связана с Филлипсом, но несколько иначе. Если же Ваньер не совершал
самоубийства - а я именно так и полагаю он все равно может иметь отношение к
смерти Филлипса. Или к смерти Филлипса может иметь отношение кто-то еще, кто
убил и Ваньера. Вот почему это предположение мне не нравится.
Мердок поднял голову:
- Не нравится? - неожиданно чистым голосом переспросил он. Новое
выражение появилось на его лице: что-то ясное, и сияющее, и глуповатое в то
же время. Выражение лица слабого человека, гордящегося собой.
- Я думаю, это вы убили Ваньера, - сказал я.
Он не пошевелился, и лицо его по-прежнему сияло.
- Вы поехали туда прошлой ночью. Он позвал вас. Сказал, что попал в
переделку и, если полиция выйдет на него, он позаботится о том, чтобы вы
попали в переделку тоже. Что-то в этом роде?
- Да, - спокойно сказал Мердок. - Почти этими же словами. Он был пьян и
несколько возбужден и, безусловно, уверен в своей власти надо мной. Он почти
злорадствовал. Сказал, что, если его посадят в газовую камеру, я буду сидеть
рядом с ним. Но это не все.
- Да. Он не хотел сидеть в газовой камере и не видел никаких причин там
оказаться при условии, что вы будете молчать. Он выложил свой козырь.
Заставить вас взять дублон он сумел, не только обещая дать денег, но и
шантажируя чем-то связанным с Мерле и вашим отцом. Я знаю об этом. Ваша мать
сейчас рассказала мне то, что я раньше не понимал до конца. Так Ваньер
подстраховался в первый раз, и довольно надежно. Но в последнюю ночь он
захотел еще подстраховать себя. Поэтому открыл вам правду и сказал, что у
него есть доказательства.
Лесли задрожал, но ему удалось сохранить гордый вид.
- Я навел на него пистолет, - сказал он почти счастливым голосом. - В
конце концов, она моя мать.
- Этого у вас никак не отнимешь.
Он встал с кресла - очень прямой и высокий.
- Я подошел к нему, наклонился и навел пистолет на его лицо. У него был
пистолет в кармане халата, но он не успел достать его. Я взял его пистолет,
а свой положил обратно в карман. Приставил дуло к его виску и сказал, что,
если он не отдаст мне доказательства, я убью его. Он начал потеть и
лепетать, что просто пошутил. Я чуть нажал курок, чтобы побольше испугать
его.
Он смолк и вытянул руку вперед. Рука тряслась, но, когда он посмотрел на
нее, сразу перестала. Он бессильно уронил ее вдоль тела и посмотрел мне в
глаза.
- Должно быть, из пистолета недавно стреляли или у него очень
чувствительный курок. Он выстрелил. Я отскочил к стене и сбил какую-то
картинку. Я отскочил от удивления, что пистолет выстрелил, но это позволило
мне не забрызгаться кровью. Я протер пистолет, сунул ему в руку и положил на
пол рядом с рукой. Он умер сразу. Это была случайность.
- Зачем портить картину? - я усмехнулся. - Почему не оставить это милым
честным убийством?
- Потому что так было на самом деле. Конечно, мне нечем доказать это.
Может быть, я все равно убил бы его. А что полиция?
Я поднялся с кресла и пожал плечами. Я чувствовал себя страшно усталым,
измученным и выдохшимся. В глотке саднило от беспрерывной болтовни, и голова
раскалывалась от попыток привести мысли в порядок.
- О полиции я ничего не знаю, - сказал я. - Мы не слишком дружны - они
подозревают меня в сокрытии информации. И, видит Бог, они правы. Они могут
выйти на вас. Если вас никто не видел, если вы не оставили там отпечатков
или даже если оставили, но у них нет причин подозревать вас и проверять ваши
пальчики - тогда они никогда на вас не выйдут. Но если они что-нибудь узнают
о дублоне и о том, что это был Блэшер Мердока, я не берусь предсказать, как
пойдут ваши дела. Все зависит от того, как вы сможете защищаться.
- Если бы не мама, - сказал он, - меня бы все это мало волновало.
Я всегда был неудачником.
- Но, с другой стороны, - продолжал я, игнорируя душещипательную реплику,
- если пистолет очень чувствителен и вы сможете нанять хорошего адвоката и
расскажете правду, вас не посадят. Закон не любит шантажистов. - Это не
пройдет, - сказал он. - Я был не в той ситуации. Я ничего не знал о шантаже.
Ваньер предложил мне немного заработать, а я очень нуждался.
- Угу. Когда дело дойдет до информации, которой он вас шантажировал, все
пойдет нормально. Старая леди сдастся. Речь пойдет о вашей голове или о ее.
Она все выложит.
- Это ужасно, - сказал он. - Просто ужасно.
- Вам еще повезло с этим пистолетом. Все известные нам люди играли с ним,
как хотели: стирали с него отпечатки, ставили новые. Даже я поучаствовал -
просто чтобы не отстать от других. Это очень опасно, когда рука уже
окоченела. Но это надо было сделать. Там был Морни и заставил жену оставить
пальчики на пистолете. Он уверен, что это она убила Ваньера; а она,
вероятно, уверена, что это сделал он.
Мердок по-прежнему не сводил с меня глаз. Я покусал губу. Она показалась
мне твердой, как кусок стекла.
- Ну ладно, я побежал, - сказал я.
- Вы хотите сказать, что позволите мне остаться в стороне от всего этого?
- Его голос снова стал несколько высокомерным.
- Закладывать вас я не собираюсь - если вы об этом. Но гарантировать
ничего не могу. Для меня не существует вопросов долга. Я не полицейский, не
осведомитель и не офицер на службе у государства. Вы говорите, это была
случайность. О'кей, случайность. Я этого не видел. Но и доказательств
противного у меня нет. Я работал на вашу мать, и она вправе рассчитывать на
мое молчание. Она мне не нравится. И вы мне не нравитесь. Мне не нравится
этот дом. Мне не очень нравится ваша жена. Но мне нравится Мерле. Она
несколько глуповата и психически не вполне здорова, но тем не менее она мила
в некотором смысле. И я знаю, что с ней делали в этой проклятой семейке в
течение восьми лет. И знаю, что она никого ни из какого окна не выталкивала.
Я доходчиво объясняю? Мердок забормотал что-то невразумительное.
- Я отвезу Мерле домой, - сказал я. - Я попросил вашу мать послать утром
вещи девушки ко мне. Если она, занятая игрой в одиночку, забудет об этом, не
проследите ли вы, чтобы это было сделано?
Он тупо покивал и потом сказал странным, тонким голоском:
- Вы что, уходите... вот так просто? Я даже... я даже не поблагодарил
вас. Едва знакомый человек рискует из-за меня... я не знаю, что и сказать.
- Я ухожу тем путем, каким иду всегда, - сказал я. - Беззаботно
улыбнувшись и легко помахав ручкой. И с глубокой надеждой, что не увижу вас
на крючке. Спокойной ночи.
Я повернулся и вышел. Я осторожно прикрыл дверь, и она тихо, но жестко
щелкнула. Изящный благопристойный уход, несмотря на всю омерзительность
ситуации. В последний раз я прошел вдоль стены и потрепал по голове
маленького нарисованного негритенка, потом спустился по пологой лужайке мимо
залитых лунных светом кустов и кедра к машине.
Я вернулся в Голливуд, купил пинту хорошего виски, снял номер в отеле и
долго сидел на краю постели, тупо глядя на свои ботинки и лакая виски прямо
из горлышка.
Как пошлый домашний пьяница.
Когда я набрался достаточно для того, чтобы в голове помутилось
достаточно для того, чтобы перестать думать, я разделся и лег. И через
некоторое время - хоть и не скоро - я уснул.
Глава 35
Было три часа пополудни, и на ковре в прихожей моей квартиры стояли бок о
бок пять мест багажа. Там был мой желтый саквояж, хорошо ободранный с обеих
сторон за время путешествий в багажных отделениях. Там были два изящных
чемоданчика с инициалами "Л. М. ". Там было нечто старое черное из
искусственной кожи с инициалами "М. Д. ".
И один из тех маленьких картонных чемоданчиков, которые можно купить в
любой хозяйственной лавке за один доллар сорок девять центов. Из дверей
спальни появился доктор Карл Мосс, посылавший проклятия в мой адрес, - у
дверей его кабинета давно томился в ожидании целый отряд ипохондриков.
Сладковатый запах его одеколона сшибал меня с ног. Остатками сознания я
пытался переварить его слова и потом услышал свой голос, спрашивающий,
сколько времени понадобится Мерле, чтобы окончательно прийти в себя.
- Это зависит от того, что именно вы имеете в виду под словами
"окончательно прийти в себя". У нее всегда будут нервы не в порядке, а
животные инстинкты слабо выражены. Она всегда будет дышать редко и пахнуть
снегом. Из нее бы получилась отличная монашка. Религиозные мечтания с их
ограниченностью, стилизованными эмоциями и суровой целомудренностью были бы
для нее спасением. В ином случае она, вероятно, превратится в одну из тех
старых дев с кислыми физиономиями, что сидят в общественных библиотеках и
ставят штемпели в книжках.
- Она не так безнадежна, - сказал я, но он просто улыбнулся своей мудрой
иудейской улыбкой и вышел в дверь. - И вообще, откуда вам известно, что они
старые девы, - добавил я, обращаясь к закрытой двери. Я закурил и подошел к
окну. Вскоре в комнату вошла Мерле и остановилась, глядя на меня запавшими
глазами. И на бледном сосредоточенном личике ее не было никакой косметики -
кроме губной помады.
- Подрумяньтесь немного, - сказал я. - Вы похожи на Снегурочку после
бессонной ночи.
Она вышла в спальню и подрумянилась. Вернувшись в гостиную, она взглянула
на багаж и мягко сказала:
- Лесли дал мне два своих чемодана.
- Да. Я осмотрел ее. Она выглядела очень мило. На ней были рыжие брюки с
высоким поясом, бело-коричневая рубашка и оранжевый шарфик. Она была без
очков. Ее огромные ясные синие глаза казались еще немного сонными, - но не
больше чем можно было ожидать. Волосы ее были туго зачесаны назад, и тут уж
я ничего не мог поделать.
- Я доставляю вам так много хлопот, - сказала она. - Ужасно стыдно.
- Чепуха. Я говорил с вашими родителями. Они до смерти рады. Они видели
вас только два раза за восемь лет и думали, что уже потеряли вас. - Я буду
рада повидать их, - сказала она. - Очень мило со стороны миссис Мердок
отпустить меня. Она никогда не могла долго обходиться без меня.
- Если нам есть о чем поговорить, - сказал я, - или если вы хотите
что-нибудь сообщить мне, давайте сделаем это сейчас. Я не хочу ехать через
все Штаты с нервным расстройством на переднем сиденье.
Она покусала костяшку пальца и два раза быстро взглянула на меня.
- Вчера вечером... - она осеклась и покраснела.
- Давайте используем еще немного старого пороху. Вчера вечером вы
сообщили мне, что убили Ваньера. А потом сказали, что не убивали. Я это
знаю. Все в порядке.
Она опустила руку и посмотрела на меня серьезно и без всякого напряжения.
- Ваньер был мертв задолго до того, как там появились вы. Вы пришли к
нему, чтобы отдать деньги за миссис Мердок.
- Нет... за себя, - сказала она. - Хотя, деньги, конечно, платила миссис
Мердок. Я должна ей больше, чем смогу отдать когда-нибудь. Конечно, она
платит мне не так уж много, но это не...
- То, что она платит вам за работу не так уж много, очень для нее
характерно, - грубо прервал ее я. - И то, что вы должны ей больше, чем
сможете отдать когда-нибудь, скорей, правда, чем поэзия. Как бы то ни было,
все это теперь неважно. Ваньер покончил жизнь самоубийством. Это скучно и
окончательно. А все ваше поведение - в той или иной степени игра. С вами
случился нервный шок, когда вы увидели в зеркале его оскал, и этот шок
вызвал воспоминание о другом, давнем потрясении - и вы просто инсценировали
ситуацию по своему странному обыкновению.
Она застенчиво посмотрела на меня и кивнула медно-золотистой головкой,
как бы соглашаясь.
- И вы не выталкивали из окна Гораса Брайта, - добавил я.
Ее лицо передернулось и страшно побледнело.
