предела.
- Я был потрясен, увидев, как удачно ты отразил атаки намдалени пешим
строем, - заявил он. - В своем "Искусстве ведения войны" Миндес Калокирес
рекомендует сперва осыпать их стрелами со значительного расстояния и
поясняет, что в рукопашном бою они непобедимы. К величайшему сожалению,
вот уже сто лет, как он лежит в могиле. А мне было бы чрезвычайно
интересно услышать его замечания по поводу твоего боя!
- Это было бы интересно, ваша светлость, - согласился Скаурус, не
уверенный в том, что правильно понял речь Ортайяса. Юный дворянин говорил
очень быстро и вдобавок к этому - с сильным акцентом. К тому же он обожал
пышные слова, что было серьезным испытанием для не слишком сильного в
видессианском языке трибуна.
- Калокирес - наш величайший военный историк, - вежливо пояснил дядя
Ортайяса. - Господа, прошу садиться. Скаурус (по-видессиански это имя
прозвучало как "Скаврос"), попробуй вина, если хочешь. Это чудесная лоза
из западных провинций Рабан, в эти тяжелые времена она попадает к нам
очень редко.
Бледно-розовое вино полилось в бокал из изящного алебастрового
кувшинчика. Марк глотнул в знак вежливости, затем еще раз - уже с
удовольствием, оценив прелесть букета, - это вино было, пожалуй, лучшим из
всех, что ему доводилось пробовать в Видессосе.
- Я так и знал, что тебе понравится, - сказал Варданес. - Оно немного
пряно для меня, я больше люблю простые вина, но довольно приятно на вкус и
для разнообразия неплохо.
Скаурус посмотрел на Севастоса взглядом, в котором смешались
недоверие и восхищение. Севастосу было бы нелегко согласиться с трибуном в
вопросе о вкусе вина. Очевидно, Сфранцез просто хотел снять напряженность.
Но Марк все больше терялся в догадках - чем же вызвана эта неожиданная
встреча? Как бы то ни было, Севастос не спешил начинать беседу. Он
обаятельно-вежливо поболтал о сплетнях, дошедших до него за несколько
последних дней, не пожалев даже своих знакомых-чиновников.
- Есть такие, - заметил он, - кто думает, что отметка о получении
денег, проставленная в бухгалтерской книге, сама по себе уже деньги. -
Поднеся бокал к губам, он продолжал: - Требуется только один глоток вина,
чтобы убедиться, насколько глупы эти люди!
Трибун согласился с ним, но при этом заметил, как властно сжала рука
Сфранцеза полированную поверхность бокала.
Кабинет Севастоса был украшен богаче, чем личные покои Маврикиоса
Гавраса. Со стен свисал шелк, расшитый золотыми и серебряными нитями,
дорогие диваны были обиты красивыми тканями, кресла из черного дерева
инкрустированы костью и самоцветами. И все же главным здесь было не
стремление к чистой роскоши. Это было жилище человека, который ценил
комфорт и удобства, но не стал их рабам.
В Риме Марк знал людей, которые устанавливали на своих виллах рыбные
пруды, но он никогда не видел такого интересного аквариума как тот, что
стоял на столе Сфранцеза - круглый, с плоским основанием стеклянный шар, в
котором вверх-вниз сновали несколько ярких рыбок, терявшихся в зелени
водных растений. Глаза трибуна непроизвольно возвращались к стеклянному
шару, и Сфранцез с удовольствием наблюдал за своими маленькими рыбками в
их невесомом на вид жилище. Он заметил взгляд Скауруса.
- Один из моих слуг занимается только тем, что ловит мух на корм
рыбкам. Он уверен, что его хозяин сошел с ума, но я плачу ему достаточно,
чтобы он молчал и делал свое дело.
К этому моменту римлянин уже решил, что приглашение Сфранцеза было
ничем иным, как обычным официальным визитом. Он уже собирался произнести
какое-нибудь вежливое извинение, сопроводив его жалобой на нехватку
времени, и откланяться, когда Севастос вдруг заметил:
- Я рад, что после этого боя не начались трения между вами и
намдалени.
- О, да! Это очень, очень радует! - с энтузиазмом подхватил Ортайяс.
- Их свирепость известна так же хорошо, как их нечувствительность к боли и
лишениям. Но когда эти качества соединяются с хорошей выучкой, с вашими
знаниями, ринллне...
- Римляне, - поправил его дядя.
- Прощу прощения, - сказал Ортайяс, покраснев. Немного запнувшись, он
закончил самой простой фразой, которую Скаурус услышал от него: - Вы
будете прекрасно сражаться за нас!
- Я надеюсь на это, ваша светлость, - ответил Марк. Заинтересованный
репликой Варданеса касательно островитян, он решил задержаться несколько
дольше. Возможно, Севастос в конце концов скажет ему, чего он от него
хочет.
- Мой племянник прав, - сказал Сфранцез. - Будет очень печально, если
между вами и намдалени начнутся ссоры. Они верно служили нам в прошлом, и
того же мы ожидаем от вас. В армии и без того слишком много вражды,
слишком много трений между местными солдатами и наемниками. Каждый солдат
- это наемник, но для некоторых "Император" и "тот, кто платит" - понятия
равноценные.
Трибун сжал пальцы, но ничего не ответил. Последнее замечание
Севастоса, как он для себя решил, было чепухой, но чепухой опасной, если
уж на то пошло. Кем бы он ни был, Варданес Сфранцез, но только не глупцом.
Недоумение вызвали только слова "мы" и "нам". Имел ли Севастос в виду
чиновничью фракцию, или он выступал как премьер-министр Империи, или
вообще как правитель, говоря о себе во множественном числе?.. Интересно,
знал ли сам Сфранцез ответ на этот вопрос?
- Печально, но правда, - продолжал Сфранцез. - Иностранные солдаты не
слишком беспокоятся об Империи. Что поделать, их слишком часто используют
против местных повстанцев, используют те, кто, даже сидя на троне,
выказывают не больше достоинства, чем их предки, сидевшие на соломенных
подстилках в воровских трущобах.
В первый раз он чуть-чуть приоткрыл карты.
- Безродные ублюдки! - взорвался Ортайяс. - Никакого благородства!
Никакого! Подумай только, прапрадед Маврикиоса Гавраса был пастухом, в то
время как мы, Сфранцезы...
Ледяной взгляд Варданеса остановил его на полуслове.
- Опять прошу простить моего племянника, - мягко сказал Севастос. -
Он говорит с обычной для его возраста горячностью и немного
преувеличивает. Род Его Императорского Величества имеет двухсотлетнюю
историю.
Но по иронии, звучавшей в его голосе, было ясно, что этот срок
Варданес не считает достаточным. Разговор снова вернулся к пустякам и на
этот раз окончательно.
"Странная, полная недоговоренности встреча", - думал Марк, шагая
назад в казарму. Он ожидал, что Севастос откроется больше, но, с другой
стороны, не было никаких оснований откровенничать с человеком, который,
возможно, находится по другую сторону баррикады. Опять же, одной
неосторожной фразой Ортайяс сболтнул больше, чем хотел сказать его дядя. И
еще кое-что понял трибун. Во-первых, знакомство с Тасо Ванесом было очень
удачным. Маленький катриш знал о видессианских делах почти все и этими
знаниями делился с трибуном. А во-вторых, он понял, почему так не доверял
Варданесу Сфранцезу. В характере Севастоса было наслаждаться созерцанием
маленьких беспомощных созданий, запертых в прозрачной, но очень крепкой
клетке.
8
Всего несколько недель прошло после громогласного объявления войны
Казду, и Видессос наполнили солдаты, прибывшие в столицу для подготовки к
кампании. Сады, парки и другие открытые места, которые так украшали город,
превратились в военные лагеря. Палатки выросли в изобилии, как грибы после
дождя. Не было такой улицы, по которой толпами не ходили бы солдаты,
расталкивая прохожих, покупал вино, закусывая, или слоняясь в поисках
женщин... или просто глазея в изумлении на чудеса столицы.
Теперь солдаты прибывали каждый день. Император вызывал их из
отдаленных округов, которые, как он полагал, находились в безопасности.
Сто человек прибыло оттуда, сто - отсюда, четыреста - совсем издалека.
Скапти, сын Модольфа, был среди них. Даже мрачные халога признавали, что
столица стала менее приятным местом, чем Имброс.
Но не только солдаты Империи переполнили Видессос до предела. Как и
было обещано, Маврикиос отправил своим союзникам послание, в котором
просил нанять ему солдат для войны против Казда. Это послание было
встречено с энтузиазмом. Видессианские корабли отплывали из Присты,
сторожевого города-порта на северном побережье Видессианского моря, и
возвращались, везя в столицу солдат-каморов и их невысоких степных
лошадей. Специальным указом кочевникам было разрешено пересекать реку
Астрис. Они прибыли с юга Империи, двигаясь по побережью тем же путем,
который проделали римляне, когда шли из Имброса. Их сопровождали
видессианские солдаты, которые следили за тем, чтобы кочевники не грабили
крестьян.
Катриш, границы которого проходили по восточной окраине Империи,
направил в Видессос отряды легкой кавалерии. По вооружению и обличью эти
люди казались чем-то средним между имперскими солдатами и простыми
кочевниками, с которыми они смешали свою кровь много лет назад.
Большинство из них очень тепло отзывались о Тасо Ванесе. Скаурус
познакомился с ними на одном из празднеств, которое устроил посол Катриша.
Особенно памятной сделал эту ночь Виридовикс, который выкинул одного
катриша прямо через толстую дверь винной лавки, забыв ее предварительно
открыть. Ванес оплатил разбитую дверь и прочее из своего кармана, объявив:
- Сила, подобная этой, должна быть в почете.
- Фуш! - запротестовал кельт. - Этот парень родился дураком, что
доказывает крепость его черепа. Я сделал это только потому, что он упрямый
баран. Другой причины не было.
Боевому призыву Империи последовали и намдалени. Хорошо сложенные,
крепкие парни из Княжества привели в Видессос два больших отряда, готовых
драться с каздами. Но доставить их в столицу оказалось непросто. Намдален
и Империя слишком часто оказывались противниками, чтобы полностью доверять
друг другу. Маврикиос, хотя и обрадованный дополнительной силой, был не
слишком счастлив видеть в своей гавани корабли намдалени, потому что
опасался, как бы пиратские наклонности не взяли верх над добрыми
намерениями. Поэтому союзники были высажены на острове Ключ, а в столицу
они прибыли уже на имперских судах. Тот факт, что они полностью
согласились с такой транспортировкой, убедил Марка в том, что опасения
Гавраса были обоснованы.
- Верно, - согласился Гай Филипп. - Они даже не пытаются притвориться
невинными ребятами. Будь у них хоть малейшая возможность, они скинули бы
Маврикиоса, не задумываясь. А он это знает, и им тоже известно, что он это
знает. На таких условиях вполне можно сосуществовать.
Для римлян весна и раннее лето стали временем поисков своего места в
этом новом для них мире. Их положение в армии никогда не оспаривалось,
особенно после победы над намдалени. Марк стал признанным авторитетом в
вопросах пехотной тактики. Почти ежедневно высокопоставленные видессиане
или офицеры-наемники появлялись на тренировках римлян, наблюдая и задавая
вопросы. Это приятно щекотало самолюбие трибуна и несколько льстило ему.
Ирония же заключалась в том, что он не был профессиональным военным. Когда
Марк отлучался, роль инструктора брал на себя Гай Филипп, который объяснял
гостям, что именно сейчас происходит. Старший центурион неплохо ладил с
профессионалами в военном деле, но не выносил дураков. После одной из
таких встреч он спросил Скауруса:
- Кто этот щупленький, плохо выбритый пацан, который все время
крутится под ногами? Ну, этот, с книгой под мышкой.
- Ортайяс Сфранцез? - переспросил Марк, томимый дурным предчувствием.
