной от страха.
- Уходите отсюда, прошу вас. Я не шучу. Я вас прошу... я вас умоляю,
уходите от меня!
Бордингтон с упреком смотрел на нее.
- Вы говорите несерьезно, - сказал он. - Что если я приготовлю вам чашку
чая! Чай лучше, чем алкоголь. - Он бросил блуждающий взгляд вокруг себя. -
Где вы держите чай и чайник?
Мала вцепилась пальцами в подлокотники кресла.
- Я вам сказала, чтобы вы уходили! Я не хочу, чтобы вы были здесь! Я, вам
не стану помогать! Уходите же, я умоляю вас!
- Послушайте, не будьте глупой, - сказал Бордингтон, сняв очки и
заботливо положив их в карман. - Если они меня возьмут, они возьмут также и
вас. Приготовим немного чая.
Он вошел в кухонку, и Мала услышала, как он завозился у плиты. Она
бросила обезумевший взгляд вокруг себя, как бы ища лазейку, куда можно
скрыться. Ей хотелось убежать, но куда она может пойти? Она с горечью
пожалела о деньгах, которые Дори ей обещал, о его разговорах о патриотизме,
о долге... Но теперь ей вспомнились все те страшные истории, которые она
слышала о пойманных шпионах. А если она вызовет полицию? Будут ли они
великодушны с ней, если она выдаст им Бордингтона? Она знала, что нет. Она
представляла на своем теле их страшные руки. Она подумала о тех средствах,
которые они будут применять, чтобы заставить ее говорить. Даже если она
скажет им все, что знает, а это было очень мало, они все равно будут
уверены, что она что-то от них скрывает.
Бордингтон вернулся из кухни с чайником в руке.
- Когда я выкрашу свои волосы, - сказал он, ставя чайник на стол, - нужно
будет, чтобы вы сфотографировали меня. Я принес с собой аппарат. Мне нужна
фотография для паспорта. - Он пошел в кухню и вернулся с чашками и блюдцами,
которые поставил на стол. - Я также попрошу вас пойти по одному адресу,
который я вам сообщу. Персона, к которой вы пойдете, наклеит фото на
паспорт. Это эксперт. И только после этого я смогу уйти. Они не знают, что у
меня есть еще британский паспорт. Учитывая то, что я изменил свой облик, я
смогу пройти как турист. - Он поднял крышку у чайника. - Китайский чай. Мне
определенно недостает его, - вздохнул он, опустив крышку. - Вы пьете с
молоком?
Мала, съежившись в кресле, пристально смотрела на него. Она должна была
кусать свой кулак, чтобы не вопить.
Майк О'Бриен приехал в Прагу в девять часов вечера. Он сел в
самолет-такси до Нюрнберга, а оттуда приехал в Прагу на машине, проделав
путь с большой скоростью.
О'Бриен, молодой светловолосый человек, с плоским, покрытым веснушками
лицом и с серыми холодными глазами, был исполнителем О'Халлагана. В течение
трех лет, которые он работал на него, он заставил исчезнуть четырех агентов,
которые собирались удрать. Эти акции для него стали простым, рутинным делом.
Он не испытывал ни малейшей жалости, уничтожая человеческое существо. Его
первое убийство его не расстроило. Для него это была просто работа, которую
он выполнял: просто звонок, пистолет с глушителем и курок, на который
нажимаешь... Он с самого начала решил, что лучше всего будет стрелять в
голову. С пулей в голове можно быть уверенным в смерти.
Он заранее изучил план города, и для него не представило никакого труда
найти квартиру Бордингтона. Он остановил машину, вышел из нее, хлопнул
дверцей и вошел в здание. Поднимаясь по лестнице, он нащупывал пистолет в
кармане. Он подумал, что если все пойдет хорошо, он вернется в Нюрнберг к
полночи. Он проведет там ночь, потом сядет в самолет на Париж.
Поднявшись на этаж Бордингтона, он снял предохранитель с пистолета и
удостоверившись в том, что оружие легко входит в карман, нажал на пуговку
звонка.
После небольшого ожидания он услышал шаги, и дверь резко распахнулась.
На пороге появился гигант со светлыми волосами, подстриженными под щетку,
с квадратным лицом с высокими скулами, с зелеными глазами и ледяным
взглядом.
Узнав Малиха, О'Бриен почувствовал, как дрожь пробежала по его телу. Он
его еще никогда не встречал, но видел его фотографию в досье в ЦРУ и не мог
ошибиться.
О'Бриен бросил взгляд на спину Малиха. Трое мужчин, двое из которых были
вооружены автоматами, одетые в темные костюмы и черные шляпы, смотрели на
него пристально, неподвижно И угрожающе.
- Кто? - спросил Малих.
Его голос был вежлив, зеленые глаза ничего не выражали.
О'Бриен лихорадочно думал. Поймали ли они Бордингтона? Да, по всей
вероятности. В противном случае, почему они находились у него?
- Что, мистер Бордингтон дома? - спросил он. - Мне сказали, что он дает
уроки английского языка.
- Входите, - сказал Малих, посторонившись.
О'Бриен колебался, но угроза автоматов была очевидной. Он вошел в
маленький, бедно обставленный салон. Трое мужчин, попрежнему неподвижных, не
спускали с него глаз.
- Бордингтона здесь нет, - сказал Малих, закрывая дверь. - Могу я
посмотреть ваш паспорт?
О'Бриен слегка пожал плечами, потом вынул свой паспорт и протянул его
Малиху.
- Как поживает Дори? - спросил Малих, бросив паспорт человеку, у которого
не было оружия.
О'Бриен улыбнулся.
- Он не умер... насколько мне известно. А как поживает Ковски?
Это было имя шефа Малиха.
- Он тоже жив, - ответил Малих. Наступило короткое молчание. - Вы немного
запоздали, - продолжал он. - Бордингтон ушел отсюда в десять часов утра,
сегодня. Потрудитесь передать Дори, что я займусь Бордингтоном. - Он слегка
поклонился. - Вы можете его заверить, что Бордингтон не ускользнет от нас.
Мне очень жаль, что вы зря проделали такое путешествие. Если вы согласитесь
поехать с этим господином, он вернет вам ваш паспорт на аэродроме.
Небольшой коренастый человек, положив паспорт О'Бриена в карман,
направился к двери. О'Бриен решил быть благоразумным и последовал за ним.
- Одну секунду, мистер О'Бриен, - сказал Малих. - Я прошу вас больше не
приезжать сюда, вы не будете желанным гостем. Вы меня поняли?
- Абсолютно, - ответил О'Бриен. - До свидания.
Он прошел мимо маленького человека и направился к лестнице. Уходя, он
услышал рыдания женщины, доносившиеся из глубины квартиры. Он подумал, что
это, вероятно, была жена Бордингтона и пожал плечами. Он не хотел бы быть на
ее месте.
Малих!
Он скорчил гримасу.
Глава II
- Послушай, душечка, - сказал Гирланд, - мне нужно будет уйти через пять
минут, так что доканчивай свой стакан и забирай свои игрушки, поняла?
Девушка, сидящая напротив него, заставляла наполовину растаявший лед
звенеть о стекло своего стакана. Гирланд подцепил ее в магазине Сен Жермен.
Ей было едва восемнадцать лет, но она уже была очень красива, темноволоса и
сексуальна. Одетая в ярко-красные эластичные брюки и в красную с белым
блузку, она привлекла внимание Гирланда, всегда замечающего хорошеньких
женщин. Но теперь, когда он привел ее к себе на Швейцарскую улицу, он с
опозданием понял, что она была слишком молода, слишком жадна и слишком
предприимчива.
- Это такая манера сказать мне, чтобы я убиралась? - спросила она, подняв
бровь и наклонив голову немного на бок, как это делала ее любимая
киноактриса.
- Огорчен, но это действительно так, - ответил Гирланд со своей
очаровательной улыбкой. - Мне нужно уйти.
- Значит, мы ничего не будем делать? А я ведь способная, знаешь? Значит,
нет огня, да?
Гирланд вздохнул. "Почему я вечно влезаю в подобные ситуации, - подумал
он. - Горе со мной. Вечно я не могу сказать "нет". У нее был такой
восхитительный вид, он есть и сейчас. Почему это большинство женщин, как
только откроют рот, становятся такими скучными? Если бы только она могла
помолчать, я с удовольствием провел бы с ней время".
- Я пригласил тебя выпить стакан вина. Ты его выпила, а теперь мне нужно
уйти. - Он встал. - Ну, детка, бери свои игрушки!
Она сделала глоток, потом состроила гримасу и подняла голову, чтобы
посмотреть на высокую фигуру Гирланда, на его широкие плечи, на его лицо,
худое и жесткое, и на его черные волосы с несколькими нитями седины.
"Как он красив, этот тип! - подумала она.
- Тем не менее, ты ведь довольно несерьезно говоришь? - спросила она. -
Я-то думала, что мы с тобой хорошо позабавимся вдвоем. В моей стране меня
называют волнообразной. Ты имеешь право на проверку, мой красавец. И в
настоящий момент нас ничто не разделяет, кроме застежки моих брюк.
Гирланд рассматривал ее. Он чувствовал себя старым рядом с этой девушкой.
Ее циничная и наглая манера предлагать себя действовала на него, как
холодный душ.
- В другой раз, возможно, - сказал он. - Застегнись, детка, и иди своей
дорогой.
Раздался телефонный звонок.
- Ужасно! - сказала девушка. - Каждый раз, когда я предлагаю себя
настоящему мужчине, начинает звонить этот несчастный телефон...
- Такова жизнь, - сказал Гирланд, снимая трубку. Он сделал ей жест по
направлению к двери. - Там выход. Ты спустишься по лестнице и слева будет
метро. До свидания, детка.
В аппарате кто-то с сильным нью-йоркским акцентом спросил:
- Гирланд?
- Полагаю, что да, - ответил Гирланд, падая в кресло.
- Говорит Гарри Мосс, - сказал голос. Гирланд услышал музыку джаза. - Вы
меня не знаете. Это Фред дал мне номер вашего телефона.
Девушка подошла к Гирланду и опрокинула ему на голову остаток из своего
стакана. Два кусочка льда упали ему на плечи и соскользнули на пол. Она
старательно поставила стакан вверх дном на его темя и направилась к двери,
вертя ягодицами. Гирланд вздохнул, снял стакан и поставил его на стол. Потом
сделал прощальный жест девице.
- Фред... кто? - спросил он в аппарат.
- У меня есть небольшое дело, которым вы смогли бы заняться, если вас это
заинтересует, - продолжал голос. - Там есть деньги.
Гирланд, который подумал о своем бумажнике, внезапно стал внимательным.
- Сколько?
- До самого пупа, - ответил голос. - Хотите поговорить?
Гирланд поднял глаза. В другой стороне большого помещения девица открыла
входную дверь. Она улыбнулась ему, потом спустила молнию своих брюк и сняла
их. Вслед за этим она сняла через голову свою блузку.
- Да, конечно, но я не могу говорить сейчас, - быстро проговорил Гирланд.
Может быть его привратница как раз сейчас поднимается по лестнице. Он
представил себе ее реакцию, когда она увидит то, что происходит на
лестничной площадке. Девица освободилась от рубашки и теперь стояла в одних
мини-трусиках из черных кружев, приняв вызывающую позу.
- Я буду в "Золотом кресте" до десяти часов. Вы знаете, где это? -
