Карбоку и подошел к ним.
- Вы когда-нибудь видели таких?
Логан внимательно посмотрела на раздутых монстров, совершенно
очарованная.
- Нет, шеф, никогда. И не помню, чтобы Борн упоминал о них.
- А ваш пигмей часом не может ими каким-нибудь образом управлять, -
спросил Карбок.
Логан задумалась.
- Нет, не думаю. Если бы они были опасны и в то же время управляемы,
Борн призвал бы их для нашей защиты, когда мы двигались на уровне макушек
деревьев.
Плавуны представляли собой огромные газовые баллоны более или менее
яйцевидной формы с колеблющимися, похожими на паруса плавниками на спине и
по бокам. Плавно взмахивая этими выростами во всю длину тела, они лениво
перемещались в воздухе. Сами газовые баллоны были бледно-голубые и
полупрозрачные, сквозь них явственно просвечивало солнце. Под каждым
баллоном была какая-то эластичная органическая масса, похожая на резину,
испещренная складками, похожими на мотки кабеля, оттуда свисали короткие
толстые щупальца, блестевшие на солнце подобно зеркальной позе, которую
Логан хорошо запомнила за те недели, пока они были в лесу. Они все
состояли из поворачивающихся, колеблющихся органических призм,
преломлявших свет и разлагавших его в спектр, из-за чего вся тварь похожа
была на огромный воздушный шарик, гоняющийся за радугой. А ниже этой
сияющей, блистающей поросли спускались более длинные щупальца. У них был
более естественный вид. Они были того же бледно-голубого оттенка, что и
газовые баллоны, и покрыты были тускло поблескивавшей слизистой оболочкой.
Фотоиды продолжали дрейфовать по направлению к станции, а кучка
ученых, сгрудившихся у разрушенного транссивера дальней связи, жарко
дебатировала по вопросу о том, что же это - растения или животные.
- Оружие к бою, - скомандовал Хансен.
До настоящего момента существа не предпринимали ничего, что можно
было бы расценить как враждебные действия, но уже от их невероятного
размера становилось не по себе. Зловещая же тишина, с которой они
надвигались, окончательно доканывала нервную систему.
- Если они приблизятся на двадцать метров, открывайте огонь, - сказал
Хансен, - но не раньше.
Начальник службы безопасности кивнул.
Один из плавунов направился прямо к ним, зловеще поигрывая в воздухе
длинными развевающимися щупальцами. Однако он остановился перед самой
критической чертой, установленной Хансеном и завис. Несмотря на то, что у
чудовища не было видно ничего, хотя бы отдаленно напоминающего орган
зрения, Хансен не мог избавиться от ощущения, что их изучают. Чудовище
продолжало висеть на месте, а огромные плавники плавно покачивались
помогая ему сохранять равновесие. Напряжение в куполе и во всей станции
достигло предела.
Тут кто-то закричал, и все перевели взгляд вниз в сторону. Два других
плавуна подплыли к самому челноку, последней сохранившейся связи с
компанией, со всей Вселенной. Длинное щупальце опустилось и обвилось
вокруг носа челнока. Как бы из любопытства, оно без видимых усилий
потянуло челнок. Раздался скрежет и челнок подвинулся. Тут луч
ослепительно яркого света, толщиной не больше карандаша прорезал
пространство, отделяющее людей от любопытного плавуна. Карбок подпрыгнул и
завизжал на расчет переносной лазерной пушки.
- Кто открыл огонь? Я не отдавал приказа!
Лазерный луч просто-напросто прошил насквозь газовый баллон и вышел с
другой стороны. От неожиданности плавун немного потерял высоту, но тут же
вернулся в исходное положение. От того места, куда попал лазерный луч,
пошел легкий дымок. Послышался легкий едва различимый свистящий звук,
который можно было принять за легкий вздох. И тут плавун стал резко
подниматься, забыв выпустить челнок. Послышался отчетливый звук лопающихся
один за другим, подобно струнам пианино, канатов. Тут кто-то выстрелил из
пистолета, открыли огонь остальные пушки. Карбок носился среди своих
подчиненных, но из-за захлестнувших, казалось, всю станцию звуков его не
было слышно. Одна за другой рубиновые вспышки пронзали тела плавунов.
Всякий раз, когда красный луч попадал в газовый баллон, раненый плавун
терял высоту, потом тут же снова надувался и снова набирал ее. Если же луч
попадал в заросли щупалец, то он просто отражался от зеркальной
поверхности коротких и покрытых слизью длинных щупалец.
В надежном укрытии из зарослей поющей гребенчатой лозы Борн прошептал
спутникам:
- Уж больно они терпеливы, эти фотоиды.
- А вдруг они не захотят драться? - заволновался Лостинг.
Сзади раздалось рычание Джелливана:
- Злость приходит к фотоидам медленно, но длится долго.
Наконец, раздраженные то ли назойливыми уколами лазерных лучей, то ли
шумным мельтешением мелких фигурок внизу, плавуны начали реагировать. Их
короткие, похожие почти на кристаллы, щупальца зашевелились и стали
складываться в сложные узоры, инстинктивно образуя защитные редуты,
поскольку снизу их продолжали покусывать красные лучи.
Солнце стояло высоко и светило жарко. Но во вновь образованной
системе щупалец солнечный свет фокусировался и еще раз фокусировался и
усиливался, сновал от щупальца к щупальцу, как от линзы к линзе, и
собирался в мощные пучки органическими линзами столь совершенной природы,
что человеческий глаз показался бы по сравнению с ними топорной работой.
Наконец два ближайших плавуна послали в направлении станции солнечные лучи
невероятной концентрации.
Налево и направо стены станции были сделаны из ячеистого алюминия, а
не из дюраля. И там, куда попал солнечный свет, он расплавился, и лучи
стали жечь все, что внутри.
Хансен бросился прочь из купола, также поступили Кохома, Логан и
большинство других сотрудников. Наверху остался один Карбок со своими
людьми. Он поносил их за неисполнительность и неумелость. Ему даже в
голову не пришло, что газовые баллоны плавунов состояли из отдельных
отсеков. И уж откуда ему было знать, как быстро эти отсеки
восстанавливаются и заполняются свежим газом, вырабатываемым в только что
регенерировавших стенках клеток. Карбок отказывался признать бессилие, в
данном случае, лазерных пушек, которыми запросто можно сбить челнок или
большой самолет. Он отказывался расписаться в собственной беспомощности
даже тогда, когда мощный многократно усиленный световой луч, пущенный
третьим плавуном, ударил в купол, расплавил твердый плексовый сплав,
расплавил собственно пушки, расплавил или сжег опоры, стулья, покрытия
пола, инструменты.
То, что он проиграл, Карбок понял только в последние минуты, сгорая
вместе с последней пушкой и ее расчетом.
Рассвирепевшие плавуны-фотоиды не улетали еще полчаса. Они плавали
туда-сюда вдоль станции, они продолжали играючи посылать световую энергию
в ее развалины еще долго после того, как последний жалкий красный лучик
возник из дымящихся руин. Наконец они устали. Что бы у них там ни было
вместо мозгов, но оно насытилось.
Фотоиды оставили станцию как оспой испещренную пробоинами, охваченную
изнутри пожаром, и отплыли к югу, откуда собственно и появились.
- А теперь пойдем и кончим их, - прорычал Лостинг.
- Погоди, - успокоил его Борн. - Там кто-нибудь мог остаться. Давай
подождем, пока огонь закончит работу фотоидов и умрет солнце.
Как это зачастую случалось, ночной дождь начался в этот день еще до
наступления темноты. Поэтому, когда они вошли в разоренный остов станции,
то не нуждались ни в каком освещении. Отовсюду струилась вода. Капли
шипели и испарялись, попадая на перегретый металл. Местами под ударами
фотоидов оплавились стены коридора. Остывающий металл потрескивал и
коробился. Во внешний коридор охотники вошли с заряженными снаффлерами
наготове, хотя ни тот ни другой не ожидали обнаружить среди этих дымящихся
развалин что-нибудь живое.
- Даже необходимая смерть неприятна, печальна, - заметил Борн,
морщась от всепроникающего запаха обгорелой плоти. - Это не то место, где
стоит долго задерживаться.
Лостинг согласился и указал вдоль прохода, огибающего станцию.
- Я пойду в эту сторону, а ты в ту. Встретимся на том конце. Чем
быстрее мы с этим покончим и отправимся домой, тем будет лучше.
Борн согласно кивнул и пошел в свою сторону. Лостинг дождался, пока
тот исчезнет из виду, и пошел за Джелливаном.
Трупов попадалось много. Большинство было похоронено под обломками
или оплавившимся металлом, либо сгорело практически дотла. Лостинг
оценивал урон, который способны нанести фотоиды. А ведь ему довелось
наблюдать как любопытный фотоид потрогал щупальцем толщиной с дерево
спящего охотника, после чего оставил его досматривать сны и дружелюбно
отправился дальше. Другой же раз ему довелось видеть, как обычно
миролюбивый гигант пришел в ярость, когда испуганный даевердон оттяпал
ему полщупальца. Фотоид незамедлительно разнес в щепки всю верхнюю часть
дерева, на котором жил хищник, после чего поймал и зажарил напавшего.
И все-таки, до чего же ему хотелось, чтобы был какой-то иной выход.
Они обследовали то, что раньше было дальним концом помещения для
скаммеров. Быстрые разведывательные диски теперь трудно было узнать. У
большинства прозрачные купола были разрушены, а изящные корпуса
превратились в растекшиеся по полу металлические лужи. Вместе с ними
расплавились останки двух великанов. Они так и сидели в круглой кабине и
кости их белели на фоне металла.
Если бы великаны не сопротивлялись так долго, фотоиды, скорее всего,
быстро бы устали и уплыли в сторону своих южных гнездовий. А вместо этого
перепуганные неуклюжие великаны сражались до последнего, хотя их красные
лучи оказались до смешного бессильны против нервной системы прозрачных
фотоидов.
Неожиданно Джелливан зарычал и прыгнул вперед. Фуркот учуял запах, но
слишком поздно. Запах гари забивал все остальные. В верхней точке прыжка
красный луч ударил его точно между глаз, и он безмолвно бесформенной кучей
рухнул на пол. Лостинг вскинул снаффлер и выстрелил прежде, чем фуркот
упал. Раздался характерный мягкий "пшик" лопающегося семени. В темноте
неподалеку кто-то вскрикнул, и наступила тишина.
Из-за погнутой, вздыбленной секции пола возникла пошатывающаяся
фигура. Это была Логан. Уронив пистолет, она обеими руками пыталась
вырвать шип джакари из своей правой груди. На ее рубашке стало
расползаться небольшое пятнышко крови. Она тупо уставилась на Лостинга.
Охотник перезарядил трубку.
И тут второй луч ударил его сбоку, прошил кожу, кости, нервы,
внутренние органы. Обычно шока от столь сильных повреждений бывает
достаточно, чтобы убить на месте. Лостинг, однако, не был обычным
человеком. Он упал на колени и медленно завалился налево. Он был все еще
жив и обеими руками схватился за правый бок. Снаффлер со стуком упал на
влажный металлический пол.
Логан удалось сделать пару заплетающихся шагов вперед, и она
попыталась что-то сказать скорчившемуся на полу телу. Губы и язык ее
двигались, но звуков не получалось. Потом глаза ее затуманились под
действием мощного нервного яда, и она упала как подкошенное дерево.
Женщина лежала совершенно неподвижно, будто сломанная кукла. Одна рука
была неестественно изогнута.
Из неосвещенного тоннеля неподалеку осторожно вышли две фигуры.
Кохома подошел к неподвижному телу Логан и встал рядом с ней на колени.
Хансен же, едва взглянув на нее, направился к Лостингу. За ним, не нащупав
