до меня донесся "голос" Мишеля.
- Ты что, весь день собираешься дрыхнуть? - раздраженно спросил он.
Я огляделся и увидел пробивающийся сквозь прикрывающую вход шкуру
свет наступившего дня.
- Который час? - спросил я его.
- Около восьми. Уже часа три, как рассвело, - он помолчал и добавил.
- Сражение уже было.
- И что?! - нетерпеливо спросил я.
- Мы знали, что они наверняка устроят засаду и выслали вперед
разведку, а сами притаились и стали ждать. Те приняли разведчиков за
основной отряд, кинулись на них скопом... Ну, тут подоспели наши... Они и
глазом моргнуть не успели, как все было кончено. А у нас двое или трое
раненых...
- Значит, вы уже близко?..
- Да. Те из них, кто уцелел, спасаются поодиночке. Теперь нас уже
ничто не задержит...
Положение было незавидное. Мы не могли двинуться с места, пока не
стемнеет, но если сюда ворвутся "наши", они непременно нас тут отыщут.
- А что там слышно у друзей Петры? Из этой... Селандии? - спросил,
помолчав, Мишель. - Как ты думаешь, можем мы всерьез рассчитывать на их
помощь?
- Вы, безусловно, можете на нас рассчитывать, - неожиданно ясно и
твердо прозвучал ответ подруги Петры.
- Когда это произойдет? - спросил ее Мишель.
- Все будет, как я сказала, - уверила она его, - вам осталось ждать
не больше восьми часов.
Вдруг я отчетливо уловил исходящие от нее волны какого-то...
гадливого отвращения и... страха.
- Это... Это ужасная земля... - сказала она. - Мы видели много Плохих
Земель, но даже представить себе не могли, что есть еще и _т_а_к_о_е_. На
целые мили вокруг видно лишь какое-то... расплавленное черное стекло!
Иногда мелькает обычная Плохая Земля, но потом опять эта... это черное!
Как можно сделать _т_а_к_о_е_?! Никто из нас никогда не бывал тут
раньше... Никто не видел ничего похожего... Все здесь выжжено
н_а_в_с_е_г_д_а_! Никогда уже здесь больше не будет ничего _ж_и_в_о_г_о...
Но зачем?! Зачем они это сделали?! Мы... Мы знаем, что страшная сила
попала в руки каких-то... несмышленышей... детей, но... _Т_а_к_о_е_ могли
сделать только с_у_м_а_с_ш_е_д_ш_и_е_! Горы превращены в пепел, а равнины
в это... застывшее... черное... И это спустя _в_е_к_а_! На это невозможно
смотреть! Невозможно представить, чтобы все... все люди вдруг помешались,
но те, у кого сохранилась бы капля разума, никогда бы такого не сделали!
Если бы мы не слышали вас, мы давно бы повернули назад... На это нельзя,
н_е_л_ь_з_я_ смотреть без содрогания!..
Ее резко прервала Петра _в_с_п_л_е_с_к_о_м_ отчаяния, взорвавшимся у
нее в мозгу. Мы не знали, что она уже проснулась и что она поняла из
услышанного. Но она явно уловила их потаенное желание повернуть назад. Я
вмешался и стал, как мог, утешать ее... Когда она чуть-чуть утихла,
женщина из Селандии переключилась на нее и стала уверять, что они нас ни в
коем случае не бросят. Потихоньку Петра успокоилась и Мишель спросил:
- Дэвид... как там насчет Рэйчел?
- Петра, детка, - сказал я, - мы уже далеко от дома, и никто не может
дотянуться до Рэйчел. Может, ты попробуешь?
Петра согласилась.
- Спроси ее, нет ли вестей от Марка? - попросил я.
Петра оглушительно задала этот вопрос и через некоторое время
отрицательно качнула головой.
- Нет, - сказала она. - Рэйчел от него ничего не слышала. Она... Она,
по-моему, очень несчастна... Она хочет знать, что с Мишелем.
- Скажи ей, что у нас все в порядке. Скажи, что мы очень волнуемся за
нее, но она должна быть очень осторожна, понимаешь? Скажи, чтобы она
случайно не выдала своей тревоги!..
- Она поняла! И она будет стараться, - Петра на секунду задумалась,
потом сказала мне словами:
- Знаешь, Рэйчел очень боится. Она плачет... И она... любит Мишеля!
- Она сама тебе это сказала? - спросил я.
Петра помотала головой.
- Нет. Это вроде... ну, это... у нее как бы за мыслями и картинками,
понимаешь? Я _в_и_д_е_л_а_...
Я не совсем понял, что она имеет в виду, и мне _э_т_о_ не очень
понравилось. "За мыслями"... Если не только Петра, а, скажем, Розалинда
может сейчас _в_и_д_е_т_ь_ "за мыслями", то...
- Знаешь, давай-ка не будем об этом никому рассказывать, - подумав,
сказал я, - ведь то, что за мыслями, нас с тобой не касается. Так что
давай сделаем вид, что мы этого не знаем. Ладно?
- Ладно, - кивнула Петра.
Софи проснулась минут через пять. Она казалась вполне спокойной и
даже оживленной, словно вчерашней истерики вовсе не было. Она велела нам
забраться вглубь пещеры, откинула шкуру, чтобы стало светлее, и разожгла
огонь. Дым повалил не в вытяжку, а к выходу и полностью закрыл нас от
посторонних глаз снаружи. Софи насыпала что-то из двух или трех мешочков,
на которые я раньше не обратил внимания, в чугунок, налила туда воды и
поставила на огонь.
- Пригляди за ним, - сказала она Розалинде и, подойдя к выходу, стала
спускаться по лестнице вниз. Минут через двадцать голова ее вновь
показалась у входа, и она бросила внутрь, прямо на пол, несколько кусков
черствого хлеба, а потом влезла сама. Вода в чугунке давно кипела, Софи
кинулась к нему и сняла с огня.
- Ничего страшного? - спросил я, кивая на дымящийся чугунок.
- Это пустяки, - ответила она, - а вот там... - она кивнула на выход.
- Они нашли убитого... Думают, что это твоя работа. Они уже искали вас
рано утром, но... сейчас им не до тебя. У них сейчас дела поважнее... Те,
кто участвовал в сражении с вашими, возвратились поодиночке. И далеко не
все... Ты знаешь, что там у них произошло?
Я рассказал ей все, что сообщил мне Мишель.
- И теперь где... ваши? Далеко?
Я связался с Мишелем, и он сказал:
- Мы только-что вышли из леса на равнину.
Я передал это Софи. Она кивнула.
- Это часах в трех ходу от реки, - сказала она и принялась "накрывать
на стол": вывалила содержимое чугунка в четыре чашки, стараясь, чтобы
вышло примерно поровну. На вкус каша была лучше, чем на вид, но хлеб был
такой черствый, что его долго пришлось размачивать в воде. Петра стала
капризничать и ворчать, что дома ее кормили совсем не так. Мысль о доме ей
кое о чем напомнила, и она без всякого предупреждения вдруг спросила:
- Мишель, а мой отец тоже с вами?
Он так растерялся, что не сумел удержаться. Его "да" прозвучало очень
слабо и неотчетливо, и я бросил быстрый взгляд на Петру, надеясь, что она
пропустит его "мимо ушей". К счастью, так оно и было. Розалинда, уловившая
Мишеля не хуже меня, сидела, не поднимая глаз от своей чашки...
Странное дело - подозрения, даже самые худшие, все-таки ничто по
сравнению со знанием _н_а_в_е_р_н_я_к_а_. Я как будто услышал голос моего
отца, неумолимый и безжалостный: "Ребенок, - вещал торжественно этот
голос, - который будет расти и заражать все вокруг, пока все не
превратятся в отвратительных мутантов. Так уже случилось там, где воля и
вера людей были недостаточно тверды. Но здесь этому не бывать! Никогда!.."
Я вспомнил слова Харриет: "Я буду молить Бога, чтобы он ниспослал
милосердие в этот страшный мир!.." Бедная тетя Харриет! Не похоже, чтобы
кто-то услыхал ее молитвы, и надеждам ее, видимо, не суждено было сбыться
здесь никогда... Мир, в котором живут люди, _о_х_о_т_я_щ_и_е_с_я_ на
собственных детей!.. Что ж это за мир?! И что это за люди такие?!
Розалинда тихонько дотронулась до моей руки. Софи вздрогнула как
ужаленная, но при взгляде на меня выражение ее лица смягчилось.
- Что случилось? - спросила она.
Розалинда сказала ей. Глаза Софи расширились от ужаса, она отвела
взгляд от меня, посмотрела на Петру, потом опять осторожно посмотрела на
меня, приоткрыла было рот, желая что-то сказать, но, как видно,
раздумала... Я тоже взглянул на Петру, а потом на Софи: на рванье,
прикрывавшее ее тело, на пещеру, где она жила...
- Чистота Расы... - сквозь зубы пробормотал я, - что отца своего...
Что же мне теперь - простить его?! Или постараться убить?
Ответ поразил меня. Я никак не думал, что _п_е_р_е_д_а_л_ эту свою
мысль, да еще на такое далекое расстояние.
- Оставь все, как есть, - очень четко и спокойно дошло до меня от
женщины из Селандии. - Ты должен выжить. А такие люди, как твой отец, все
равно обречены на гибель. Они сыграли свою роль до конца. Им дальше просто
некуда идти. Жизнь - это вечная _с_м_е_н_а_. Этим она отличается от всего
неживого. Постоянная перемена - основа жизни. С этим столкнулись Древние,
когда пожелали навечно остаться такими, какими они были. Эволюция всегда
несет в себе опасность для живых существ: если они не умеют приспособиться
к ней, они погибают. Именно поэтому Древние и понесли, как вы это
называете, Кару - уничтожили сами себя, разбили всю цивилизацию вдребезги.
Твой отец и ему подобные, сами того не зная, стали _и_с_т_о_р_и_е_й_. Они
убеждены, что представляют конечный и неизменный образ человека... Что ж,
скоро они добьются стабильности, о которой мечтают. Добьются единственно
возможным способом: став _и_с_к_о_п_а_е_м_ы_м_и_...
Постепенно холодно-бесстрастный тон, которым она "говорила", начал
приобретать более мягкую окраску. Мне послышались в ее "голосе" доброта и
участие. Но это все-таки звучало, как лекция для "начинающих"...
- Постарайтесь понять, - продолжала та, - ребенок привыкает к груди
матери, но рано или поздно его нужно отлучить от груди... Та злобная
нетерпимость, с которой вас преследуют, может быть и защитной реакцией от
собственного страха и неуверенности, и маской, скрывающей садистов и
убийц. Но и в том, и в другом варианте за этим стоит _в_р_а_г_ самой
жизни. Тут уж ничего не поделаешь: ваши пути разошлись. Нам с вами
предстоит создать _н_о_в_ы_й_ мир и жить в нем, а им - уйти в прошлое.
Переварить все это было не так просто. Я взглянул на Розалинду: она
тоже выглядела озадаченной. Ну, а Петра - та откровенно скучала.
Софи с любопытством смотрела на всех нас.
- Нелегко с вами, - заметила она, - хотелось бы знать, о чем это вы?
- Видишь ли... - начал я и запнулся, не зная, как передать ей все
это.
- Она сказала, - неожиданно заговорила Петра, - что мы не должны
заботиться о моем отце, потому что он все равно нас не поймет.
Я мельком подумал, что это неплохое и, в общем, довольно точное
истолкование длинной лекции, которую прочла нам селандка.
- Она? - недоуменно нахмурилась Софи. - Кто это "она"?
Я сообразил, что она понятия не имеет ни о какой селандке, и с
деланной непринужденностью ответил:
- А-а, это подружка нашей Петры...
Мы все сидели на полу. Софи ближе всех к выходу, а мы трое в глубине
пещеры, чтобы никто случайно не увидел нас снаружи. Вдруг снизу послышался
разноголосый гомон. Софи глянула вниз.
- Много мужчин вернулось, - сказала она, - похоже, это все, кто
остался в живых. Некоторые собрались возле дома Гордона, другие уходят
куда-то. Гордон, наверно, тоже вернулся.
Она продолжала сообщать нам о том, что происходит внизу, одновременно
доедая свою порцию каши. Доев, она поставила чашку на пол и сказала:
- Пойду разузнаю, что там происходит.
С этими словами она выбралась из пещеры и стала спускаться вниз по
лестнице.
Ее не было около часа. Раза два-три я не мог утерпеть и осторожно
выглядывал наружу. "Паук" стоял возле своей лачуги. Он разделил людей на
небольшие группы и каждой группе, как видно, давал отдельное задание:
рисовал на песке какие-то кружки и стрелы.
- Ну, что там? - спросил я Софи, когда она вернулась.
