работающую на солнечной энергии куреню, длинное помещение, где
изготовлялись и хранились стилсьюты. Он увидел предсказателей погоды,
делающих прогнозы по палочкам, вынутыми ими из песка.
Во время его путешествия кто-то принес ему еду и покормил его с
ложки, поддерживая его голову сильной рукой. Он знал, что это ощущение -
из настоящего, но восхитительная игра перемещений продолжалась в нем.
И, словно это пришло через миг после приема приправленной спайсом
пищи, он увидел несущуюся песчаную бурю. Движущиеся образы дыхания песка
стали золотыми отражениями в глазах мотылька, и его собственная жизнь
сжалась до размеров вязкого следа ползучего насекомого.
Через его ум пронеслись слова из Паноплиа Профетикус: "Сказано, что
нет ничего прочного, ничего уравновешенного, ничего устойчивого во всем
мироздании - ничто не остается в прежнем состоянии, и перемены приносит
каждый день, а порой и каждый час".
"Старая Защитная Миссионерия знала, что делает, - задумался Лито. -
Они знали об Ужасных Целях. Они знали, как манипулировать людьми и
религиями. Даже мой отец не смог избегнуть этого". Здесь был ключик, с
которым стоило разобраться. Лито внимательно его рассмотрел. Ощутил в себе
достаточно сил вернуться в собственное тело. Все его многоликое бытие
повернулось в противоположном направлении и посмотрело в открытый космос.
Он присел - и обнаружил, что находится один, в тусклой камере, освещаемой
лишь светом из того прохода, где целую вечность назад привлек его внимание
проходивший мимо человек
- Доброго счастья всем нам! - по обычаю Свободных провозгласил он.
В дверной арке появился Гурни Хэллек, голова против света - черным
силуэтом.
- Принесите свет, - сказал Лито.
- Хочешь и дальше проходить испытания?
Лито рассмеялся:
- Нет. Теперь моя очередь испытывать вас.
- Посмотрим, - Хэллек исчез и через мгновение появился с ярким
голубым глоуглобом, несомым им в сгибе локтя левой руки. Он отпустил его к
потолку и оставил плавать там над их головами.
- Где Намри? - спросил Лито.
- Прямо за дверью. Могу его позвать.
- А-а-а, Старик Вечность всегда ждет терпеливо, - сказал Лито. Он
чувствовал занятное облегчение, стоя на пороге открытия.
- Ты называешь Намри именем, принадлежащим Шаи-Хулуду, - сказал
Намри.
- Его нож - зуб червя, - ответил Лито. - Значит, он - Старик
Вечность.
Хэллек хмуро улыбнулся, но промолчал.
- Ты все еще ждешь, чтобы вынести мне приговор, - сказал Лито. -
Согласен, без вынесения приговоров нет способа обменяться информацией.
Впрочем, нельзя от мироздания требовать точности.
Шуршащий звук позади Хэллека известил Лито, что входит Намри. Он
остановился в полушаге слева от Хэллека.
- Левая рука ада, а? - сказал Лито.
- Неумно острить о Бесконечном и Абсолютном, - буркнул Намри и искоса
взглянул на Хэллека.
- Разве ты Бог, Намри, чтоб ведать Абсолютным? - спросил Лито. Но
внимание его было сосредоточено на Хэллеке. Оттуда последует приговор.
Оба мужчины просто пристально на него посмотрели, ничего не отвечая.
- Всякий приговор балансирует над обрывом ошибки, - объяснил Лито. -
Претендовать на абсолютное знание значит стать чудовищем. Познание - это
бесконечное приключение на грани сомнения.
- В какую это словесную игру ты играешь? - спросил Хэллек.
- Пусть говорит, - сказал Намри.
- Это игра, которую первоначально затеял со мной Намри, - сказал
Лито, и старый Свободный кивнул в знак согласия. Он не мог не узнать игру
в загадки. - Наше восприятие имеет два уровня, - добавил Лито.
- Послания внешнее и сокровенное, - сказал Намри.
- Превосходно! - откликнулся Лито. - Ты сообщаешь мне внешнее - я
отвечаю тебе сокровенным. Я вижу, я слышу, я обоняю, я осязаю - я ощущаю
разницу температур, вкусовых ощущений. Я ощущаю течение времени. Я снимаю
образчики эмоционального. А-а-а! Я счастлив. Понимаешь, Гурни? Намри? Нет
никакой загадки человеческой жизни. Это не проблема, которую нужно
разрешить, а реальность, которую нужно прожить.
- Ты испытываешь мое терпение, паренек, - сказал Намри. - Разве здесь
ты хочешь умереть?
Но Хэллек сдерживающе поднял руку.
- Во-первых, я не паренек, - сказал Лито, впервые показывая, что
желает слышать правильное обращение. - Ты не убьешь меня - я возложил на
тебя ношу воды.
Намри наполовину вытащил криснож из ножен.
- Я тебе ничего не должен!
- Но Бог создал Арракис для закалки верных Ему, - сказал Лито. - Я не
только показал вам мою веру, я заставил вас осознать собственное
существование. Жизнь требует обсуждения. Вы были мной подведены к ЗНАНИЮ,
что вы и в самом деле отличаетесь от других - таким образом, вы знаете,
что вы живете.
- Опасно играть со мной в непочтительность, - сказал Намри, держа
криснож наполовину вытащенным из ножен.
- Непочтительность - наинужнейшая составная часть религии, - сказал
Лито. - Не говоря уж о ее важности в философии. Непочтительность -
единственный оставленный нам способ понять мироздание.
- Так, по-твоему, ты понимаешь мироздание? - спросил Хэллек,
освобождая пространство для Намри.
- Мм-да, - сказал Намри, и смерть была в его голосе.
- Мироздание может быть понято только ветром, - сказал Лито. - Не
обитает в мозгу мощной опоры рассудку. Творение - это открытие. Господь
открыл нас в Пустоте, потому что мы двигались на уже знакомом ему фоне.
Была ровная стена. Затем - пришло движение.
- Ты играешь в прятки со смертью, - предостерег Намри.
- Но вы оба - мои друзья, - Лито поглядел прямо в лицо Намри. - Когда
ты предлагаешь кандидатуру как Друг своего съетча, разве не убиваешь ты
орла и ястреба - в знак, что ты доносишь предложение? И разве не следует
ответ: "Бог посылает каждого человека к собственному концу, вот так
ястребов, вот так орлов, вот так друзей?"
Рука Намри соскользнула с ножа. Лезвие ушло назад в ножны. Он
уставился на Лито расширенными глазами. У каждого съетча был свой тайный
ритуал дружбы - и вот она, часть этого обряда.
Но Хэллек спросил:
- В этом ли месте твой конец?
- Я знаю, что тебе нужно от меня услышать, Гурни, - сказал Лито,
наблюдая за игрой надежд и подозрений на уродливом лице. Он положил руку
на грудь. - Этот ребенок никогда ребенком не был. Мой отец живет внутри
меня, но он - не я. Ты любил его, и он был доблестным человеком, деяния
которого превыше высоких берегов. Намерением его было покончить с
круговоротом войн, но в свои расчеты он не включил движения бесконечности,
как оно выражено жизнью. Это - Раджия! Намри знает. Ее движение может
увидеть любой смертный. Остерегайся троп, сужающих вероятности будущего.
Такие тропы уведут тебя от бесконечности в смертельные ловушки.
- Это ли мне нужно услышать от тебя? - спросил Хэллек.
- Он просто играет словами, - сказал Намри, - но голосом, полным
глубоких колебаний и сомнений.
- Я объединяюсь с Намри против моего отца, - сказал Лито. - И мой
отец внутри меня объединяется с нами против того, что из него сделали.
- Почему? - вопросил Хэллек.
- Потому что это то amor fati, что я несу человечеству, акт
окончательного экзамена, сдаваемого самому себе. Мой выбор в этом мире -
быть союзником против любой силы, несущей унижение человечеству. Гурни!
Гурни! Ты не в пустыне родился и вырос. Твоя плоть не ведают истины, о
которой я говорю. Но Намри знает. На открытой местности одно направление
не хуже другого.
- Я до сих пор не услышал того, что должен услышать, - сердито
обрезал Хэллек.
- Он выступает за войну и против мира, - сказал Намри.
- Нет! - ответил Лито. - Как и мой отец нисколько не выступал против
войны. Но посмотрите, что из него сделали. "Мир" в этой Империи имеет
только одно значение - поддержание движения но единственному жизненному
пути. Жизнь должна быть однообразна на всех планетах, как едино
правительство Империи. Вам велят быть довольными. Главная цель штудий
священнослужителей - найти правильные формы жизни. Ради этого они
прибегают к словам Муад Диба! Скажи мне, Намри, ты доволен?
- Нет! - отрицание вырвалось спонтанно и бесстрастно.
- Значит, ты богохульствуешь?
- Разумеется, нет!
- Но ты недоволен. Понимаешь, Гурни? Намри это нам доказывает: каждый
вопрос, каждая проблема не имеют единственного правильного решения. Надо
разрешить разнообразие. Монолит неустойчив. Так почему ты требуешь от меня
единственно верного высказывания? Этому ли быть мерилом твоего чудовищного
приговора?
- Ты вынудишь меня убить тебя? - спросил Хэллек, глубокое страдание
было в его голосе.
- Нет, я тебя пощажу, - ответил Лито. - Пошли весточку моей бабушке,
что я буду сотрудничать. Бене Джессерит может еще пожалеть о таком
сотрудничестве, но Атридес дает свое слово.
- Это надо проверить Видящей Правду, - сказал Намри. - Эти
Атридесы...
- У него будет шанс сказать перед своей бабушкой то, что должно быть
сказано, - Хэллек кивнул головой в сторону прохода.
Намри помедлил перед тем, как уйти, взглянул на Лито.
- Молюсь, что мы поступаем правильно, оставляя его в живых.
- Идите, друзья, - сказал Лито. - Идите и поразмыслите.
Когда двое мужчин удалились, Лито повалился на спину, ощутил холод от
койки. От совершенного движения голова у него закружилась на грани его
перегруженного спайсом сознания. И в этот миг он увидел всю планету -
каждое поселение, каждый городок, большие города, пустыни и высаженную
растительность. Все образы, обрушившиеся в его видение, были тесно
взаимосвязаны со смесью стихий внутри и вовне самих себя. Он видел
общественные структуры Империи отраженными в материальных структурах
планет и их обитателей. Это развернутое гигантское полотно его откровения
он воспринял именно так, как следовало: как смотровое окно на невидимые
механизмы общества. И, видя это, Лито понял, что для каждой системы есть
такое окно. Даже для системы самого себя и собственного мироздания. И он
принялся заглядывать в окна, космический надсмотрщик.
Это было то, к чему стремились его бабка и Сестры! Он это знал. Его
самосознание вышло на новый, высший уровень. Он ощущал прошлое, несомое им
в его клетках, его памятях, в архетипах, от которых строились его
предположения, в кольцевых зарубках мифов, в известных ему языках и их
праисторическом детрите. И все формы из его человеческого и
дочеловеческого прошлого, все жизни, которыми он теперь правил, слились в
нем, наконец, в единое целое. На фоне занавеса вечности он был
протозойским творением, рождение и смерть которого по сути одновременны,
но он был столь же бесконечным, сколь протозойским, творение, состоящее из
молекулярных памятей.
"Мы, люди, есть форма семейного организма!" - подумал он.
Они хотят его сотрудничества. Обещание сотрудничать предоставило ему
очередную отсрочку от смерти от ножа Намри. Добиваясь сотрудничества, они
стремятся распознать целителя.
И он подумал: "Но не тот общественный порядок я им принесу, на
который они рассчитывают!"
Гримаса исказила рот Лито. Он знал, что не будет так бессознательно
зловолен, как его отец - деспотизм как один конечный итог и рабство как
другой - но этот мир может молиться по "добрым старым дням".
И тогда его отец-память заговорил с ним, неназойливо, не в силах
потребовать внимания, но прося его выслушать.
И Лито ответил: "Нет. Мы подкинем им головоломки, чтобы занять их
умы. Есть много способов бегства от опасности. Откуда им знать, что я
