- 74 -
* * *
Ольга Форш подошла к Алексею Толстому и что-то сделала.
Алексей Толстой тоже что-то сделал.
Тут Константин Федин и Валентин Стенич выскочили на двор и
принялись разыскивать подходящий камень. Камня они не нашли, но
нашли лопату. Этой лопатой Константин Федин съездил Ольге Форш
по морде.
Тогда Алексей Толстой разделся голым и, выйдя на Фонтанку,
стал ржать по-лошадиному. Все говорили: "Вот ржет крупный совре-
менный писатель." И никто Алексея Толстого не тронул.
1934 год.
ИСТОРИЯ
Абрам Демьянович Пентопасов громко вскрикнул и прижал к гла-
зам платок. Но было поздно. Пепел и мягкая пыль залепила глаза
Абрама Демьяновича. С этого времени глаза Абрама Демьяновича на-
чали болеть, постепенно покрылись они противными болячками,и Аб-
рам Демьянович ослеп.
Слепого инвалида Абрама Демьяновича вытолкали со службы и на-
значили ему мизерную пенсию в 36 рублей в месяц.
Совершенно понятно, что этих денег не хватало на жизнь Абраму
Демьяновичу. Кило хлеба стоило рубль десять копеек, а лук-порей
стоил 48 копеек на рынке.
И вот инвалид труда стал все чаще прикладываться к выгребным
ямам.
Трудно было слепому среди всей шелухи и грязи найти съедобные
отбросы.
А на чужом дворе и саму-то помойку найти нелегко. Глазами-то
не видать, а спросить: где тут у вас помойная яма? - как-то не-
ловко.
Оставалось только нюхать.
Некоторые помойки так пахнут, что за версту слышно, другие,
которые с крышкой, совершенно найти невозможно.
Хорошо, если дворник добрый попадется, а другой так шуганет,
что всякий аппетит пропадет.
Однажды Абрам Демьянович залез на чужую помойку, а его там
укусила крыса, и он вылез обратно. Так в тот день и не ел ниче-
го.
Но вот как-то утром у Абрама Демьяновича что-то отскочило от
правого глаза.
Абрам Демьянович потер этот глаз и вдруг увидел свет. А потом
и от левого глаза что-то отскочило, и Абрам Демьянович прозрел.
С этого дня Абрам Демьянович пошел в гору.
Всюду Абрама Демьяновича нарасхват.
А в Наркомтяжпроме, так там Абрама Демьяновича чуть не на ру-
ках носили.
И стал Абрам Демьянович великим человеком.
1936 год.
- 76 -
ВЕЩЬ
Мама, папа и прислуга по названию Наташа сидели за столом и
пили.
Папа был несомненно забулдыга. Даже мама смотрела на него
свысока. Но это не мешало папе быть очень хорошим человеком. Он
очень добродушно смеялся и качался на стуле. Горничная Наташа, в
наколке и переднике, все время невозможно смеялась. Папа весе-
лил всех своей бородой, но горничная Наташа конфузливо опускала
глаза, изображая, что она стесняется.
Мама, высокая женщина с большой прической, говорила лошадиным
голосом. Мамин голос трубил в столовой, отзываясь на дворе и в
других комнатах.
Выпив по первой рюмочке, все на секунду замолчали и поели ко-
лбасу. Немного погодя все опять заговорили.
Вдруг, совершенно неожиданно, в дверь кто-то постучал. Ни па-
па, ни мама, ни горничная Наташа не могли догадаться, кто это
стучит в дверь.
- Как это странно, - сказал папа, - Кто бы мог там стучать в
дверь?
Мама сделала соболезнующее лицо и не в очередь налила себе
вторую рюмочку, выпила и сказала:
- Странно.
Папа ничего не сказал плохого, но налил себе тоже рюмочку,
выпил и встал из-за стола.
Ростом папа был не высок. Не в пример маме. Мама была высокой
полной женщиной с лошадиным голосом,а папа был просто ее супруг.
В добавление ко всему прочему, папа был веснушчат.
Он одним шагом подошел к двери и спросил:
- Кто там?
- Я, - сказал голос за дверью. Тут же открылась дверь и вошла
горничная Наташа, вся смущенная и розовая. Как цветок.
Папа сел.
Мама выпила еще.
Горничная Наташа и другая, как цветок, зарделись от стыда.
Папа посмотрел на них и ничего плохого не сказал, а только выпил
так же как и мама.
Чтобы заглушить непонятное жжение во рту, папа вскрыл банку
консервов с раковым паштетом. Все были очень рады и ели до утра.
Но мама молчала, сидя на своем месте. Это было очень неприят-
но.
Когда папа собирался что-то спеть, стукнуло окно. Мама вско-
чила с испуга и закричала, что она ясно видит, как с улицы в ок-
но кто-то заглянул. Другие уверяли маму, что это невозможно,т.к.
квартира в третьем этаже, и никто с улицы в окно посмотреть не
может - для этого нужно быть великаном или голиафом. Но маме вз-
брела в голову крепкая мысль. Ничто на свете не могло ее убедить
что в окно никто не смотрел.
Чтоб успокоить маму, ей налили еще одну рюмочку. Мама выпила
рюмочку. Папа тоже налил себе и выпил.
Наташа и горничная как цветок сидели, потупив глаза от конфу-
за.
- Не могу быть в хорошем настроении, когда на нас смотрят с
улицы через окно, - кричала мама.
Папа был в отчаянии, не зная, как успокоить маму. Он сбегал
даже на двор, пытаясь заглянуть оттуда хотя бы в окно второго
этажа. Конечно, он не смог дотянуться. Но маму это нисколько не
убедило. Мама даже не видела, как папа не мог дотянуться до окна
всего лишь второго этажа.
Окончательно расстроенный всем этим, папа вихрем влетел в
столовую и залпом выпил две рюмочки, налив рюмочку и маме. Мама
выпила рюмочку, но сказала, что пьет только в знак того, что
убеждена, что в окно кто-то посмотрел.
Папа даже руками развел.
- Вот, - сказал он маме и, подойдя к окну, растворил настежь
обе рамы.
В окно попытался влезть какой-то человек в грязном воротничке
и с ножом в руках. Увидя его, папа захлопнул рамы и сказал:
- Никого там нет.
Однако человек в грязном воротничке стоял за окном и смотрел
в комнату и даже открыл окно и вошел.
Мама было страшно взволнована. Она грохнулась в истерику, но,
выпив немного предложенного ей папой и закусив грибком, успокои-
лась.
Вскоре и папа пришел в себя. Все опять сели к столу и продол-
жали пить.
Папа достал газету и долго вертел ее в руках, ища, где верх и
где низ. Но сколько он не искал, так и не нашел, а потому отло-
жил газету в сторону и выпил рюмочку.
- Хорошо, - сказал папа, - но не хватает огурцов.
Мама неприлично заржала, от чего горничные сильно сконфу-
зились и принялись рассматривать узор на скатерти.
Папа выпил еще и вдруг, схватив маму, посадил ее на буфет.
У мамы взбилась седая пышная прическа, на лице проступили
красные пятна, и, в общем, рожа была возбужденная.
- 78 -
СУДЬБА ЖЕНЫ ПРОФЕССОРА
Однажды один профессор съел чего-то, да не то, и его начало
рвать.
Пришла его жена и говорит: "Ты чего?" А профессор говорит:
"Ничего." Жена обратно ушла.
Профессор лег на диван, полежал, отдохнул и на службу пошел.
А на службе ему сюрприз: жалование скостили - вместо 650 руб.
всего только 500 оставили. Профессор туда-сюда - ничего не помо-
гает. Профессор к директору, а директор его в шею. Профессор к
бухгалтеру, а бухгалтер говорит: "Обратитесь к директору." Про-
фессор сел на поезд и поехал в Москву.
По дороге профессор схватил грипп. Приехал в Москву, а на
платформу вылезти не может.
Положили профессора на носилки и отнесли в больницу.
Пролежал профессор в больнице не более четырех дней и умер.
Тело профессора сожгли в крематории, пепел положили в баночку
и послали его жене.
Вот жена профессора сидит и кофе пьет. Вдруг звонок. Что та-
кое? "Вам посылочка."
Жена обрадовалась, улыбается во весь рот, почтальону полтин-
ник в руку сует и скорее посылку распечатывает.
Смотрит, а в посылке баночка с пеплом и записка: "Вот все,
что осталось от Вашего супруга."
Жена ничего понять не может, трясет баночку, на свет ее смот-
рит, записку шесть раз прочитала, - наконец, сообразила, в чем
дело, и страшно расстроилась.
Жена профессора очень расстроилась, поплакала часа три и по-
шла баночку с пеплом хоронить. Завернула она баночку в газету и
отнесла в сад имени I-й Пятилетки, бывший Таврический.
Выбрала жена профессора аллейку поглуше и только хотела ба-
ночку в землю зарыть, - вдруг идет сторож.
- Эй! - кричит сторож. - Ты чего тут делаешь?
Жена профессора испугалась и говорит:
- Да вот, хотела лягушек в баночку наловить.
- Ну, - говорит сторож, - это ничего, только смотри, - по
траве ходить воспрещается.
Когда сторож ушел, жена профессора зарыла баночку в землю,
ногой вокруг притоптала и пошла по саду погулять.
А в саду к ней какой-то матрос пристал. Пойдем, да пойдем,
говорит, спать. Она говорит: "Зачем же днем спать?" А он опять
свое: спать, да спать.
И действительно, захотелось профессорше спать.
Идет она по улице, а ей спать хочется. Вокруг люди бегают,
какие-то синие да зеленые, - а ей все спать хочется.
Идет она и спит. И видит сон, будто идет к ней навстречу Лев
Толстой и в руках ночной горшок держит. Она его спрашивает: "Что
же это такое?" А он показывает ей пальцем на горшок и говорит:
- Вот, - говорит, тут я кое-что наделал, и теперь несу всему
свету показать. Пусть, - говорит, - все смотрят.
Стала профессорша тоже смотреть и видит, будто это уже не
Толстой, а сарай, а в сарае сидит курица.
Стала профессорша курицу ловить, а курица забилась под диван
и оттуда уже кроликом выглядывает.
Полезла профессорша за кроликом под диван и проснулась.
Проснулась и смотрит: действительно лежит она под диваном.
Вылезла профессорша из-под дивана, видит - комната ее собст-
венная. А вот и стол стоит с недопитым кофием. На столе записка
лежит: "Вот все, что осталось от Вашего супруга."
Всплакнула профессорша еще раз и села холодный кофе допивать.
Вдруг звонок. Что такое? Входят какие-то люди и говорят:
"Поедемте."
- Куда? - спрашивает профессорша.
- В сумашедший дом, - отвечают люди.
Профессорша начала кричать и упираться, но люди схватили ее и
отвезли в сумашедший дом.
И вот сидит совершенно нормальная профессорша на койке в су-
машедшем доме, держит в руках удочку и ловит на полу каких-то
