желтоватая кожа становилась сероватой. Он испытывающе коснулся
ее руки. Ощущение оказалось чужим, совсем не таким, какой была
бы человеческая плоть, покрытая кожей. Ему показалось, что он
прикоснулся к прохладному шелку, прикрывающему нечто более
плотное, чем плоть человека.
Мэри Бет снова укрыла ее, существо вздрогнуло и они,
пятясь, вышли из спальни. - Боже, - прошептала Мэри Бет. -
Я-то думала, что оно уже согрелось. Здесь жарко, как в печке,
да еще столько одеял сверху.
Оказавшись снова в комнате, Мэри Бет склонилась к камере.
Она вынула вторую кассету и нерешительно замерла, держа обе
кассеты в руке. - Если кто-нибудь шныряет вокруг, и если
узнают, что ты мог это видеть, и что мы были вместе, то пленки
могут украсть. Где бы найти для них надежное место?
Он взял у нее обе кассеты и она покачала головой. - Не
говори мне. Просто спрячь понадежнее. - Она взглянула на часы.
- Я вернусь не раньше десяти. Разузнаю, что смогу, кое-куда
позвоню. Приглядывай за этим. Пока.
Он посмотрел, как она надевает свой красный плвщ и вышел с
ней на крыльцо. где простоял, пока она не села в машину и не
скрылась из глаз. Наступил день; дождь кончился, хотя по
пасмурному небу все еще проносились низкие облака. Ели на
лужайке перед домом мокро блестели и при малейшем ветерке
стряхивали с себя воду. Воздух не был особенно холодным и
казался приятным после жары в доме. Он приятно пахнул,
лиственной прелью, морем и землей, рыбой и еловой хвоей...
Эдди несколько раз глубоко вдохнул и вернулся в дом. Здесь
действительно, как в печке, подумал он, ненедолго освеженный
прохладным утренним воздухом, теперь его снова разморило.
Почему она никак не согреется? Он стоял в дверях спальни и
смотрел на съежившуюся фигурку. Почему она не может согреться?
Он подумал о жертвах переохлаждения; первым делом, читал
он, следует любым возможным способом привести температуру их
тела к нормальной. Грелки? У него не было ни одной. Горячая
ванна? Он постоял возле девушки и слегка покачал головой. Вода
может оказаться для нее ядом. В том-то и была проблема; она
была чужим существом с неизвестными потребностями и
неизвестными для него опасностями. И она замерзала.
Он нерешительно коснулся ее руки, все еще холодной
несмотря на все одеяла. Словно тепличное растение, подумал он,
перенесенное в холодный климат и обреченное умереть от холода.
Медленно двигаясь, с еще большей нерешительностью, чем ранее,
он начал стягивать брюки, потом рубашку, а затем, оставшись в
трусах и майке, осторожно отодвинул спящую девушку, лег рядом
с ней и прижал ее к своему теплому телу.
К этому времени температура в доме была уже градксов
тридцать, слишком жаарко для толстоватого человека, каким был
Эдди, и ему стало приятно, что она лежит рядом, такая
прохладная, даже успокаивающая. поначалу она словно не
реагировала на его присутствие, но постепенно дрожь
уменьшилась, и она, казалось, слегка изменилась, стала не
такой жесткой; ноги изогнулись, взодя в контакт с его ногами,
тело придвинулось, расслабилось, обволокло контуры его тела;
одна рука скользнула по его груди и улеглась на плече, другая
согнулась и прижалась к нему. Прохладная щека легла на
подушечки плоти на его ребрах. Он осторожно обнял ее и
притянул к себе. Он задремал, резко проснулся, потом задремал
снова. В девять он проснулся окончательно и начал
высвобождаться. Она издала негромкий звук, словно протестующий
ребенок, и он погладил ей руку и что-то успокаивающе
пробормотал. Наконец он выскользнул из-под ее рук и ног, встал
и оделся. Когда он опять посмотрел на девушку, ее глаза
оказались открыты, и они мгновенно околдовали его. Большие,
круглые, золотистые глаза, словно лужицы расплавленного
золота, немигающие, нечеловеческие. Он сделал шаг назад.
- Можешь говорить?
Ответа не последовало. Ее глаза снова закрылись, она
потянула на лицо одеяла и закутала имим голову.
Вяло ступая, Эдди пошел на кухню и налил себе кофе. Он
оказался горячий и горький, как смола. Он выплеснул его из
кофеварки и стал заваривать новый. Скоро вернется Мэри Бет, и
они начнуть строить планы, которые прошлой ночью так ни чему
их и не привели. Он давно уже не чувствовал себя таким усталым
и с грустью подумал, что теперь понимает, каково быть
сорокадвухлетним, иметь на теле лишнюю сотню фунтов и не спать
всю ночь.
- Ты ужасно выглядишь, - сказала Мэри Бет, поздоровавшись
с ним в десять. Она выглядела довольной, возбужденной, на
щеках румянец, глаза блестят. - Все в порядке? Оно шевелится?
Еще не проснулось? - Она промчалась мимо него и остановилась в
дверях спальни. - Хорошо. Я отловила в Портленде Хомера
Карпентера. Он приедет с видеокамерой часа в два или три. Я не
сказала ему, что у нас есть, но что-то надо было сказать,
чтобы он согласился. Я сказала, что у нас целакант.
Эдди уставился на нее.
- И он ради этого приедет? Не верю.
Она отошла от двери и проскользнула мимо него на кухню.
- Ну, ладно, он мне не поверил, но знает, что это нечто
крупное и сенсационное, иначе бы я ему не звонила. В любом
случае, он достаточно хорошо меня знает.
Эдди подумал несколько секунд и пожал плечами.
- Что еще разузнала?
Мэри Бет пила кофе, держа чашку обеими руками и глядя на
него поверх ободка. - Ну и дела, Эдди! Не знаю, что кому
известно, и что вообще известно, но охота идет. Всем говорят,
что в Салеме сбежало несколько парней, но это брехня. И дороги
перекрыты, и все такое. Не думаю, что кому-то сказали правду.
Бедные полицейские вообще не представляют, что они ищут,
просто выискивают что-нибудь подозрительное, пока сюда не
подоспеют те, кому следует.
- Сюда? Они знают, что она здесь?
- Ну, не прямо же здесь. Но где-то на побережье. Оно
перекрыто на севере и на юге. Вот, кстати, почему Холмер решил
оторвать свою задницу от стула.
Эдди припомнил, как несколько недель назад по
информационной сети передавали сообщение о странной комете,
которую засекли астрономы. Стюарт Уинкль, издатель и главный
редактор, решил эти сведения не печатать, но Эдди успел их
прочитать. А совсем недавно пришло сообщение, что в космосе,
возможно, сгорел советский спутник. Беспокоиться не о чем,
радиации нет, но в небе могут быть яркие огни, так было там
написано. Ладно, подумал он.
Мэри Бет снова стояла в дверях спальни, прихлебывая кофе.
- Я твой должник, Эдди. Даже не знаю, чем я смогу тебе за это
отплатить. - Он буркнул что-то, и она повернулась к нему,
внезапно став очень серьезной.
- Может, что-то в тебе и есть, - мягко произнесла она. -
Скажу тебе немного правды в лицо. Ты ведь знаешь, Эдди, что ты
не самый популярный в городе человек. Ты всегда делаешь людям
мелкие услуги, но подумай, любят ли они тебя за это? Любят?
- Давай не будем заниматься психоанализом прямой сейчас, -
холодно отозвался он. - Потом.
Она покачала головой. - Потом меня здесь не будет.
Запомнил? - В ее голове пробилась нотка страдания. - Как ты
думаешь, почему люди не относятся к тебе лучше? Почему никто
не приходит в гости? И не приглашают на вечеринки, во всяком
случае, если не считать междусобойчиков в редакции? Как раз
из-за тех мелких услуг, что ты продолжаешь навязывать, Эдди.
Наверное, ты перестарался. И ты никому не позволял угостить
тебя чем-нибудь. Ты держишь всех на расстоянии, Эдди, и люди
начинают обижаться.
Он коротко рассмеялся и ненадолго испугался и ее, и того,
что она смогла в нем разглядеть. - Правильно. - Сказал он. -
Расскажи об этом Руфи Дженсон.
Мэри Бет пожала плечами. - Ты даешь бедной Руфи как раз
то, что она страстно желает - грубость. Она прихватывает ее
домой и упивается ею в одиночку. А потом чувствует себя
виноватой. Ты собирался выручить девчонку Боланд. П о с л е
э т о г о и она, и ее сестра и мать тоже почувствовали бы
себя виноватыми. Трумен Кокс. Сколько раз ты позволял ему
угостить тебя стаканчиком, Эдди? Держу пари, ни разу. Стюарт
Уинкль? Ты делаешь за него газету. Пользуешься ли ты ключом от
его кабинета? И он действительно хочет, чтобы ты им
пользовался, Эдди. Символическая расплата. Джордж Эллмен,
Хэрриет Дэвис... это длинный список, Эдди, все те люди,
которым ты оказывал мелкие услуги. Люди, что живут с
ощущением, что должны тебе, виноваты в том, что не любят тебя
и не могут найти этому причину. Я тоже была в этом списке,
Эдди, но больше меня там нет. Я расплатилась с тобой сполна.
- Ладно, - мрачно произнес он. - Теперь, когда ты
разобралась с окутывавшей меня тайной, что ты скажешь про нее?
- Он указал мимо Мэри Бет на лежавшую на кровати девушку.
- Про это, Эдди, про это. Сначала видео, потом сделать
несколько копий, поместить их в безопасное место и объвить на
весь мир. Что скажешь?
Он пожал плечами.
- Делай, как хочешь.
Она криво улыбнулась и тряхнула головой.
- Забудь обо всем, Эдди. Я заплатила тебе на годы вперед.
Слушай, мне надо вернуться в редакцию. Посижу на телетайпе,
вдруг что подвернется, и как только появится Холмер, мы
вернемся. Ты в порядке? Сможешь продержаться еще пару часов?
- Да, я в порядке. - Он увидел, что она обела плащ и вышел
вместе с ней на крыльцо. - Послушай, Мэри Бет, - сказал он,
пока она не уехала. - А тебе не приходило в голову, что
некоторым людям просто нравится помогать другим? И не из-за
каких-то скрытых мотивов или еще чего, а лишь из-за маленького
человеческого уважения к другим?
Она рассмеялась. - Я подумаю над этим, Эдди. А ты подумай,
как усовершенствовать способ, заставляющий людей оставлять
тебя в покое и держаться на расстоянии. Хорошо? Тогда пока.
Он стоял на крыльце, глубоко вдыхая мягкий воздух; может
быть попозже выглянет и солнце. Отмытый дождем мир пахнул
свежестью. Других домов не было видно. Он позволял кустам и
деревьям расти свободно, заслоняя все вокруг. Как будто я
последний человек на земле, внезапно подумал он. Густые
заросли отражали даже шум маленького городка. Если напряженно
вслушиваться, можно услышать шум машин, но ни голоса, ни
чью-то музыку, которую он обычно не выносил, ни чьи-то
возгласы и смех.
А Мэри Бет никогда не была уродиной, подумал он. Она
неплохо смотрится даже сейчас, в среднем возрасте, а в
молодости, должно быть, была чуть ли не крсавицей. Кстати,
подумал он, если кто-нибудь станет ее дразнить или обзывать,
она просто прибьет такого. Это будет ее манера. А я нашел свою
манеру, добавил он, затем порывисто повернулся, вошел в дом и
запер за собой дверь.
Он принес в спальню стул из кухни и уселся радом с
кроватью. Девушка снова начала дрожать. ОН протянул руку,
чтобы поплотнее подоткнуть под нее одеяла, но вдруг замер и
всмотрелся. Черная мантия уже не так плотно укутывала ее
голову. Теперь он был уверен, что она переместилась назад.
Щеки стали более окрытыми. Он медленно стянул одеяла и
перевернул ее. Мантия съежилась, покрылась складками в тех
местах, где раньше была натянута. Она резко среагировала на
обнаженность и содрогалась долгими спазматическими приступами.
- Да кто же ты, черт возьми? - прошеплат он. - Что с тобой
происходит?
Он сильно протер глаза и уселся, разглядывая ее с
нахмуренным лицом. - Ты ведт знаешь, что с тобой будет, верно?
Тебя увезут куда-нибудь, начнут изучать, попробуют заставить
говорить, если ты умеешь, узнать откуда ты, чего хочешь, где
остальные... Они могут причинить тебе вред. Даже убить.
