прикрывавший весь пол от стены до стены. В помещении находилось несколько
голубых, крытых кожей кресел, перед которыми стояли столики с
принадлежностями для курения. На изысканном продолговатом столике были
разложены несколько переплетенных в тисненую кожу томов. Подобные же книги
размещались на стеклянных полках, висящих на стенах. Это были
исключительно красивые экземпляры, какие метрами привыкли покупать снобы,
чтобы заполнять ими полки, предварительно наклеив на них свои экслибрисы.
В глубине магазина стояла деревянная перегородка с дверью посередине.
Сейчас она была закрыта. В углу между перегородкой и одной из стен за
маленьким столиком сидела женщина. Перед ней стояла резная деревянная
лампа.
Женщина медленно встала и грациозно приблизилась ко мне
покачивающейся походкой. На ней было плотно облегающее, очень черное
платье, ее длинные ноги и способ передвижения совсем не соответствовали
атмосфере книжного магазина. У нее были зеленые глаза, густо накрашенные
ресницы и пепельного цвета волосы, спадавшие гладкой волной и зачесанные
за уши, в мочках которых поблескивали две большие клипсы из черного
янтаря. Ее ногти были покрыты серебрянным лаком. Несмотря на все эти
внешние достоинства она не производила впечатления благовоспитанной особы.
Она подплыла ко мне, излучая мощный заряд сексуальной
привлекательности, способный вызвать панику даже среди обсуждающих свои
дела бизнесменов, и склонила голову, вроде бы для того, чтобы поправить
случайно выбившуюся прядь своих мягких блестящих волос. Ее светская улыбка
ничего не выражала, хотя должна была производить впечатление дружеской.
- Чем могу служить? - спросила она.
У меня на носу были толстые роговые солнцезащитные очки. Повысив
голос и вложив в него немного птичьего щебета, я пискливо спросил:
- Нет ли у вас, случайно, Бен Гура 1860 года издания?
Она не произнесла сразу же "Что-о, извините?", но была очень близка к
этому. Она бледно улыбнулась.
- Первое издание?
- Нет, - ответил я. - Третье, с корректорскими ошибками на сто
шестнадцатой странице.
- Боюсь, что нет... в настоящее время у нас его нет на складе, -
ответила она.
- А может есть Шевальей Одюбон 1840 года, полное собрание,
естественно?
- Увы... пока что у нас этого нет, - промурлыкала она с явно заметным
раздражением. Улыбка все еще блуждала по ее лицу, но она висела уже на
самом краешке и казалось, вот-вот упадет на пол и расколется на куски.
- Ведь ваша фирма продает книги, - заметил я вежливым фальцетом.
Она окинула меня взглядом с головы до ног. Улыбка исчезла с ее лица,
а взгляд стал жестким. Она сделала напышенную и компетентную мину и
покрашенными в серебряный цвет ногтями постучала по стеклянной полке.
- А по вашему что это такое? Грейпфруты? - язвительно допытывалась
она.
- О, эти вещи меня не интересуют, понимаете ли. Ведь это же все
низкопробные дубликаты, копии, дешевые, хотя и эффектные. Заурядный
ярмарочный товар! О нет, премного благодарен, нет.
- Понимаю, - она старалась снова натянуть улыбку на свое лицо. -
Возможно, вам мог бы помочь мистер Гейгер, но его сейчас нет.
В ее взгляде появлялось все больше озабоченности. Во всяком случае я
уже знал наверняка, что она разбирается в редких книгах не больше, чем в
блошином цирке.
- А вы можете сказать, когда он придет?
- Боюсь, что поздно.
- Как жаль, - вздохнул я. - В самом деле жаль. Ладно, тогда я посижу
на одном из этих прекрасных стульев и выкурю сигарету. Сегодня после обеда
я не очень занят, мне нужно только обдумать свою лекцию по тригонометрии.
- Понимаю, - сказала она. - Да... конечно.
Удобно устроившись в кресле, я закурил, воспользовавшись стоявшей на
столе круглой никелированной зажигалкой. Женщина постояла немного, закусив
нижнюю губу, с неопределенным выражением озабоченности во взгляде, потом
кивнула и отвернулась к своему маленькому столику в углу. Она наблюдала за
мной из-за лампы. Я заложил ногу на ногу и зевнул. Ее серебряные коготки
придвинулись к телефону, стоявшему на столике, но не коснулись его,
опустились и стали постукивать по крышке стола.
Молчание длилось минут пять. По прошествии этого времени входная
дверь открылась и в ней показался высокий слащавый тип с тростью и
здоровенным носом. Он нажал на ручку, игнорируя автоматический замок,
прошествовал к столику, положил на него бумажный сверток, затем вынул из
кармана бумажник с позолоченными краями и что-то показал блондинке. Она
нажала кнопку звонка на столе. Высокий подошел к двери в деревянной
перегородке и слегка приоткрыл ее - так мало, что едва протиснулся в нее.
Я закончил одну сигарету и прикурил новую. Время тянулось медленно.
Сквозь закрытую входную дверь доносились отзвуки уличного шума и
автомобильные гудки. Проехал большой красный автобус междугородного
сообщения. Сменялись огни светофора на перекрестке. Блондинка уселась на
стуле поудобнее, подперла лоб рукой и внимательно наблюдала за мной сквозь
пальцы. Дверь в деревянной стене снова открылась и высокий мужчина с
тросточкой выскользнул из нее. В руке у него был свежеупакованный сверток,
по форме похожий на толстую книгу. Он подошел к столику и уплатил какую-то
сумму. Вышел он так же, как и вошел, ступая на цыпочках и дыша раскрытым
ртом, а проходя мимо, бросил на меня короткий подозрительный взгляд.
Я вскочил, махнул блондинке шляпой и пошел за ним. Он азартно
вышагивал в западном направлении, помахивая тросточкой и описывая ею
маленький полукруг точно возле правого ботинка. Следить за ним было не
трудно. На нем был пиджак, сшитый из материала, напоминавшего конскую
попону кричащей раскраски, широкий в плечах настолько, что торчащая из
него шея казалась стеблем сельдерея, к которому прикреплена покачивающаяся
в такт шагам голова. Так мы прошли вместе несколько сот метров. На
ближайшем перекрестке я поравнялся с ним и позволил ему заметить себя. Он
бросил на меня сначала рассеянный, потом короткий подозрительный взгляд и
быстро отвел глаза. Когда зажегся зеленый свет, мы пересекли улицу и дошли
до следующего перекрестка. Он вымахивал своими длинными ногами так, что на
ближайшем углу опередил меня метров на пятнадцать. Затем свернул направо.
Через сто шагов он вдруг остановился, повесил тросточку на плечо и достал
из внутреннего кармана пиджака кожаный портсигар. Сунул сигарету в рот, и
уронил спички. Поднимая их, он огляделся и, заметив, что я наблюдаю за ним
из-за угла, выпрямился так резко, как-будто ему дали пинка. Потом поспешно
двинулся дальше, почти поднимая пыль своими неуклюжими ногами и постукивая
тросточкой по плиткам тротуара. Затем снова свернул - на этот раз налево.
Он опережал меня более чем на пол-улицы, когда я добрался до того места,
где он свернул. Я перевел дух. Это была узкая, обсаженная деревьями улица,
ограниченная опорной стеной с одной стороны, и тремя бунгало с двориками -
с другой.
Он исчез. Я брел вдоль улицы, озираясь на все стороны.
Я остановился возле второго имения, носящего название "Али Баба". Это
было тихое место с двумя рядами маленьких деревянных коттеджей,
располагавшихся в тени деревьев. Дорога, проходящая между двумя домиками,
была обсажена итальянскими кипарисами, подстриженными так, что они
напоминали низкие и пузатые кувшины с маслом из "Али-Бабы и сорок
разбойников". За третьим кувшином я заметил плечо в материале кричащей
расцветки.
Прислонясь к придорожному кипарису, я стал ждать. Где-то над
взгорьями снова прогремел гром. Просверк молнии осветил нагромождение
черных туч на юге. Первые капли дождя упали на дорогу, оставив на ней
мокрые пятна величиной с пятицентовик. Воздух был почти так же неподвижен,
как и в теплице генерала Стернвуда.
Из-за дерева снова показался цветастый пиджак, затем большой нос,
глаз и русая голова без шляпы. Глаз пристально посмотрел на меня и исчез.
Второй глаз словно дятел возник по другую сторону дерева. Прошло пять
минут. Этого оказалось достаточно, я доконал его. Он принадлежал к типу
людей со слабыми нервами. Я услышал треск спички, потом до меня донеслось
посвистывание и неясная тень скользнула к следующему дереву. Спустя
некоторое время он оказался на дорожке и направился прямо ко мне,
насвистывая и поигрывая тросточкой. Свист звучал несколько искусственно и,
видимо, давался ему нелегко. Я задумчиво поднял глаза к небу. Он прошел в
трех метрах от меня, не удостоив даже взглядом. О был спокоен, так как
избавился от свертка.
Я подождал, пока он уйдет, потом направился к "Ла Бабе" и раздвинул
ветви третьего кипариса. Вытащив оттуда звернутую в бумагу книжку, я сунул
ее под мышку и пошел своей дорогой. Никто меня не окликнул и никто не
преследовал.
5
Снова оказавшись на бульваре, я зашел в телефонную будку и отыскал в
справочнике домашний адрес Артура Гвинна Гейгера. Он жил на
Лэйверн-террас, боковой улочке, ответвляющейся от бульвара Ларель-каньон.
Я опустил в автомат монету и из чистого любопытства набрал номер. Никто не
ответил. Просмотрев справочник, я записал адреса нескольких книжных
магазинов, расположенных в близлежащих кварталах.
Первый, в который я отправился, находился на северной стороне -
большой подвал с письменными принадлежностями и набитый книгами полуэтаж.
Это было не то, что я искал. Я перешел на другую сторону улицы и
направился в восточном направлении, к следующему. Этот был уже более похож
на магазин, который мне требовался. Небольшая лавчонка, уставленная
полками с книгами от пола до потолка. Четверо или пятеро книгочеев листали
новые издания, оставляя следы пальцев на новехоньких обложках. Никто не
обращал на них внимания.
Протолкавшись между ними, я прошел за перегородку и наткнулся на
низенькую брюнетку, читавую за столиком какую-то юридическую книгу.
Я положил перед ней открытый бумажник и дал возможность взглянуть на
прикрепленный к его клапану значок. Она посмотрела на него, сняла очки и
отклонилась назад, удобнее устроившись на стуле. Я спрятал бумажник в
карман. У нее было утонченное лицо очень умной еврейки. Она молча смотрела
на меня.
- Не окажете ли вы мне одну услугу? - спросил я. - Маленькую услугу.
- Трудно сказать. А в чем дело? - У нее был мягкий глухой голос.
- Вы знаете магазин Гейгера? В двух кварталах отсюда, на запад?
- Кажется, я проходила там несколько раз.
- Это книжный магазин, - пояснил я. - Но не такой, как ваш. Впрочем,
вам это, очевидно, хорошо известно.
Она ничего не ответила, лишь слегка искривила губы в презрительной
гримасе.
- Вы знаете Гейгера в лицо? - спросил я.
- Весьма сожалею, но я не знаю мистера Гейгера.
- А вы не могли бы сказать мне, как он выглядит?
Ее губы искривились чуть больше.
- А я должна?
- Нет, конечно, не должны. Если вы не желаете, я не могу вас
заставить.
Она посмотрела на дверь в перегородке и снова откинулась на спинку
стула.
- На вашем значке была выбита звезда шерифа?
- Его добровольный помощник. Но это ничего не значит. И стоит не
больше понюшки табака.
- Понятно. - Она достала из ящика стола пачку сигарет, вытащила одну,
раскатала в пальцах и взяла ее в рот. Я поднес ей зажженную спичку. Она
поблагодарила и посмотрела на меня сквозь облачко сигаретного дыма. - Вы
хотите знать, как он выглядит, но не хотите лично встретиться с ним? -
