- Ну, что я тебе говорил? - засмеялся отец, когда они собрали с разных
букмекеров то, что им полагалось. Он выиграл триста с чем-то фунтов, она -
четырнадцать и шесть пенсов. Они всегда будут в плюсе; если играть вместе
никогда не проиграешь. Он сказал, что она приносит ему удачу, но она
знала, что это только слова.
- Сама сядешь на автобус, Сесилия?
- Да, конечно. Спасибо большое.
Он кивнул. Поцеловал ее по-своему рассеянно и растворился в толпе, как
это происходило всегда, когда они расставались. Он слишком много бывает на
солнце, подумала Сесилия, поэтому у него столько морщин. Она представила,
как он возвращается на ипподром, как между забегами бродит один, без нее,
со скучающим видом, как разглядывает табло, и солнце печет ему голову. Она
представляла его в квартире на шоссе Ватерлоо, и думала, что, наверное, он
иногда плачет.
Она медленно шла к автобусу, зажимая деньги в руке, потому что на
платье с розовыми бутонами не было карманов. Плачет, думала она, каждую
субботу, когда снова остается один. Было очень легко представить, как он
плачет, потому что ей очень хотелось плакать самой, потому что когда бы
они теперь не увиделись, всегда между ними будет сомнение. Ни она, ни он
не будут теперь знать, что на самом деле означают их встречи внизу у
Фитцджеральда или где угодно еще.
