достаточно, чтобы здоровой девушке стало нехорошо.
- Рода, - произнес он, когда за его спиной закрылась дверь. - Вы...
И не закончил.
Дикий, протяжный женский крик оборвал его на полуслове. Марк рванулся
было назад, но его остановила сильная жилистая рука Рэсполда.
- Похоже на то, что он рассказал ей о случившемся.
- А именно? - спросил Галерс, уже предугадав ответ.
- Его дочь не знала, что исчез именно Пит Клакстон.
Марк выругался.
- Вот скот! Неужели он не мог как-то осторожно рассказать ей об этом?
- У меня сложилось впечатление, что он торопился это сделать, -
заметил Рэсполд. - Я поинтересовался, знает ли она, и хотел сам поставить
ее в известность, но капитан не стал слушать моих аргументов и поспешил
сюда. Я последовал за ним, догадываясь о его намерениях.
- И что теперь?
- Не знаю. Понимаете, он признался, что видел Клакстона последним, за
час до его исчезновения. Но этого еще недостаточно, чтобы делать
какие-либо выводы.
Интересно, подумал Галерс, знает ли лейтенант о том, что Клакстон был
в каюте девушки, когда у нее начался приступ. Как бы упреждая его вопрос,
Рэсполд продолжал:
- Эверлейк утверждает, что они втроем беседовали в каюте дочери,
когда у нее начались конвульсии. Он послал Клакстона за помощью, и больше
его не видел.
- А где бортовой врач "Короля Эльфов"?
Рэсполд криво улыбнулся.
- Утонул во время фестиваля на Мелвилле.
Галерс повернулся к Роде.
- Каково теперь содержание сахара в крови?
- Около 120 миллиграммов, док.
- Растет быстро. Нужно внимательно наблюдать за ее состоянием. Жаль,
что у нас нет прибора, который мог бы давать ежеминутные показания. Гарри,
ты позволишь забрать ее с корабля?
- Пока ты не докажешь, что болезнь не связана с чем-либо не земного
происхождения, она будет оставаться здесь, на борту на борту, этого
звездолета. Так же, как и все остальные.
- Включая тебя?
- Включая меня, - кивнул Харази. - Такая уж служба, Марк.
- Мое расследование тоже далеко от завершения, - сказал Рэсполд. -
Мне бы хотелось получить от властей разрешение на применение "препарата
правды". Однако, должен признаться, у меня нет еще ничего настолько
существенного, чтобы добиваться ордера на проведение принудительного
дознания.
- Вы могли бы попросить подозреваемых пойти на это добровольно.
- Полегче, док, - фыркнул Рэсполд. - Я пока что не смею употреблять
термин "подозреваемый". За это меня могут привлечь к суду. И зря вы
думаете, дружище, что капитан согласится сказать хоть что-нибудь еще! Я
обследовал участок корабля, где размещалась недостающая спасательная
лодка, и обнаружил потрясающие улики. Там имеются отпечатки всех, кто есть
на борту корабля, и даже тех, кого нет!
Марк вопросительно посмотрел на детектива.
- В сейфе корабля, в личных делах, - пояснял тот, - хранятся
отпечатки пальцев всех членов экипажа и пассажиров. Проверка не требует
долгого времени.
Галерс вернулся в каюту. Он чувствовал, что девушка уже достаточно
выплакалась, и самое время несколько рассеять ее печаль. Теоретически
особого вреда для пациента в этом нет, но в данном конкретном случае
Галерс, как врач понимал, что вряд ли можно ожидать чего-либо хорошего от
такого общения девушки с суровым отцом.
Более того, ему самому хотелось побыть с нею, и причины тому были не
только профессиональные. Она все больше и больше привлекала его.
Капитан, сидя на краю койки, тихо разговаривал с дочерью. Она лежала
к нему спиной, свернувшись калачиком и закрыв лицо руками. Плечи ее
содрогались от всхлипываний.
Услышав звук отворяющейся двери, Эверлейк поднял голову.
- Эта новость, - решительно произнес Галерс, - очень потрясла ее.
Особенно учитывая состояние вашей дочери. Было бы гораздо лучше, если бы
вы были более осторожны.
Эверлейк поднялся во весь рост.
- Вы превышаете свои полномочия врача, Галерс.
- Отнюдь нет. В мои обязанности входит как лечение пациентов, так и
сохранение их здоровья. Вы сами прекрасно понимаете, что профилактика -
лучшее лекарство.
Он занял место капитана на койке и притянул девушку к себе. Она сама
потянулась к нему и, не сопротивляясь, позволила себя приподнять. Однако
плакать не перестала. Марк ненавязчиво проверил ее пульс и обнаружил, что
он поднялся до 120. Лицо ее снова сильно побледнело.
Уложив девушку, он обернулся к капитану, который не сводил с дочери
своих стальных глаз.
- Если бы я знал, что вы так поступите, то не пустил бы вас сюда. Ее
состояние ухудшилось. А теперь, если вы не возражаете, я прошу вас выйти.
Мне нужно работать.
Эверлейк продолжал стоять неподвижно, чуть шевелились только губы на
окаменевшем лице:
- Я - капитан "Короля Эльфов". На его борту никто не смеет указывать
мне, что я могу и чего не могу делать.
- Корабль находится не в космосе, - возразил Галерс. - Он поставлен в
док. Согласно параграфу 30, насколько я помню, а в своей памяти я
абсолютно уверен, врач в подобных случаях обладает полномочиями,
превышающими полномочия капитана. И даже в полете полномочия врача, если
дело касается медицинских аспектов, выше, чем полномочия капитана, при
условии, что его решения не грозят безопасности других лиц на борту.
Белая фигура продолжала непоколебимо стоять на том же месте, словно
никакие силы не были в состоянии ее сдвинуть. Затем неожиданно жесткие
контуры ее сломались, и капитан Асаф Эверлейк покинул каюту.
Галерс вздохнул с облегчением, так как не был вполне уверен, что его
апелляция к закону окажется действенной, хотя у него и было смутное
предчувствие, что такие люди, как Эверлейк, законы уважают и соблюдают.
Они привыкли к тому, что их приказания выполняются неукоснительно, и отказ
повиноваться с их стороны означал бы глубокий конфликт с собственными
убеждениями.
Галерс погладил девушку по плечу, затем подошел к двери, в которой
стояла Рода, подняв вверх большой палец в знак того, что общий анализ не
показал наличия в крови инородных тел. Он вышел в коридор и сообщил об
этом Харази, который сразу же заметно повеселел.
- Жена не любит, когда я задерживаюсь на работе и опаздываю к обеду.
Грозится, что мне придется подыскать другую работу. А я люблю Луну и
чувствую себя здесь гораздо лучше, чем на Земле.
- А я бы хотел убраться отсюда как можно скорее, - признался Галерс,
и бросив взгляд вдоль коридора, поинтересовался: - А где капитан?
- Его утащил Рэсполд. Для чего - не знаю. Доктор, как ты отнесешься к
тому, что я уговорю шефа, О'Брайена, завизировать твой отчет? Твоя
медслужба будет удовлетворена, я смогу снять карантин и отпустить всех по
домам. К тому же администрация "Саксвелла" не высказывает особого
восторга, когда корабли подолгу отстаиваются в доках. А уж она может при
желании сделать жизнь таможенника совершенно невыносимой. - Он возвел
глаза к небу. - Боже всемогущий! Скольким же людям я должен угодить!
Капитану, команде, медикам, "Саксвеллу", и наконец, а это далеко не
последнее, собственной жене! Все брошу и умотаю куда-нибудь подальше!
- С моей стороны препятствий не будет. Но есть еще одно лицо, от
которого зависит решение - Рэсполд. Он еще не завершил предварительного
расследования.
Гарри сразу ушел, а Галерс и Рода Ту вернулись в каюту. Рода
подтянула свою тележку прямо к койке и начала раздевать девушку. Дебби
глядела на медиков распухшими от слез глазами.
- Не бойтесь, - попытался успокоить ее Марк. - Мы попробуем вас
подлечить. Может быть, вам и станет больно, но только для вашей же пользы.
Это нужно, чтобы освободить вас от того, что, накапливаясь годами,
прорвалось в самый неподходящий момент, и уложить вас в больницу.
Он сознательно опустил слово "психиатрическую", так как оно пугало
пациентов даже в эту, казалось бы, просвещенную эпоху.
Рода произвела еще один анализ крови, а Галерс прикрепил
чувствительный элемент электроэнцефалографа к голове девушки и обмотал
проводом, чтобы она не могла нечаянно сорвать его.
- Пожалуйста, не впускайте сюда отца, чтобы он не увидел меня
раздетой, - умоляющим тоном попросила Дебби.
Галерс пообещал и решил ознакомиться попозже с характерными
особенностями религии ремоитов. Такую скромность теперь можно было
встретить разве что у психопаток. На вид девушка была психически здоровой,
и причиной ее просьбы могло быть только ненормальное воспитание,
полученное на Мелвилле.
Рода активировала электромагнитный дверной замок, а Галерс тем
временем прикрепил к телу пациентки два небольших плоских диска: один чуть
выше сердца, другой на животе. От них к тележке тянулись провода.
- Этот датчик регистрирует сердцебиение, а вот этот - мышечную
активность, - объяснял он.
- А что вы намерены делать? - слегка обеспокоенно спросила девушка,
переставая плакать.
Марк взял из рук Роды шприц.
- Здесь десять кубиков азефина и десять - глюкозы. Я намерен сделать
внутримышечную инъекцию, которая очень быстро подействует на вашу нервную
систему на психоматическом, то есть подсознательном уровне. Она
высвободит... должна высвободить все побочные эффекты недавних событий. И
это высвобождение, сколь бы мучительным оно ни было для вас, принесет вам
огромную пользу. После того, как взрыв вашей активности угаснет сам по
себе, вам станет неизмеримо лучше. И в будущем не придется опасаться
подавленных в подсознании горестных воспоминаний.
- А если я откажусь принимать это лечение? - дрожащим голосом
спросила она.
- Мисс Эверлейк, я вовсе не собираюсь ограничивать вашу свободную
волю. И не ввожу вас в заблуждение, утверждая, что вам станет гораздо
лучше. Не спорю, азефин - новое средство. Но он прошел лабораторную
проверку в течение пяти лет и уже три года применялся в медицине. Я сам
прибегал к его помощи несколько раз при лечении своих пациентов. И могу
утверждать, что действие его полностью предсказуемо.
- Хорошо, доктор, я вам верю.
Галерс сделал ей инъекцию и произнес:
- Теперь крепитесь. Не пытайтесь сдерживать порывы своего тела.
Захотите говорить - говорите. Возможно, вы обнаружите, что говорите нечто
такое, что не предназначено для чужих ушей, и в чем вы раньше сами себе не
сознавались. Но пусть вас не смущает наше присутствие. По ту сторону этих
стен не просочится ни одно слово из сказанных вами. И наше отношение к вам
нисколько от этого не изменится.
Она вытаращила глаза.
- Почему вы сразу не предупредили?
- А вы бы согласились? Люди бояться извержения своего подсознания,
боятся сами себя. Они, по-видимому, где-то в глубине души считают себя
плохими, и не хотят, чтобы это обнаружил кто-либо еще. Довольно нелепое к
себе отношение. Никто не является сущим ангелом или сущим дьяволом. В
каждом из нас есть частица всего, что присуще Земле в целом. И ничего
плохого в том, что мы честно признаемся, нет. А в случае, когда мы
отказываемся что-либо открыть сами, оно прорывается против нашей воли и
может раздавить нас физически или повлиять на наш ум.
Он взял второй шприц.
- Смотрите. Здесь противоядие. Действие азефина будет тотчас же
нейтрализовано. Только скажите, и я сделаю укол. Как хотите. Может быть,
вы согласны и дальше жить с бомбой замедленного действия, притаившейся в
вашей психике, уповая на то, что она никогда не взорвется. Решайте.
Девушка в нерешительности прикусила губу.
- Поверьте, Дебби, вы не скажете ни одного слова, какого бы мне уже
