трус. Ты еще не принадлежал к Синанджу, и он победил.
- Помню. И ты каким-то образом вернул меня к жизни,- сказал Римо.
- Я был готов дать тебе умереть. Я вернул тебя к жизни только потому,
что твое мертвое тело слилось со Вселенной. Ты, как никто со времен Ва-
на, принял Синанджу сердцем. Я не мог позволить тебе умереть, пусть даже
ты белый и неблагодарный!
- И тогда ты решил, что я и есть живое воплощение этой странной леген-
ды?
- Да, но окончательно уверился в этом значительно позже. Это произошло
в Китае. Помнишь Китай? Римо кивнул, не понимая, к чему клонит старик.
- Да. Одно из первых заданий. Мы должны были раскрыть заговор против
установления дипломатических отношений между США и Китаем. Как давно это
было!
- Ничтожный миг в масштабах истории,- сказал Чиун.- А помнишь, как ве-
роломные китайцы отравили тебя?
- Да, я едва не умер.
- Этого яда хватило бы, чтобы умертвить десять - нет, двадцать чело-
век. Но ты не умер. На краю гибели, окруженный убийцами, ты отрыгнул яд
и был спасен. Вот когда я впервые по-настоящему понял, что ты - земное
воплощение Шивы-Дестроера.
- Потому что меня вырвало?!
- О Шиве сложено немало сказаний,- невозмутимо продолжал Чиун, не об-
ращая внимания на сарказм Римо.- Еще в доисторические времена индийские
боги сражались с демонами. Индийские боги были могущественны, но еще бо-
лее могущественны были их противники. И тогда боги позвали гигантского
змея по прозванию Васуки и приказали ему сбить в масло целое море молока
и приготовить амброзию, которая сделала бы богов еще всесильнее. Но под-
лый змей Васуки, наклонившись головой вниз, стал изрыгать в молочное мо-
ре яд. И, видя это, боги поняли, что море отравлено и эта амброзия лишит
их последних сил и приведет на край гибели.
И тогда - о чудо!- спустился к богам Шива, красноликий бог бури. А Ши-
ва был страшный бог. Трехликий. Шестирукий. И был он очень, очень могуч.
И увидев, как из пасти Васуки извергается яд, Шива встал под струю и
принял в себя поток отравы. Так Шива пожертвовал собой во имя спасения
мира.
Но он не умер, Римо. Его жена Парвати, видя, что супруг ее принес себя
в жертву, бросилась к нему и, не давая Шиве проглотить яд, обмотала его
шею шарфом и затянула так, что Шива выплюнул отраву.
- Значит, она задушила его, чтобы он не умер от яда,- уточнил Римо.-
Ерунда какая-то.
- Шива не умер,- возразил Чиун.- Он исторгнул из себя яд, и Парвати
ослабила шарф. Шива остался цел и невредим, если не считать шеи.- Чиун
наклонился и двумя руками оттянул водолазку на шее Римо.- Его горло по-
синело. В точности как твое.
- Совпадение,- сказал Римо и резко встал.
- И ты будешь упорствовать в своем неверии даже перед лицом неопровер-
жимых доказательств?
- У меня не шесть рук,- заметил Римо.- Следовательно, я не Шива.
- Если бы здесь оказались те, кого ты одолел в одиночку, они поклялись
бы в один голос, что у тебя было не шесть рук, а шестью шесть.
В глазах Римо мелькнула тень сомнения. Наконец он произнес:
- Но лицо-то у меня все же одно!
- А ты забыл, сколько раз Император Смит менял твою внешность для
своих тайных целей?
- Один раз - когда я вступил в организацию, и то для того, чтобы меня
никто не мог узнать,- медленно ответил Римо, загибая пальцы.- Второй -
чтобы замести следы после нашего очередного задания. И в последний раз -
когда я заставил его вернуть мне мое старое лицо.
Римо с изумлением посмотрел на свои загнутые пальцы.
- Ну что? Три!- воскликнул Чиун, воздевая глаза к потолку.- Теперь ты
видишь, что предания - это не просто прекрасные песнопения, призванные
замаскировать правду, как краска на лице женщины.
- Если бы я был бог, я не вернулся бы на землю в облике ньюаркского
полицейского,- сердито выпалил Римо.- Уж это-то точно.
- Но сейчас ты не ньюаркский полицейский. Ты - нечто большее! Не ис-
ключено, что скоро, очень скоро ты сделаешь еще один шаг к реализации
своей подлинной судьбы.
- Это ничего не меняет.
- Вспомни, когда ты был ребенком, разве ты мог себя представить в роли
полицейского?- не унимался Чиун.- Дети не в состоянии постичь неизбеж-
ность своего взросления. Они не могут видеть дальше своих сиюминутных
желаний. И ты, Римо, во многом еще подобен ребенку. Но скоро тебе приде-
тся повзрослеть.- Мастер Синанджу склонил голову и грустно добавил: -
Даже скорее, чем я думал.
Римо снова сел у ног Чиуна.
- Порой я слышу внутри себя какой-то голос,- признался он.- Чужой го-
лос.
- И что этот голос говорит?- оживился Чиун.
- Иногда он говорит: "Я Шива! Я сгораю в собственном огне!" Иногда: "Я
Шива-Дестроер, Смерть, ниспровергатель миров!"
- А дальше?- с надеждой спросил Чиун.
- Что - дальше?
- Что он говорит дальше?
- "Мертвый ночной тигр, воскрешенный Мастером Синанджу",- добавил Ри-
мо.
Чиун вздохнул с облегчением.
- А в тот день ты не мог договорить пророчество до конца.
- В какой - тот день?
- Ну как же, в день пожара, Римо. О чем мы тут с тобой толкуем?
Раньше, когда ты слышал внутренний голос, это только тень Шивы завладе-
вала твоим сознанием, предупреждая тебя, подготавливая и призывая беречь
свое тело, ибо оно - оболочка для Дестроера. И еще: у Шивы множество во-
площений. Временами он Шива Махедева - Шива Верховный Правитель. В дру-
гой раз - Шива Бхаи-рава - то есть Шива-Дестроер, Шива-Разрушитель. Ког-
да ты слышал голос внутри себя, ты становился Шивой-Римо.
- Похоже на песенку пятидесятых годов. Шива-римо, хали-гали!
- Не паясничай. Это одна из священных тайн Синанджу. И потом, я всегда
верил, что настанет день, и ты станешь Шивой-Римо навсегда и займешь мое
место Мастера Синанджу. Но в тот день, когда ты предстал передо мною с
почерневшим горлом и перемазанным пеплом лицом - точь-в-точь как Шива,
каким его изображают на старинных рисунках, ты поднял голос против меня,
Римо. Ты не был Римо. И голос твой был чужим. Ты не был Шивой-Римо. Ты
был Шивой Махедевой, и ты меня не узнал. И тебе было наплевать на меня,
хотя я и спас тебе жизнь!
- Прости меня за те слова, папочка. Но я этого не помню.
- Я прощаю тебя, Римо, потому что это и в самом деле был не ты. Но я
не на шутку встревожен. Когда Шива будет готов, он завладеет твоей теле-
сной оболочкой. Но я не хочу, чтобы он завладел и твоим разумом!
- Если это предначертано судьбой, то что я могу сделать?
- Ты должен бороться, Римо! Ты должен отстаивать себя. Ты должен пом-
нить о Синанджу и о своем долге. Главное - ты должен продолжать мое де-
ло!
Римо встал и отвернулся к стене.
- Я не хочу терять тебя, папочка,- наконец сказал он дрогнувшим голо-
сом.
- Стань следующим Мастером Синанджу, и я навсегда останусь с тобой,-
печально произнес Чиун.- Это мой завет.
- Но я и себя не хочу потерять! Я не хочу становиться никем кроме Римо
Уильямса. Того, кто я есть. Это я твердо знаю.
- На тебя пал выбор судьбы. Не в наших силах противиться воле космоса,
но у тебя, Римо Уильямс, сын мой, есть выбор. И ты должен сделать его
быстро! Ибо скоро я могу уйти. А грозный бог индуистов может явиться в
любую минуту и затребовать тебя к себе. И тогда ты будешь потерян для
нас навсегда!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
По бившему в нос отвратительному запаху тухлой рыбы полковник Виктор
Дитко догадался, что Синанджу совсем близко.
- Мы почти на месте!- прокричал он через плечо, поспешно закрывая окно
своей "Чайки".
На полу перед задним сиденьем прятался под ковриком Сэмми Ки.
- Знаю!- отозвался он.- Я тоже чувствую запах.
- А что, здесь всегда так пахнет?
- Не совсем. Восточный ветер, как правило, несет больше вони.
Полковник Дитко кивнул. На протяжении последнего часа они ехали по са-
мому перегруженному в промышленном отношении району, о чем свиде-
тельствовал неприглядный индустриальный пейзаж. Серые заводские трубы
изрыгали клубы ядовитого дыма. Повсюду, куда ни глянь,- одни фабрики и
рыбзаводы. Один раз им пришлось проехать по грубому металлическому мос-
ту, под которым он заметил медлительную реку. Отходами химического
производства вода была окрашена в ярко-розовый цвет. Жилых массивов по-
падалось мало. Интересно, подумал Дитко, ведь на этих предприятиях рабо-
чих - как пчел в улье, так где же они живут? Может, на территории заво-
да? А скорее - спят прямо в цехах. Это было бы неудивительно, во всяком
случае, для полковника Дитко, который был не слишком высокого мнения об
азиатах в целом, а о северных корейцах - в особенности.
Дитко вел машину по покрытой гравием дороге, по местным масштабам,
считавшейся магистралью. Потом она перешла в грязный проселок, по кото-
рому в некотором смысле ехать оказалось даже приятнее, поскольку здесь
не было таких жутких рытвин.
Внезапно впереди открылась голая равнина. Промышленные предприятия ку-
да-то отступили, но, как ни странно, по-прежнему не было видно ни домов,
ни хижин, ни каких-либо иных признаков жилья. Раньше по дороге то и дело
попадались крестьяне на своих неизменных велосипедах. Теперь и они куда-
-то подевались. Было такое впечатление, будто земля в этом районе отрав-
лена. От этой жуткой мысли Дитко поежился.
Когда кончилась и эта дорога, Дитко остановил машину рядом с грубо
сработанным дорожным знаком: на фанере был нарисован какой-то иероглиф,
напоминающий решетку.
- Похоже, заблудились,- сказал он с сомнением.- Здесь дорога кончает-
ся. Дальше ничего нет - одни скалы и какая-то заброшенная деревня.
Сэмми Ки вылез из укрытия и после долгого сидения в темноте часто за-
моргал, хотя свет был довольно тусклым.
- Это оно и есть.
- Что - оно?
- Синанджу.
Сэмми Ки настороженно осматривался по сторонам.
- Ты серьезно? Но ведь это запретная зона! Где же колючая проволока,
охрана?
- Их здесь нет.
- Нет? А как же они охраняют свою деревню? И сокровища?
- Им хватает репутации. О Мастере Синанджу знают все. Никто не смеет и
близко сюда подходить.
- Страх? Это и есть их ограда?
- Старик в селении мне все объяснил,- сказал Сэмми Ки.- Есть стены,
через которые можно перелезть, сделать под них подкоп, обойти или даже
взорвать. Но если стена существует у вас в сознании, она окажется неиз-
меримо надежнее любой самой высокой ограды.
Полковник Дитко кивнул.
- Я высажу тебя здесь.
- А вы не могли бы проводить меня до самого поселка? Вдруг меня схва-
тят полицейские?
- Я дальше не поеду, но прослежу, как ты доберешься до деревни.
Сэмми Ки слез с заднего сиденья и медленно, перебегая от камня к кам-
ню, двинулся вперед, пока не вошел в селение и не пропал из виду. В гру-
бой крестьянской одежде и с перекошенным от страха лицом он напоминал
обычного деревенского парня. Дитко не сомневался, что арест Сэмми не
грозит. Полицейские не осмелятся нарушить неписаный запрет и явиться сю-
да.
Полковник и сам уже чувствовал невидимую стену, как если бы она была
воздвигнута из вполне осязаемого кирпича.
Первое, что надо было сделать Сэмми Ки,- это отыскать место, где он
запрятал видеоаппаратуру. Так, хорошо: плоский камень, служивший ориен-
тиром, на месте. Сэм-ми голыми, немеющими от холода руками стал раскиды-
вать сырой песок, пока наконец не наткнулся на голубой виниловый пакет.
Теперь оставалось лишь вытащить его и развязать.
Видеоаппаратура - камера, магнитофон, блок питания и чистые кассеты -
была не тронута. Сэмми быстро прицепил блок питания на пояс. Его трясло,
возможно, оттого, что было еще слишком рано. Ничего, вот солнце подниме-
тся - тогда, может быть, удастся согреться.
Сэмми залез на верх скальной гряды, изрядно оцарапавшись и ободравшись
о многочисленные шершавые наросты, похожие на глаза вездесущих ящериц.
Селение Синанджу было перед ним как на ладони. Он видел дома, в основном
дощатые и на деревянных сваях, издали они были похожи на рассыпанные в
беспорядке игральные кости. В центре находился грязный пустырь, назы-
