его вопрос.
- Давно, - прошептал я.
- Ну, примерно, сколько времени ты знал об этом?
- Месяцев шесть.
Брови его приподнялись, и выражение лица стало серьезным и
озабоченным.
- Это плохо, Дэвид, - сказал он. - Это очень плохо. Это называется
сокрытием преступления, и ты не мог не знать об этом, так ведь?
Я отвел глаза и невольно заерзал под его пристальным взглядом.
Ерзанье это причинило мне боль. Превозмогая ее, я постарался объяснить:
- Это... Это было совсем не так, как нас учат в церкви. Эти...
пальцы... Они были такие маленькие...
- "И каждая нога должна иметь по _п_я_т_ь_ пальцев..." -
продекламировал инспектор, пододвигая ко мне кулек с конфетами. - Ты
хорошо помнишь это место из Определений?
- Д-да, - выдавил я с трудом.
- Пойми, Дэвид, каждая часть Определений очень важна, и если кто-либо
не соответствует хоть самой малой их части, значит, он не человек. Значит,
у него нет души. Значит, он не образ и подобие Господа, а
и_м_и_т_а_ц_и_я_, подделка. А во всякой подделке обязательно есть
неточность. Только Богу дано создать истинное свое подобие, а подделки,
пусть многие из них выглядят почти во всем похожими на нас, не от Бога.
Став старше, - продолжал он, - ты многое будешь понимать лучше, чем
теперь, я же хочу знать одно: ты _з_н_а_л_ про отклонение у Софи, знал
д_а_в_н_о_ и не сообщил об этом ни мне, ни отцу. Почему?
Поколебавшись, я рассказал ему о том кошмарном сне, который приснился
мне давно и повторился нынешней ночью. Инспектор задумчиво посмотрел на
меня и кивнул.
- Теперь я понимаю, - протянул он. - Но ведь с кощунствами обходятся
совсем иначе, чем с преступлениями...
- А что делают с ними? - быстро спросил я.
Не ответив на мой вопрос, он продолжал:
- Так или иначе, я был обязан упомянуть тебя в рапорте. Но твой отец
уже достаточно наказал тебя, так что оставим это... И все же, Дэвид, я
хочу, чтобы ты хорошо понял: дьявол плодит отклонения и кощунства среди
нас, дабы подорвать нашу веру и сбить с пути истинного. Иногда он так
хитер и коварен, что умудряется создавать почти точные копии образов и
подобий Господа, и мы всегда должны быть на страже. Долг и обязанность
каждого - неустанно искать _о_т_к_л_о_н_е_н_и_я_, как бы малы и ничтожны
они не были, и тут же доносить об этом властям. Запомни это, мальчик,
хорошо запомни! Ты понял меня?
Я отвел глаза. Инспектор - это инспектор, лицо, облаченное властью и
доверием... И все же я не _м_о_г_, не мог поверить в то, что Софи создал
дьявол. Не могу я поверить и в то, что один малюсенький пальчик мог быть
тому причиной.
Инспектор ждал моего ответа, и я сказал:
- Софи... Она - мой друг... Самый лучший...
Он вздохнул и покачал головой.
- Верность - хорошее качество. Верность, честь, - он задумчиво
потрогал подбородок. - Но бывает _л_о_ж_н_а_я_ верность, гордыня.
Когда-нибудь ты поймешь значение _в_ы_с_ш_е_й_ верности - Верности Чистоте
Расы, и тогда...
Он не успел договорить. Внезапно дверь распахнулась, и в комнату
ворвался мой отец.
- Они поймали их! Всех троих! - с торжеством объявил он инспектору.
Меня он удостоил лишь мимолетным взглядом, исполненным отвращения.
Инспектор встал, и они оба вышли, а я тупо уставился на
захлопнувшуюся дверь. Отчаяние и боль вновь охватили меня с такой силой,
что я буквально захлебнулся в рыданиях. Все мое тело конвульсивно
содрогалось, что причиняло нестерпимую боль спине, но не эта боль была
страшна. Весть, принесенная отцом, была куда страшнее. Грудь сдавила такая
тоска, что я перестал дышать, и в голове у меня помутилось. Не знаю,
сколько прошло времени, пока дверь не отворилась и не послышались чьи-то
шаги. Лежа лицом к стене, я слышал, как кто-то прошел через всю комнату,
подошел к кровати и чья-то рука опустилась мне на плечо.
- В этом нет твоей вины, мальчик, можешь мне поверить, - услышал я
голос инспектора. - Патруль наткнулся на них по чистой случайности.
Через несколько дней я решился поделиться мыслью о побеге с дядей
Акселем. Улучив момент, когда он работал в саду, я подошел к нему и, не
зная с чего начать, брякнул:
- Я хочу убежать отсюда... Насовсем!
Он бросил свою работу и перевел задумчивый взгляд со своей мотыги на
меня.
- На твоем месте я бы не делал этого, - спокойно и веско произнес он.
- Вряд ли из этого выйдет что-нибудь путное. Да и потом, куда ты думаешь
бежать?
- Об этом я как раз и хотел посоветоваться с тобой, - сказал я.
- Что ж тут можно посоветовать? - пожал он плечами. - Куда бы ты ни
сбежал, тебе везде придется предъявлять свою метрику. А в ней кроме,
удостоверения твоей НОРМЫ, сказано, кто ты, откуда родом. Где бы ты не
оказался, тебе всюду придется показать ее...
- Только не в Джунглях, - оборвал его я.
Он уставился на меня в изумлении.
- В Джунглях?! Но послушай, мальчик... Там... Там ведь нет ни еды, ни
питья... Они всегда голодают, потому и вламываются к нам так часто. В
Джунглях ты будешь думать только о том, как спасти свою шкуру, и тебе
здорово повезет, если у тебя это получится!
Я задумался. Дядя говорил правду. Я чувствовал это. Но решения моего
он не поколебал.
- В конце концов должны быть другие места, - сказал я, - какие-то
другие земли...
- Ну, разве что тебя возьмут на какой-нибудь корабль, - неуверенно
протянул он, - да и то... Нет, - покачал он головой, - поверь моему
совету, мальчик, так у тебя ничего не выйдет. Если человек убегает от
чего-то, что ему не по сердцу, то где бы он ни был, ему будет так же
скверно. Сейчас ты знаешь и чувствуешь лишь то, чего не принимает твое
нутро, - и это все. Другое дело, если бы ты знал: чего ты хочешь? Что
ищешь? К чему бежишь? Но ведь ты этого не знаешь... Кроме того, поверь
мне, я ведь почти старик, здесь еще не самое страшное место на свете. Есть
и похуже... Куда хуже... Если ты спрашиваешь совета у меня, Дэви, то я
против. Может быть, через несколько лет, когда ты повзрослеешь, я сам,
первый, скажу тебе: "Иди!" Но сейчас... Сейчас послушай меня, сынок, не
делай этого. Тебя поймают, как котенка, и приволокут назад - только и
всего!
Дядя был прав: куда бежать? Куда? Может, пока стоило побольше
разузнать о том мире, который лежит там - за Лабрадором? Я спросил Акселя
об этом.
- Безбожная земля, - кратко и сухо ответил он.
Такой ответ ничуть не удивил бы меня, услышь я его от отца. Но
дядя... Я так прямо и сказал ему об этом. Неожиданно он заговорщицки
подмигнул мне и, усмехнувшись, сказал:
- Ладно, Дэви, ладно... Если ты не будешь болтать, я кое-что расскажу
тебе об этом. Но помни, язык надо держать за зубами. Ты понял, сынок?
- Нет, - честно сказал я. - Разве это секрет?
- Ну... не то чтобы секрет, - засмеялся он, - но видишь ли, когда
люди привыкают... Привыкают думать, что все происходит так, как им говорят
священники и власти, их нелегко убедить в обратном... Во всяком случае я
не хочу, чтобы ты даже пытался это делать. Моряки - там, в Риго, - очень
скоро это поняли, и говорят они о таких вещах только между собой. Если
другим приятно считать, что везде вокруг Лабрадора - Плохая Земля, что ж,
пускай так и считают. Это - их дело, хотя это вовсе не значит, что так оно
и есть на самом деле. Просто им спокойней так думать... И пусть себе
думают...
- Но в книге, которую мы проходим в школе, сказано, что там
действительно лишь одна Плохая Земля. Или Джунгли. Выходит, это неправда?
- напрямик спросил я его.
- Есть другие книги, в которых написано другое, - ответил дядя. - Но
вряд ли ты их увидишь, даже в Риго... И вот еще что, Дэви, запомни: не
нужно сразу верить всему, что болтают разные моряки. У них часто даже и не
сразу поймешь: об одном и том же месте говорят они порознь или о разных?
Другое дело, когда ты сам кое-что повидаешь... Тогда ты поймешь, что мир,
целый мир, - гораздо более загадочная штука, чем это кажется здесь, в
Вакнуке... Странная штука... Странная и интересная... Так ты мне обещаешь
не болтать обо всем? Или я не стану ничего говорить! - спохватился он.
Я пообещал.
- Что знаю я сам наверняка, - сказал Аксель, - это дорогу на юг.
Ходил я туда трижды. Выйдя из устья реки, несколько сот миль мы шли вдоль
побережья до пролива Ньюф. В самом широком месте пролива есть большое
поселение - Ларк. Там можно пополнить запасы пресной воды и провизии,
если, конечно, тамошние власти не будут против. После Ларка, держась на
юго-восток, а затем опять на юг, мы достигли материка. Это было нечто
среднее между Плохой Землей и Джунглями - я бы назвал эту землю Плохими
Джунглями. Там полно всякой растительности и живности, но почти вся она ни
капельки не похожа на НОРМУ... Ну, во всяком случае, на то, как мы ее себе
представляем. Большинство животных выглядит так, что их даже и не назовешь
Преступлениями - для них вообще трудно подобрать названия, настолько они
не похожи на встречающиеся у нас. Через день-два пути начинается совсем
Плохая Земля. Трудно передать впечатление от нее... Особенно, когда
попадаешь туда впервые. Представь себе огромные колосья пшеницы, каждый из
которых ростом с дерево. Травы и кусты, растущие на скалах, с корнями,
торчащими наружу и шевелящимися на ветру. Скопища грибов, кажущиеся
громадными белыми валунами. Кактусы величиной с бочку, с шипами длиной
футов десять. Есть там такие... Даже не знаю, как назвать... Словом, это
растет на утесах, выступающих из моря, и свешивает длиннющие зеленые лианы
вниз, на сотни футов в толщу воды так, что непонятно: то ли это растет на
земле и питается водой, то ли, наоборот, это - морское растение, вылезшее
зачем-то на сушу. Это земля Зла, и многие, кто повидал ее, поняли, что
случилось бы с нами, если бы не законы, которым мы повинуемся. Да, это
Плохая Земля, ничего не скажешь. Плохая, но есть... есть и похуже. Живут
там и... Тоже не знаю, как сказать... Ну, в общем, в нашем представлении
они, конечно, не люди... У некоторых по две пары рук, по семи пальцев на
руках и ногах. И странные, невероятные вещи узнаешь там. У них, как и у
нас, есть легенды о Древних - как те могли летать, как строили плавучие
города, как могли переговариваться друг с другом за сотни или даже тысячи
миль... Но что непонятнее и... страшнее всего: и те, у кого по семи
пальцев на конечностях, и те, у кого по четыре руки... Словом, все они,
считают, что их образ и есть единственно верный, что Древние были именно
такими...
Поначалу это, конечно, кажется диким, абсурдным, но чем больше ты
встречаешь самых разных Отклонений, твердо убежденных в
е_д_и_н_с_т_в_е_н_н_о_ своей правильности, тем меньше... Тем меньше тебе
это кажется странным, понимаешь? Ты... Ты начинаешь спрашивать себя: а
какие у меня есть доказательства моей правильности? Почему я так уверен,
что это я создан по образу и подобию? И... И вообще, откуда я знаю, что
это - образ и подобие? Ведь в Библии ничего не говорится о том, какие были
Древние. Библия не дает определения человека. Определения есть в
"Откровениях" Никольсона, а сам он утверждает, что писал через несколько
веков после Великой Кары. Так откуда же он, Никольсон, спрашиваю я себя,
знал, что он сам создан по образу и подобию Божьему? И... знал ли вообще?!
Много чего нарассказал мне тогда дядя Аксель. И хотя все это было
очень интересно, но главного, о чем я хотел узнать, я так и не услышал.
