исключать, что в густом мраке тайны блеснет светлый лучик. Он решил
принять участие в мистификации и предложил работать в ночь с субботы на
воскресенье. В воскресенье, конечно, тоже можно, но лучше не надо, потому
что это произведет сенсацию - все село будет тыкать в нас пальцами.
- Но до субботы он успеет все засыпать! - обиделась моя мамуся. - И
что, начинать сначала?
- Суббота завтра, - едко заметила Тереза.
- Ну и что? У него будет целая ночь.
Франек махнул рукой.
- Пусть заваливает, черт с ним. Втроем раскопаем...
- Будет темно, - предостерегла Люцина. - Он может вас поубивать.
- Всех троих? Он с автоматом придет? Все равно нам придется меняться,
один всегда будет начеку...
- Если бы он не завалил все сегодня, и ночи бы не понадобилось, -
вздохнул Ендрек. - Хватило бы пары часов после рассвета и все...
- Начинать лучше с вечера. Мы присветим немного, хоть лампы и слабые,
но что-то дадут. У меня где-то валяется кусочек провода, подключим...
Марек неожиданно поддержал Франека. По его мнению, предстоящий завал
колодца не имел никакого значения, они справятся со всем его содержимым,
поэтому можно предоставить преступнику свободу действий. Несомненно, он
старался избавиться от родственников, чтобы оставить себе свободу
действий. Я была уверенна, что он собирается затаиться в темноте и поймать
негодяя собственноручно, не причиняя ему большого вреда, поскольку пока не
было доказано, что убийца и вредитель одно и то же лицо. Один человек мог
совершать преступления, а другой заваливать яму...
Моя мамуся больше не отозвалась ни словом, исчезла с горизонта и
появилась только за ужином. Люцина присмотрелась к ней и быстро
повернулась ко мне.
- Боже мой, - сказала она паническим шепотом. - Твоя мать что-то
задумала. Посмотри на нее!
В глазах моей мамуси появился шельмовской блеск, на лице ее
отражалась плохо скрываемая радость. Оживленная и довольная, она уселась
за стол.
- Что-то она натворила, - озабоченно решила я. - Как бы узнать, что
она наделала, прежде чем проявятся результаты...
- Попробуем дипломатично...
Ничего не вышло. Осторожные вопросы и очень дипломатичные
предположения не дали никаких результатов - моя мамуся с невинным
удивлением отпиралась от всего. Только Ендрек, который пришел на кухню
последним, дал нам почву для размышлений. Он так обескураженно смотрел на
мою мамусю, что после ужина мы с Люциной взяли его в оборот.
- Тетя запретила мне говорить, но я все равно не знаю, в чем дело, -
обеспокоенно сказал он в ответ на наши нервные вопросы. - Она попросила
меня нарубить деревяшек.
- Что попросила?..
- Деревяшек нарубить...
- Каких деревяшек?! Для чего?!
- Откуда я знаю, для чего? Попросила нарубить чурочек и застрогать их
с двух сторон. Ну, я нарубил и застрогал.
- И что она с этим сделала?
- Ничего. Лежат. Кучей у сарая. Ей-богу, зачем они ей, не знаю...
Мы с Люциной переглянулись. Замыслы моей мамуси были непонятны. Она
могла запланировать для себя костер, но зачем для костра заструганные
чурки? Если бы она разбросала их возле колодца, был бы шанс, что
преступник о них споткнется, но у сарая?..
На всякий случай мы решили только притвориться, что идем спать, а на
самом деле следить за моей мамусей, которая, в свою очередь, притворялась
занятой чтением. Она читала книжку до тех пор, пока не решила, что все уже
спят, после чего тихонько встала, выскользнула во двор и скрылась в тени
сарая. Мы с Люциной подглядывали за ней, высунувшись из окна на кухне,
если вытаращивание в темноту можно назвать подглядыванием. Мы услышали
тихий скрип двери сарая, какой-то шелест, звук легкого постукивания дерева
по дереву и наконец все затихло.
- Ради всего святого, что она там делает? - шепнула я. - Надо бы
посмотреть, а то этот бандит ее убьет. Я пойду вокруг коровника и зайду ей
с тыла.
- Иди, я подожду здесь. Только смотри, чтобы он тебя не прихлопнул...
В результате, на проказы моей мамуси нарвался Марек. Прежде, чем в
темноте, едва рассеиваемой слабым светом месяца, я успела на цыпочках
обойти вокруг курятника, сеновала и сарая, миновав заросли крапивы и осота
на краю луга, моя мамуся все прояснила.
Что-то грохнуло по стене коровника. Марек, ожидающий там бандита,
успел уклониться в последнюю секунду. Дало это ему немного, поскольку в
следующее мгновение что-то просвистело над его головой, затем в стену
бабахнули два следующих снаряда. Марек исполнил классическое "ложись" и
залег под стеной, не понимая, откуда берутся залпы с той стороны и кто их
производит, если выслеживаемый негодяй находится в противоположном
направлении. В этом он был уверен, поскольку дождался появления в районе
развалин черного силуэта, который, крадучись, направился к колодцу. Марек
прокрался через двор, намереваясь затаиться за углом коровника, и тут
появился новый враг. Снаряды стучали по стене, некоторые перелетали
коровник и с шелестом скрывались в темноте. Из темноты раздался короткий
стук камней и звук удаляющихся шагов. Энергичный обстрел над головой не
позволил Мареку кинуться за ними.
Когда, вопреки стараниям, свалившись в крапиву и какую-то яму, я,
наконец, добралась до места сражения, за сараем уже царила тишина. Скрип и
удар двери указали, что кто-то забаррикадировался изнутри. Я споткнулась и
свалилась на Марека.
- Что ты тут делаешь, черт возьми?.. - дико зашипел он.
- Посвети, - попросила я слабым голосом, предчувствуя самое плохое,
догадываясь, в чем тут дело.
Марек щелкнул фонариком. В кругу света я увидела низкий березовый
пенек, о который споткнулась, а вокруг него россыпь чурок в форме
веретена. Двери сарая опять скрипнули, открылись, и в свете фонаря
показалась моя мамуся с дрыном в руке.
- Ну как? - весело спросила она. - Он испугался?
Марек некоторое время смотрел на нее.
- Не знаю, как он, а я точно...
- Я должна была раньше догадаться, - разочарованно сказала я. - Эти
обструганные чурки...
Может, это и удивительно, но правда - моя мамуся в молодости
великолепно играла в чижика. Я знала про это, неизмеримо этим гордилась и
неоднократно хвасталась. Я должна была сразу догадаться, для чего ей могут
понадобиться деревяшки, заостренные с двух сторон. Она еще не утеряла
старых талантов...
- Я хотела в него попасть, - призналась она нам. - Он бы мне ничего
не сделал, я бы закрылась в сарае на крючок. Я в него не попала?
- Не знаю, - ответил Марек странным голосом. - Может, он был
далековато?
- Как далековато? Я видела его здесь, он прыгал прямо у этой стены!
- Здесь, у этой стены, как раз был я. В меня вы почти попали, да...
Люцина, как ошалевшая змея, шипела в кухонное окно, требуя нашего
возвращения домой и объяснения событий. Моя мамуся, озабоченная и
обиженная, объясняла, что рукой так далеко она добросить не может, а
методом чижика могла поразить противника, оставаясь на безопасном
расстоянии от него.
- Я думаю, что коров ты тоже перепугала, - упрекнула я ее.
- Свиней, - поправила Люцина. - Даже здесь было слышно, как они
подпрыгивают и визжат. Я думала, вы там в хлеву друг друга убиваете.
- Была возможность его поймать, - горько сокрушался Марек. - А теперь
- все. Мама, ради бога, оставьте этот дрын, а я на всякий случай еще
посторожу, хотя очень сомневаюсь, что он сегодня вернется. Шанс мы
упустили.
- Зато он не засыпал колодец, - победно сказала моя мамуся, тщательно
пряча дрын за кухонный буфет.
Во дворе радостно и добродушно затявкал Пистолет, который только что
вернулся со свидания. Я снова открыла уже закрытое окно.
- Дурачок, - сказала я ему. - Если бы ты был здесь раньше и охранял
дом, как положено порядочной собаке, у тебя была бы возможность налаяться
вдоволь...
В воскресенье, на восходе солнца, из глубины колодца донеслось глухое
рычание Ендрека, известившее нас, что он докопался до дна. Аудитория у
него была многочисленной, поскольку вся семья уже была на ногах. Вокруг
ямы высились громадные кучи камня, которые никто не хотел относить далеко
- все равно закапывать. То, что ни один камень не свалился на Ендрека,
можно отнести на счет его исключительного везения.
Колодец был сухим - несколько лет назад проводилась мелиорация почв и
уровень воды понизился на добрых два метра. Марек спустился вниз, вдвоем
они окончательно расчистили яму и приступили к тщательному осмотру. Они
старательно проверили колодец сверху вниз и снизу доверху, обстучали
каменную кладку, заглянули в каждую щель и наконец вылезли.
- Как я и думал, там ничего нет - авторитетно заявил Марек. - Обычный
добротный колодец, вот и все. Теперь вы успокоитесь?
- Как это? - удивилась моя мамуся. - Действительно ничего? Зачем же
он нам мешал?
- Может, и ему казалось, что есть, - разочарованно заметила тетя Ядя.
- Зря только напрягался...
- Теперь тебе его жалко? - поинтересовалась Тереза.
- Черт с ним, а вот мы... - пробормотал Ендрек.
Франек тяжело вздохнул.
- По правде говоря, я тоже надеялся, что этот чертов колодец
что-нибудь прояснит, - грустно признался он. - Он мешал так, будто что-то
знал... Ну что ж, жаль, ничего не поделаешь.
- И что дальше? - беспомощно спросила моя мамуся.
- Ничего, в понедельник обратно засыплем, - решил Марек. - А пока
прикроем досками...
Интерес к тайне слегка ослаб. Деятельность нашего противника
наполняла нас надеждами, и теперь неопровержимо доказанная полная
невиновность колодца вызвала разочарование. Возможно, этот злоумышленник
попросту сошел с ума, а его болезнь вылилась в приступы работоспособности.
Возможно, в ночь с воскресенья на понедельник у него опять будет приступ,
он завалит яму и мы про нее забудем. Никто из родственников не выспался,
но предстоящая спокойная ночь давала хоть небольшое утешение.
Ночь и действительно прошла спокойно, зато утром в понедельник меня
разбудило что-то новенькое. Это были гуси. Периодически, через каждые
десять секунд, возникал скрипящий пронзительный гогот, такой сильный,
будто гуси уселись на подоконник. Мне было просто необходимо нормально
выспаться, поэтому, за десять секунд перерыва я попыталась уйти в себя и
заснуть, но это оказалось невыполнимо. Гуси без труда побеждали. Через
пятнадцать минут я встала и выглянула в окно. Внутри разгорался
действующий вулкан.
Большое стадо гусей расположилось за дорогой, на краю луга. Они
стояли и болтали между собой. Начинал один, ему отвечал другой, после чего
все вместе взрывались этим ужасным звуком. Наибольшую активность проявлял
пестрый гусь, который переступал с ноги на ногу чуть в стороне от стада.
- Чтоб ты сдох! - сказала я ему шепотом, наполненным искренней
ненависти.
Тереза, укрытая с головой, спала как убитая. Гуси радостно гоготали.
Вид они являли достаточно живописный - белое стадо на зеленом лугу,
освещенном лучами восходящего солнца, но акустически были невыносимы. В
бессильной ярости я смотрела в окно и придумывала способ их уничтожения.
На подоконнике лежала коробка спичек. Я высунулась из окна и изо всех сил,
не надеясь на успех, швырнула коробок. Он не долетел даже до дороги.
Когда я была снаружи, а это пришлось как раз на короткий момент
тишины, послышался какой-то дополнительный звук. Я напрягла слух, но гуси
вновь принялись за свое и все заглушили. Я ждала, высунувшись за окно,
гуси замолчали, и снова донесся этот шум. Звучал он странно и ни на что
