Итаку: на нем в древности построен большой город, называемый
Иерусалимом". Оказывается, есть этимологическая связь между вторыми
названиями Трои и Иерусалима (Илион - Элиа):
Троя = Илион - Элиа-Капитолина = Иерусалим.
Евсевий Памфил - про Монтана: "Небольшие города Фригии:
Петузу и Тимион, называл он Иерусалимом". Складывается впечатление,
что осмысленное слово Иерусалим ("Город мира") было так же популярно
в качестве названия, как Неаполь.
И, наконец, в традиционной истории считается, что император
Константин сначала основал
свою новую столицу Новый Рим - будущий Константинополь - на месте
гомеровской Трои, а лишь затем немного сдвинул город и перенес его
в селение Византий. Но в таком случае гомеровская Троя возможно
отождествляется со знаменитым Новым Римом - Константинополем! А
Троянская война - с захватом Константинополя в результате крестовых
походов.
Юг Италии назывался в средние века Великой Грецией. Достаточное
основание, чтобы какой-нибудь историк смог запутаться.
Вавилон. Сегодня считается, что располагался он в Месопотамии.
Но "сербская Александрия" помещает Вавилон в Египет (туда же переносит
и место смерти Александра). Современный автор Ж.Ф.Лауэр: "Вавилон
- греческое название поселения, расположенного напротив пирамид.
В эпоху средних веков так иногда называли Каир, предместьем
которого стало это поселение". Это подтверждают и тексты XIV века.
Перед нами опять смысловое название: Вавилон - "Врата Господни".
Евсевий сообщает, что Рим называли Вавилоном (вспомните также
"вавилонскую блудницу" ранних христиан); однако чаще византийские
историки под Вавилоном имели в виду Багдад. В Персии 1000 лет назад
Вавилоном называлась обширная провинция (нынешняя восточная часть
Сирии). О Вавилоне как о существующем (а не уничтоженном в
древности) городе говорит автор XI века Михаил Пселл.
Значение Геродота для традиционной истории громадно. Однако
понять и правильно привязать к современной карте географические
данные Геродота очень трудно. Например, он заявляет, что Нил течет
параллельно Истру, который сейчас отождествляют с Дунаем (а почему-то
не с Днестром, например). Современные комментаторы вынуждены
вносить в данные Геродота многочисленные поправки; они предполагают,
например, что "карта Геродота" перевернута по отношению к современной.
Заметим, что такая ориентация типична для многих средневековых
карт. Комментаторы вынуждены считать, что в разных местах
"Истории" одни и те же названия морей означают совсем разные водоемы,
и наоборот, так что в общем итоге выстраивается у комментаторов
такая цепочка отождествлений и путаницы:
Красное море = Южное = Черное = Северное = Средиземное = Персидский
залив = Наше море = Индийский океан.
Другие аналогичные примеры "наложений", возникающих при
переворачивании карты Геродота: Ассирия = Германия, Вавилон = Рим,
Персия = Галлия (Франция), Мидия = Венгрия.
Именно эти же отождествления, кстати, возникают и у нас, когда
мы анализируем географию Библии (в следующих главах). Причем
совершенно независимо от Геродота.
Странно вопринимаются неоднократные упоминания Геродотом
"крестонеев" и "крестонов", города Крестона, области Кроссеи. Можно
подумать, будто Геродот писал о крестоносцах. Кстати, "кросс" - это
"крестоносный термин".
Поэтому не удивительно, если историки очень приблизительно, а
порою попросту ошибочно локализуют некоторые древние события.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. Хронология как предмет культа
Эта книга - о поразительных ошибках в исторической хронологии;
об ошибках, с которыми все мы настолько свыклись, что принимаем их
за непреложную истину; об ошибках, существование которых
ученые-историки упорнейше стараются не признавать, полагая, может
быть, что признание приведет их науку к катастрофе.
В Советском Энциклопедическом Словаре об исторической хронологии
как науке сказано удивительно мудро: эта "вспомогательная
историческая дисциплина... помогает устанавливать даты исторических
событий". Однако любые попытки указать историкам на серьезные ошибки
в датировке древних событий создают впечатление, что специалисты
по исторической хронологии задачу свою видят не столько в том, чтобы
"помогать устанавливать даты", сколько в защите ставших привычными
древних дат от любых посягательств со стороны. Между тем только со
стороны (точнее говоря, со стороны других наук) и возможны сейчас
полезные для дела посягательства: именно со стороны хорошо видно,
что историческая хронология как наука давно закостенела, стала
консервативной и занимается сейчас только исправлением мелких ошибок и
систематизацией новых находок, которые, быть может, и украсят
великолепный фасад Истории, но ничего не изменят по существу. Точно в
такой же ситуации была физика в конце прошлого века, когда многим
ученым (именно физикам!) того времени казалось, что делать в этой
науке уже практически нечего. Им и не снились потрясения, которые
ожидали физику буквально через несколько лет.
Если же говорить не сухим языком словаря, историческая
хронология - путеводитель по времени, составленный по скупым словам
очевидцев и пространным пересказам недостоверных слухов, для
связности дополненный "строго научными" догадками.
Слово "путеводитель" здесь достаточно уместно: напрашивается
аналогия с первыми попытками великих древнегреческих географов
создать единое, цельное описание Ойкумены - всего земного мира,
освоенного людьми. Каких только забавных причуд не было в этих
первых географиях!.. Но шли века, и решительно перечерчивались
старые наивные карты, и с них исчезали фантастические страны,
населенные "людьми с песьими головами" и другими подобными чудищами.
Эти науки во многом сходны: география описывает пространства
Земли, историческая хронология - человеческое прошлое на той же
Земле. Но по уровню зрелости они резко различаются: ко времени
Колумба, последовательно уточняясь, сменились уже несколько версий
географии, и стало очевидным, насколько нелепо и смешно (по
неизбежности, ибо первый блин комом) было первое описание Ойкумены и ее
обитателей. Между тем всеобщая историческая хронология, возникнув
во времена средневековья, так по сей день и остается первой версией,
- благо бы удачной!.. Взгляд "со стороны" показывает, что по
точности и достоверности она, похоже, ничем не лучше первых
древне-греческих географий, и в ней - точно так же - причудливо
перемешаны действительность, выдумки и иллюзии.
Для сравнения, чтобы убедиться, насколько важна для любой науки
"смена поколений" (версий), можно взять, например, химию: сейчас она
практически вся является химией органической и смело идет к тому,
чтобы переродиться в биохимию, между тем всего век-другой назад она
была химией неорганической, а еще раньше - алхимией. Или ту же
астрономию: трудно даже сосчитать, сколько раз людям приходилось
привыкать к новым конструкциям Вселенной. В одном только нашем ХХ
веке, в начале его, благодаря одному и тому же великому американско-
му астроному Хабблу, человечеству дважды пришлось испытать такое
потрясение.
Историческая хронология - редкое исключение из правила. Она
проплыла по штормовым водам последних четырех столетий на удивление
спокойно, оставшись практически такой, какой и появилась на свет.
Почему?
Историю, нисколько не преувеличивая, можно назвать самой
загадочной из современных наук. Даже мистически загадочной - из-за
непостижимого, абсолютно необычного для науки ореола, которым она
окружена в глазах большинства людей. Если в иных науках люди видят
инструменты познания мира, то в истории - нечто сродни самой Истине,
с большой буквы. Даже в физике, в одной из точнейших, а не просто
точных наук, мы достаточно легко допускаем коренную ломку базовых
представлений и прощаем ей, что "мельчайшую" молекулу вдруг
оказалось возможным еще измельчить, а "неделимый" атом рассыпать на
несколько осколков. Если сопоставлять с реальной жизнью, все законы
и постулаты любой науки относительны, даже математические; мы это
неплохо усвоили, потому и относимся ко всем остальным наукам точно
так, как и надо к ним относиться.
А что абсолютно?.. Хотите знать? - пожалуйста. Абсолютно то,
что родился я (допустим) в 1970 году. Так написано в моем паспорте,
так утверждают мои родители и бабушки, и никакая в мире сила не
заставит меня разувериться в этом. Это мое знание неизмеримо весомей
всех "дважды два четыре", всех относительно верных догадок любой
науки, ибо оно, повторяю, - абсолютно. Впрочем, любой?.. Нет.
Существует одна наука, наделенная тем же даром абсолютности, что и
мой паспорт, связанная с ним цифирью лет - датами событий. Разница
только в том, что мой паспорт - коротенький учебник истории, он
содержит всего одну дату. Всего одну крупинку абсолютной истины. А
в толстой книге по истории таких крупинок рассыпано много. Тем
более, что подтверждена их истинность не малочисленными свидетелями
- моими родителями и бабушками, а тысячами и тысячами ученых-историков.
Есть, конечно, приблизительности и там, когда речь заходит,
например, о Гомере. Но зато с большинством личностей и событий
все ясно. Например: когда родился и когда умер Диоген? - вот
они, точные цифры. Заодно и точные детали: глядите-ка, жил-то он,
оказывается, не в бочке, а в гигантском глиняном кувшине, предназначенном
для хранения зерна; и когда мальчишки-хулиганы камнями
расколотили его знаменитое жилище, афиняне отшлепали их ремнем и в
складчину соорудили ему новый кувшин, чтоб не потерять важную статью
дохода, чтобы было что, кроме Парфенона, показывать тогдашним
интуристам.
Вывод простой: вы можете покушаться на любые "незыблемые"
законы кристаллографии или психоанализа, почвоведения или теории
больших чисел, - это я вам легко прощу, даже порадуюсь вместе с
вами. Но не вздумайте стронуть ни одну точную дату в истории!
Ибо ее точность - единственная моя опора в этом неустойчивом мире
научных иллюзий и псевдонаучных химер.
Есть и еще одна причина, тоже психологического свойства. Все
прочие науки, кроме истории, имеют дело с абстракциями - выжимками
из реальности, и только история - с самой реальностью. Ибо, например,
битва при Гангуте была, в некий далекий год и день, для ее
участников настолько же незыблемой реальностью, как для меня реален
сегодняшний день. И если я, допустим, человек совсем не научного
склада, тогда любые абстракции мне скучны и непонятны, и только в
священной для всех нас науке истории чувствую нечто родное и
близкое.
"Священной"... Не случайно, должно быть, проскользнуло сюда
это слово. Ибо издавна в языках многих народов Истина (с большой
буквы), присутствие которой мы предполагаем в большинстве исторических
данных, - одно из имен Бога. Поэтому история, в наших глазах,
священна. Божественна. Неприкосновенна. Конечно, мы знаем, что и
над ней в недавнее время вдоволь поизмывались, вымарывая из нашей
недавней истории многие имена и важные страницы, изображая черное -
белым, и наоборот. История - великомученица. Но мы видим также,
что проходит несколько десятков лет, и все становится на свои места,
восстанавливая и навеки утверждая Истину.
Итак, приходится признать, что в психологическом плане наука
история сродни религии. Кстати, и ученых-историков вполне можно
сравнить со жрецами: они настолько же ревностно встречают в штыки
любые еретические мысли. Выглядит так, будто картина всемирной
истории - создана (священная книга - написана), ее можно срисовывать,
копировать, но не вздумайте менять композицию или, хуже того,
предлагать совершенно иную картину. Допустимо только освежать
