Записи рассчитаны на тридцать минут. Я запущу их и шар одновременно.
Он крутанул сверкающий многогранник, подвешенный на крючке под
потолком, заставив вращаться, и направил на него свет небольшого
прожектора. После чего выключил остальные лампы и, щелкнув рычажком
главного переключателя, пустил записи. Мерцающий шар продолжал вращаться,
то ускоряя, то замедляя свое движение. Доктор Фрост отвел глаза, чтобы не
попасть под его воздействие. А потом тихонько выбрался из комнаты
покурить. Полчаса спустя раздался звук гонга. Фрост тотчас же вернулся в
комнату и включил свет.
Четверо из пяти человек исчезли.
Оставшимся оказался Говард Дженкинс, который открыл глаза и тут же
зажмурился.
- Ну, доктор, полагаю, ничего не получилось.
Фрост удивленно поднял брови.
- Не получилось? Оглянитесь-ка.
Молодой человек посмотрел по сторонам.
- А где остальные?
- Где? Где угодно, - ответил доктор, пожав плечами, - и КОГДА угодно.
Дженкинс сорвал наушники и вскочил.
- Что вы сделали с Эстеллой?!!
Фрост осторожно освободился от руки, вцепившейся в его рукав.
- Я с ней ничего не делал, Говард. Она перешла на другой временной
путь.
- Но я собирался отправиться с ней!
- Я и пытался отправить вас вместе.
- Тогда почему я здесь?
- Не могу сказать... Возможно, внушение было недостаточно сильным,
чтобы победить ваш скептицизм. Но не тревожьтесь, сынок... Вы же знаете,
что мы ждем ее назад через пару часов.
- Не тревожьтесь!.. Легко сказать. Я с самого начала не хотел, чтобы
она принимала участие в этой дурацкой затее, но понимал, что ее не
отговорить, поэтому-то и решил отправиться вместе, чтобы приглядеть за ней
- она ведь такая неприспособленная! Но, док, послушайте, а где их тела? я
думал, мы так и останемся в комнате, погруженные в транс.
- Вы, очевидно, меня не поняли. Другие временные пути - реальны,
столь же реальны, как тот, по которому мы движемся. И они сейчас в самом
деле идут по этим путям, как если бы свернули на соседнюю улочку.
- Но это невозможно - это противоречит закону сохранения энергии!
- Если вы сталкиваетесь с каким-либо фактом, вы вынуждены его
признать - они исчезли. К тому же, это вовсе не противоречит закону, это
только расширяет его до пределов всей вселенной.
Дженкинс провел рукой по лицу.
- Вероятно, вы правы. Но в таком случае, с ней может случиться что
угодно - ее там могут даже УБИТЬ. А я, черт побери, ничем не могу помочь.
Боже, какого дьявола мы записались на этот проклятый семинар!
Профессор положил руку ему на плечо.
- Но раз уж вы ничем не можете ей помочь, то почему бы вам не
успокоиться? К тому же, у вас нет никаких оснований думать, что она в
опасности. Чего ради придумывать лишние неприятности? Пойдемте-ка на кухню
и откроем бутылочку пивка, пока их ждем.
И он мягко подтолкнул его к дверям.
После нескольких стаканов пива и пары сигарет Дженкинс малость
успокоился, и профессор завел разговор.
- Как получилось, что вы записались на этот курс, Говард?
- Только на нем я мог заниматься вместе с Эстеллой.
- Так я и думал. Но позволил вам остаться - из собственных
соображений. Я знал, что вас нисколько не интересует теоретическая
философия, но решил, что ваш твердолобый материализм послужит неплохим
противоядием разным диким измышлениям, которые нередко возникают на такого
рода занятиях. И вы мне помогли. Возьмем к примеру, Элен Фишер. Она
склонна делать блестящие выводы из минимального количества данных. А вы
заставляли ее спуститься с небес на землю.
- Честно говоря, доктор Фрост, я никогда не видел смысла во всех этих
заумных рассуждениях; я предпочитаю иметь дело с фактами.
- Вы, инженеры, ничем не лучше метафизиков - вы игнорируете любые
факты, которые не можете разложить по полочкам. Если вы не можете
попробовать его на зуб - его для вас не существует. Вы верите в
механистическую, детерминированную вселенную, и начисто отрицаете за
человеком право на сознание, волю и свободу выбора - те факты, с которыми
вы только что столкнулись.
- Все это может быть объяснено на уровне рефлексов.
Профессор развел руками.
- Вот сейчас вы заговорили, как Марта Росс - она способна объяснить
все, что угодно с позиций библейского фундаментализма. Почему бы вам обоим
не согласиться, что существуют явления, которых вы не понимаете? - он
замолчал и наклонил голову. - Вы ничего не слышали?
- Кажется, да.
- Давайте, проверим. Рановато, но, возможно, кто-то вернулся.
Они поспешили в кабинет - и стали свидетелями невероятного,
наводящего суеверный ужас зрелища.
В воздухе, возле камина, парила фигура в белом, окруженная мягким
перламутровым сиянием. Пока они в растерянности застыли в дверях, фигура
повернулась к ним лицом, и они увидели, что лицо у нее - Марты Росс,
просветленное и нечеловечески величавое. Раздался голос:
- Мир вам, братья.
Волна кротости и вселенской любви обволокла их как материнское
благословение. Фигура приблизилась - и они узрели, что от плеч ее
ниспадают огромные белые крылья хрестоматийного ангела. Фрост выругался,
но еле слышно и как-то вяло.
- Не страшитесь. Я вернулась, как вы просили. Дабы просветить и
помочь.
Голос доктора окреп:
- Вы Марта Росс?
- Я отвечаю на это имя.
- Что случилось после того, как вы надели наушники?
- Ничего. Какое-то время я спала. А потом проснулась и отправилась
домой.
- И ничего больше? Тогда как вы объясните свой внешний вид?
- Я выгляжу так, как вы, сыны человеческие, представляете себе Слуг
Господних. Какое-то время я служила в миссии в Южной Америке и там
пришлось расстаться со смертной жизнью во славу Божию. Так я вступила в
Вечный Город.
- Вы попали в Рай?
- Вот уже который век я сижу у подножия Золотого Трона и пою осанну в
Его честь.
Дженкинс не выдержал:
- Марта... ах, Святая Марта... скажи: где Эстелла? Ты ее видела?
Фигура неспешно повернулась, глянула на него:
- Не надо страха.
- Да скажи же, где она!
- В том нет нужды.
- Никакой пользы, - с горечью пробормотал он.
- Я помогу. Внемлите же: Любите Господа нашего всем сердцем, и любите
ближнего своего как самого себя. И это все, что вам надобно знать.
Говард промолчал, потому что не знал, что ответить, но он был явно не
удовлетворен. Фигура же продолжила:
- Мне пора. Да благословит вас Господь.
Она сверкнула и исчезла.
Профессор коснулся руки молодого человека.
- Пойдемте подышим свежим воздухом.
Он вывел покорного и молчаливого Дженкинса в сад. Какое-то время они
молча прогуливались. Наконец Говард осмелился на вопрос:
- Мы что, в самом деле видели ангела?
- Полагаю что так, сынок.
- Но это же безумие!
- Миллионы людей не согласились бы с этим - событие невероятное, но
никак не безумное.
- Но это же противоречит всем современным воззрениям... Рай... Ад...
Господь собственной персоной... Воскрешение... Или все, во что я верил -
ложь, или я тронулся рассудком.
- Не обязательно - и даже маловероятно. Я весьма сомневаюсь, что вы
когда-нибудь узрите Ад либо Рай. Вы будете следовать по тому временному
пути, который соответствует вашей натуре.
- Но она выглядела РЕАЛЬНОЙ.
- Она и БЫЛА реальной. Я полагаю, что загробная жизнь реальна для
всех, кто верит в нее всем сердцем, как, должно быть, Марта, но, думаю, вы
будете подчиняться законам, совместимым с вашими взглядами агностика - за
исключением одного нюанса; когда вы умрете - вы вовсе не умрете, и не
важно, как бы убежденно вы не настаивали на этом. ДЛЯ ЛЮБОГО ЧЕЛОВЕКА
ЭМОЦИОНАЛЬНО НЕВОЗМОЖНО ПОВЕРИТЬ В СОБСТВЕННУЮ СМЕРТЬ. Такого рода
самоуничтожение неосуществимо. Вы тоже окажетесь в загробном мире, но в
таком, который подходит материалистам.
Но Говард не слушал. Он пощипывал верхнюю губу и хмурился.
- Послушайте, док, почему Марта не захотела сказать, что случилось с
Эстеллой? Это довольно-таки некрасиво с ее стороны.
- Я сомневаюсь, чтобы она знала, мальчик мой. Марта отправилась по
пути, который немногим отличается от нашего; Эстелла же решила исследовать
не то далекое прошлое, не то будущее. С практической точки зрения друг для
друга их не существовало.
Неожиданно в доме раздалось чистое контральто:
- Доктор! Доктор Фрост!
Дженкинс резко обернулся.
- Это Эстелла!
И помчался к дому, доктор с трудом поспевал за ним.
Но это была не Эстелла. В холле стояла Элен Фишер: свитер в грязи и
разорван, чулки исчезли, щеку украшал еще не заживший шрам. Фрост
остановился, внимательно оглядел ее.
- С тобой все в порядке, детка? - поинтересовался он.
Она по-мальчишечьи ухмыльнулась.
- В лучшем виде. Видели бы вы того парня.
- Ну-ка, рассказывай.
- Чуть погодя. Не уделите ли чашечку кофе блудной дочери? И я бы не
стала воротить нос от яичницы и парочки, нет, дюжины тостов. Там, где я
побывала, есть приходилось довольно-таки нерегулярно.
- Да-да, конечно, сейчас, - согласился Фрост. - Но где же вас
все-таки носило?
- Да дайте же девице перекусить сначала, - взмолилась она. - От вас я
ничего не скрою. Да, чем это Говард такой недовольный?
Профессор шепотом объяснил положение дел. Девушка сочувственно
поглядела на Дженкинса.
- Ах, так ее еще нет? А я-то думала, что вернусь последней; меня так
долго не было. Кстати, какой сегодня день?
Фрост посмотрел на часы.
- Вы вернулись как раз во-время: сейчас около одиннадцати.
- Какого черта! Ах, простите, доктор. "Все страньше и страньше", как
сказала бы Алиса. И все это - за пару часов. Так вот, чтоб вы знали, меня
не было по крайней мере несколько недель.
Когда третья чашка кофе последовала за последним тостом, Элен перешла
к рассказу:
- Проснувшись, я обнаружила, что качусь по лестнице - из кошмаров,
вереницы кошмаров. Только не просите меня описать их - этого никто не
сможет. Так продолжалось примерно с неделю, а затем я начала кое-что
различать. Не знаю, в какой последовательности сменялись события, но
первое, что я запомнила - стою посреди крохотной бесплодной долинки.
Холодно, воздух прозрачный и какой-то горький. От него першит в горле. А в
небе два солнца, одно здоровенное, красноватое, второе поменьше, но такое
яркое, что на него больно смотреть.
- Два солнца! - воскликнул Говард. - Но ведь это невозможно - системы
двойных звезд не имеют планет.
- Сходи и проверь сам - я-то там побывала! Пока я стояла и озиралась,
что-то просвистело у меня над головой. Я пригнулись - и больше этого места
не видела.
На следующий раз мое движение замедлилось на Земле - по крайней мере,
там было очень похоже - и в городе. В здоровенном таком, путаном городе.
Улица, движение оживленное. Я подошла к краю тротуара и попыталась
задержать одну из машин - этакую здоровенную ползущую гусеницу, и колес
штук пятьдесят, - но как увидела, кто сидит за рулем, как тут же
отскочила. Не человек и даже не животное - я таких никогда не видала и о
таких не слышала. Не птица, не рыба, не насекомое. Богу, который
обитателей этого города выдумал, грех молиться. Не знаю, кто они такие, но
они извивались, они ползали, и они ВОНЯЛИ. Фу!
- Несколько недель, - продолжала она, - я пряталась по разным норам в
этом городе, пока не вспомнила, что надо делать, чтобы перемещаться по
тропам времени. Я уж извелась вся, решила, что внушение на возврат в
настоящее не сработало. С едой было туго, голова кружилась от голода. Пила
