"Я живу, - думал Рагозин. - Дышу, чувствую. Слышу голос в телефонной
трубке. Ничего... И хорошо, что я не гений. Значит - не судьба. Не каждому
дано. Да я и не умею быть гением. Я обычный человек, каких миллионы. Ни
мужеством, чтобы из ряда вон, ни волей особенной природа меня не
наградила. А раз так - то лучше и не пробовать. Кому нужен серый писатель
Рагозин, графоман Рагозин, бумагомаратель Рагозин?! И бог с ним, и черт с
ним. Я еще молод, я силен, я расту. Я еще многое успею. Все впереди, самое
главное - что у меня все еще впереди, и я смогу выбрать любую из тысячи
лежащих передо мною дорог..."
Он сидел на скомканной, сбитой постели, вызывая в себе очистительные
мысли. Ему было ни хорошо ни плохо - ему было никак. Он и в самом деле
готов был всем существом воспринять любое новое свое предназначение.
Первый толчок под сердцем поэтому он пропустил. Но второй был сильнее
и настойчивее, и Рагозин уловил его. И все, что с ним недавно стряслось,
тут же было забыто.
