прошедшему немецкому флоту. Горящие сосновые факелы, брошенные матросами
Джона, подожгли множество судов Радовича. Но нападавшие говорили на одном
языке, были хорошо обучены и уже долго сражались плечом к плечу. Кроме
того, они были гораздо лучше вооружены.
Их ракеты потопили довольно много судов Джона и проделали отверстия в
укреплениях на берегу. Затем, под прикрытием града стрел, немцы
устремились в атаку. Во время высадки одна из их ракет взорвалась прямо в
яме, выкопанной в поисках железа. Сэм был сбит с ног и оглушен. Он едва
смог подняться на ноги. И вдруг понял, что рядом с ним стоит человек,
которого он никогда прежде не видел. Сэм был уверен, что никогда раньше
здесь, в этой местности, его не было.
Незнакомец был ростом около пяти с половиной футов, но коренастый и
сильный на вид. "Он похож на старый, красный от ржавчины таран, - подумал
Сэм, - хотя на вид ему, разумеется, не более двадцати пяти лет". Его
курчавые темно-рыжие волосы спадали на спину до самого пояса, а черные
брови были так же густы, как и у Сэма. У него были большие, темно-карие
глаза со светло-зелеными прожилками. Лицо - орлиное, с выступающим
подбородком, а крупные уши торчали почти под прямым углом.
"Тело ржавого тарана, - подумал Сэм, - с головой огромной рогатой
совы".
У него был лук из материала, хотя и очень редкого, но все же
известного Клеменсу. Это были две соединенные вместе изогнутые кости,
окружавшие ранее пасть рыбы-дракона. Такой лук был мощнейшим оружием и мог
служить очень долго, но у него был только один недостаток - чтобы натянуть
его, нужны были чрезвычайно сильные руки.
В кожаном колчане незнакомца было около двадцати стрел с кремневыми
наконечниками. Древка их были старательно вырезаны из плавниковых костей
речного дракона и оперены такими тонкими косточками, что они просвечивали
на солнце.
Он заговорил с Клеменсом по-немецки, но с явным акцентом,
происхождение которого определить было невозможно:
- Похоже, вы и есть Сэм Клеменс.
- Да, - ответил Сэм. - Вернее, то, что осталось от меня. Но каким
образом вы?..
- Мне вас описал, - незнакомец запнулся, - один из Них.
Сэм сначала не сообразил, о чем говорит этот человек. Глухота после
взрыва, вопли людей, убивающих друг друга всего в двадцати ярдах от него,
другие более отдаленные взрывы ракет и неожиданное появление этого
человека придавали всему происходящему ощущение нереальности.
- Он послал... Таинственный Незнакомец... он послал вас?! Вы один из
двенадцати?
- Что? Он? Нет, не он! Она послала меня!
У Сэма не было времени на расспросы. Он едва сдерживался, чтобы не
спросить, насколько хорошо незнакомец владеет своим оружием. У этого
человека был такой вид, будто он мог использовать все возможности этого
лука вплоть до последнего атома. Вместо этого Сэм взобрался на кучу
грунта, вынутого из ямы, и указал на ближайший корабль противника,
повернутый носом к берегу. Стоявший там человек громко выкрикивал
распоряжения.
- Фон Радович, предводитель нападающих, - указал на него Сэм. - Он
вне пределов досягаемости стрел наших слабых луков.
Быстро прицелившись и даже не удосужившись сделать поправку на ветер,
который в это время дул со скоростью около шести миль в час, лучник
выпустил черную стрелу. Ее полет завершился в солнечном сплетении фон
Радовича. Силой удара немца отбросило назад. Он повернулся, так что стало
видно торчащее из его спины окровавленное острие, а затем упал за борт в
воду между судном и берегом.
Его заместитель стал сплачивать ряды атакующих, и лучник тоже пронзил
его своей стрелой. Джо Миллер, облаченный в доспехи из кожи речного
дракона, опустошал ряды немцев своей огромной дубовой палицей прямо в
самой гуще битвы. Он был подобен восьмисотфунтовому льву с мозгом
человека. Смерть и панический ужас шли рядом с ним. Он раскраивал
ежеминутно по двадцать черепов и время от времени хватал кого-нибудь своей
огромной рукой и швырял с такой силой, что валились с ног еще пять-шесть
бойцов.
Пять раз врагам удавалось подкрасться к нему сзади, но всякий раз
черные костяные стрелы нового союзника навсегда останавливали их.
Ряды атакующих постепенно смешались, они стали пробираться к своим
судам. Перед Сэмом вырос окровавленный фон Рихтгофен и радостно закричал:
- Мы победили! Мы победили!
- Значит, вас ждет впереди ваш летательный аппарат, - спокойно
улыбнулся в ответ Клеменс и повернулся к незнакомцу. - Как вас зовут,
приятель?
- У меня было много имен, но когда мой дед держал меня на руках, он
назвал меня Одиссеем.
Все, что удалось вымолвить потрясенному Сэму, это:
- Нам о многом нужно поговорить.
Неужели это мог быть человек, воспетый Гомером?
Настоящий Улисс, то есть - историческая личность. Улисс, который
сражался у стен Трои, о котором впоследствии было сложено столько песен и
легенд? А почему бы и нет??? Скрывающийся в тени Незнакомец, говоривший с
Сэмом в его хижине, сказал, что он выбрал двенадцать человек из миллиардов
людей, бывших в его распоряжении. С помощью каких средств он сделал свой
выбор, Сэм не знал, но полагал, что причины для этого были благие. Об
одном из таких избранников, Ричарде Френсисе Бартоне, Таинственный
Незнакомец ему рассказал. Неужели вокруг каждого из этих двенадцати была
какая-то аура, позволяющая Отступнику определить, что именно этот человек
в силах воплотить задуманное им? Какая-то определенная окраска души?
Только поздно вечером Сэм, Джо, Лотарь и ахеец Одиссей разошлись по
своим хижинам после празднования победы. От разговоров горло Сэма
пересохло. Он пытался выжать из ахейца все, что тот знал об осаде Трои и о
его последующих странствиях. То, что он услышал, не только не разъяснило,
а скорее еще больше все запутало.
Троя, известная Одиссею, вовсе не была городом вблизи Мраморного
моря, руины которого земные археологи называли Троей. Та Троя, которую
осаждали Одиссей, Агамемнон и Диомед, была намного южнее, напротив острова
Лесбос и в глубине Малой Азии. Она была населена этрусками, которые в то
время жили в Малой Азии и впоследствии ушли в Италию под натиском
эллинских завоевателей. Одиссею был известен город, который последующие
поколения считали Троей. Жители этого города имели родственные связи с
Троей, которую штурмовал Одиссей. Он пал за пять лет до Троянской Войны,
уничтоженный варварами с севера.
Через три года после осады настоящей Трои, которая длилась всего два
года, Одиссей участвовал в большом набеге данайцев или ахейцев на Египет,
где в то время правил Рамзес III. Набег окончился плачевно. Одиссей спас
свою жизнь, бежав в открытое море, и провел в странствиях три года,
посетив Мальту, Сицилию и некоторые области Италии - земли, в те времена
совершенно неизвестные грекам. Не было ни листригонов, ни Эола, ни
Калипсо, ни Цирцеи, ни Полифема. Жену его звали действительно Пенелопой,
но соискателей на ее руку не было и ему некого было убивать по возвращении
домой.
Что касается Ахиллеса и Гектора, Одиссей знал о них только
понаслышке, как о героях песен. Он предполагал, что они оба были из
пеласгов - народа, жившего на Эллинском полуострове до того, как с севера
пришли ахейские завоеватели. Ахейцы адаптировали песни пеласгов для своих
собственных целей, а позднее барды, должно быть, включили их в "Илиаду".
Одиссей слышал "Илиаду" и "Одиссею", поскольку ему здесь однажды
повстречался ученый, который мог прочесть обе эти поэмы наизусть.
- А как же деревянный конь? - спросил Сэм, совершенно уверенный, что
и этот вопрос задается впустую. Но к его удивлению Одиссей сказал, что не
только знает об этом, но и что он действительно был инициатором подобной
затеи. Этот обманный трюк был порожден отчаянием и безумием и, по логике,
был обречен на неудачу.
И это для Сэма было самым ошеломляющим из всего, что он услышал. Всех
ученых объединяло единодушное отрицание правдоподобности этой истории, все
они заявляли об очевидной невероятности этого. Было абсолютно нереально,
как они утверждали, что ахейцы были настолько глупы, чтобы построить коня,
а троянцы - настолько глупы, чтобы дать себя обмануть. Но деревянный конь
на самом деле существовал, и ахейцы, спрятавшись внутри него, проникли в
город.
Фон Рихтгофен и Джо молча слушали их беседу. Сэм решил, что несмотря
на предупреждение этикала никому о нем не говорить, Джо и Лотарю следует
все же о нем знать. Иначе многое из того, что станет затевать Сэм, будет
непонятно даже близким его сообщникам. Кроме того, Сэм чувствовал, что
если он приобщит других к этой тайне, то это покажет этикалу, что он, Сэм,
действительно управляет ходом событий. Это было, конечно, ребячеством, но
тем не менее Сэм совершил это.
Он пожелал спокойной ночи всем, кроме Джо, и лег на койку. Но
несмотря на сильную усталость, он никак не мог заснуть. Храп Джо,
доносившийся сквозь замочную скважину, был подобен вихрю и вовсе не
способствовал сну. Кроме того, он сильно возбудился в преддверии
завтрашних событий, и его била нервная дрожь и стучало в висках.
Завтрашний день будет историческим, если только этому миру суждено иметь
историю. Вскоре здесь появится бумага и чернила. Будут перья и, возможно,
даже печатный станок. На борту великого речного судна будет еженедельно
выходить журнал. Появится книга, в которой будет рассказано о том, как
благодаря ракете, пущенной с судна Радовича, была углублена яма, из
которой начнется добыча железа. Возможно, что железо будет найдено завтра
же! Оно должно быть найдено.
Кроме того, из головы никак не шел король Джон. Этот коварный плут.
Один Бог знает, что замышляет его хитрый мозг. Вряд ли Джон затеет
какое-нибудь вероломство, пока не будет построен корабль, а для этого
понадобятся годы. Так что пока нет нужды волноваться. Но несмотря ни на
что, беспокойство все же не покидало Сэма.
Глава 14
Сэм проснулся неожиданно, сердце его стучало так, будто его схватило
какое-то чудовище из его кошмаров. Влажный воздух проникал внутрь сквозь
щели в бамбуковых стенах и через циновку, прикрывавшую вход в хижину.
Дождь барабанил по покрытой листьями крыше, с гор доносились раскаты
грома. Джо продолжал храпеть, подобно грому.
Сэм потянулся, а затем вскрикнул и сел в своей постели. Его рука
коснулась чьей-то плоти. Через мгновение в свете далекой молнии он увидел
силуэт, присевший на корточки возле его койки.
Послышался знакомый баритон.
- Не стоит звать на помощь титантропа, Клеменс. Он не проснется до
утра.
Сэм понял, что этикал может видеть в полной темноте. Он взял с
небольшого складного столика сигару и произнес:
- Не возражаете, если я закурю?
Таинственный Незнакомец не отвечал так долго, что Сэма это удивило.
Свет зажигалки не позволил бы различить черты лица гостя, и к тому же,
скорее всего, на нем была маска или что-то в этом роде. По всей видимости,
Незнакомцу был противен запах сигар, возможно, табака вообще. И все же он
не решался сказать об этом, потому что с помощью такой характерной черты
его можно было бы легко опознать. Но кем? Другими этикалами, которые
знают, что среди них есть предатель? Их было двенадцать, так во всяком
случае сказал Незнакомец. Если они узнают, что он, Сэм Клеменс, встречался
с одним из них, и узнают о его отвращении к табаку, то, может быть, они
сразу же поймут, кто из них предатель? Но Клеменс не высказал вслух свои
