механизма. Запас хода часов составляет 40 часов.
Посеребренный циферблат MASTER CALENDARIO несет на себе три дополнительных
циферблата для отображения числа, дня недели и месяца. В последнем прорезано
крохотное окошко, в котором указывается текущий год. Над цифрой "шесть"
расположен лунный календарь. Непосредственно под месячным календарем находится
еще одно окошко. Механизм часов чрезвычайно сложен, и чтобы не причинить ему
вреда в "критические моменты", а именно, тогда, когда происходит смена показаний
календарей, в этом окошке появляется красный флажок, означающий, что сейчас с
часовым механизмом нельзя производить никаких манипуляций.
Цифры, кроме "шести", заменяют крохотные накладные треугольники розового золота
с расположенными рядом светящимися в темноте точками. На стрелки того же
розового золота типа "дофин" нанесены светящиеся полоски.
К часам подобран строгий черный ремешок крокодиловой кожи с золотой
складывающейся пряжкой. Стоит это маленькое чудо ровно 20.000 долларов.
Ну, и под занавес отметим нечто совсем особенное, далеко выдающееся из ряда
обычного. Невольно приходит на память восклицание А.С.Пушкина в одном из писем:
"это... совсем оригинальное, а мы из того и бьемся!"
Модель JALOUSIE от VACHERON CONSTANTIN мало назвать оригинальной, утонченной
или необыкновенной. Любого, даже самого цветистого эпитета будет явно
недостаточно. Красное имя этим часам "Смерть эстетам!", ибо при всей своей
неповторимости и цене в без малого 25.000 долларов это просто удар ножом во всякое
тонко чувствующее сердце.
Вообразите себе, что имея такие часы, вам мало просто поднести руку к глазам, чтобы
увидеть, который же теперь час. Со вздохом неотвратимой обязанности и словно франт
века 18, откидывавший массивную золотую крышку бесценного "брегета", вы
перемещаете на не менее драгоценном приборе розового золота кнопку, украшенную
сапфиром и... К восторгу, ужасу и черной зависти при сем присутствующих, неслышно
приподнимаются створки белого золота с тонкой гравировкой из закрученных в разные
стороны спиралей, открывая только вашему взору до сих пор ревниво оберегаемый от
постороннего взгляда иссиня-белый циферблат с листообразными стрелками,
мальтийским крестом и простой незамысловатой надписью Vacheron Constantin
Geneve. Спектакль! Действо! Ритуал! Праздник, что всегда с тобой.
По бокам корпус часов украшает гравировка аналогичная той, что нанесена на створки
"жалюзи". Головка завода выполнена из белого золота и украшена рельефным
изображением мальтийского креста - родовым знаком одной из старейших женевских
часовых мануфактур.
Сняв крышку часов, также розового золота, с выгравированным на ней названием
фирмы, все тем же мальтийским крестом и индивидуальным номером изделия, вы
обнаружите противоударный механизм "tonneau" ("бочонок") ручного завода
VACHERON CONSTANTIN 1017 работающий с частотой 21.600 полуколебаний в час,
собранный на 21 рубиновом камне и с запасом хода в 45 часов. Довершает
убийственную изысканность черный матовый ремешок крокодиловой кожи и складная
золотая застежка.
Разумеется, упомянутые выше модели далеко не полностью исчерпывают все то
многообразие новинок, с которым вошла в новый год швейцарские часовая индустрия
и уж тем более они ни в коем случае не являются эталонными, модными образчиками,
на которые следует непременно ориентироваться в своем выборе. И тем не менее,
примите все вышеизложенное, хотя бы к сведению... Помните, как в гоголевском
"Ревизоре"? "Так скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что
вот, ваше сиятельство или превосходительство, живет в таком-то городе Петр
Иванович Бобчинский. Так и скажите... А если этак и государю придется, то скажите и
государю..."
Игорь Толоконников
АРИСТОКРАТИЯ ДУХА
Девица хоть и с хрипотцой, но сладко запела,
картавя, что-то малопонятное, но, судя по
женским лицам в партере, очень соблазнительное:
- Герлэн, Шанель номер пять, Мицуко, Нарсис
Нуар...
М.Булгаков "Мастер и Маргарита".
Открывая в 1828 году на парижской улице Риволи небольшой парфюмерный
магазин, молодой ученый-химик Пьер-Франсуа-Паскаль Герлен был далек от
мысли, что уже через четверть века легкомысленное, как могло показаться
многим, увлечение составлением ароматических композиций приведет его
прямиком в личные парфюмеры первых королевских династий Европы. А пока
крохотная фабрика на углу авеню Клебер и площади Звезды, в глухом по тем
временам парижском предместье, производит первые цветочные одеколоны
Герлена - "Senteurs des Champs" ("Полевые Тропинки") и "Esprit de Fleurs"
("Цветочный Аромат"), которые становятся весьма популярными. Вскоре
туалетную воду у Герлена заказывает сам Оноре де Бальзак. Вслед за ним
разработать особый ароматизатор для одного из своих изданий парфюмеру
поручает модный журнал "Сильфида", а в каталоге фирмы появляются и
первые косметические средства для ухода за кожей лица.
В скором времени французская столица начинает перестраиваться. По
поручению самого императора Наполеона III барон Осман руководит
реконструкцией города и Пьер-Франсуа-Паскаль Герлен открывает свой новый
магазин в доме номер 15 на пока ничем не примечательной рю да ла Пэ, той
самой, которой в самом недалеком будущем уготовано стать центром моды и
роскоши не только Парижа, но и всей Европы. Уже во времена Третьей
республики там обоснуются модельеры Ворт и Дусэ, ювелиры Меллерио,
Бернар, Вевер, Окок, Жакта, Фонтана, а позднее и сам "ювелир королей и
король ювелиров" Луи Картье. Само же производство переводится в Коломб, а
Герлену понемногу помогают в делах подросшие наследники - сыновья Эме и
Габриэль.
Перейдя от благоустройства столицы к наведению порядка в делах личных,
Наполеон III Бонапарт, большой знаток и ценитель женской красоты, берет в
жены испанскую принцессу Евгению Де Монтильо де Гузма. К свадебным
торжествам, назначенным на 29 января 1853 года Пьер-Франсуа-Паскаль
Герлен, очарованный красотой и совершенством молодой императрицы,
составляет "Eau de Cologne Imperiale" ("Одеколон Империал"), который
преподносится виновникам торжества в хрустальном флаконе с вызолоченным
рельефным изображением пчел - эмблемой дома Бонапартов. Простой и
изысканный аромат одеколона (духов в их теперешнем понимании в те времена
еще не существовало) покоряет сердце императрицы Евгении и Пьер-Франсуа-
Паскаль становится официальным парфюмером их императорских величеств. А
одеколон "Imperiale", которому Герлен был обязан столь важным для себя
признанием, все в том же украшенном изображением бонапартовских пчел
флаконе до сих пор производится домом Герлен.
Оправдывая свое новое высокое положение, вслед за одеколоном "Империал"
Герлен составляет "Parfum Imperiale" ("Аромат Империал"), "Parfum de
France" ("Аромат Франции"), "Bouquet de Imperatrice" ("Букет
Императрицы"), "Bouquet Napoleon" ("Наполеоновский Букет"), "Delice du
Prince" ("Княжеская Отрада") и вскоре его имя уже на слуху у всей
европейской знати. Почетным титулом личного парфюмера Герлена жалуют
многие европейские монархи. Его ароматическими составами пользуются и
строгая королева Великобритании Виктория, и изысканная Изабелла Испанская,
и юная наследница Австро-Венгерского престола принцесса Сисси. Своим
высочайшим вниманием его не обходят династии Вюртембергов и Романовых,
для которых парфюмер создает "Le Bouquet de Furstenberg"
("Вюртембергский Букет"), "L'eau de Cologne Imperial Russe" ("Одеколон
Русский Империал") и "Voila pourquoi j'aimais Rosine" ("Вот почему я
люблю Розину"). В частном собрании дома Герлен до сих пор хранятся
флаконы и рецептура составления одеколонов "Imperial Russe" ("Русский
Империал") и "Cour Moscovite" ("Московский Двор").
После кончины в 1864 году Пьер-Франсуа-Паскаля дело переходит к его
прямым наследникам, Габриэлю и Эме, последний из которых обладал
очевидным и несомненным дарованием в составлении парфюмерных
композиций. Именно он создает такие модные новинки, как "Fleurs d'Italie"
("Цветы Италии") и "Excellence" ("Совершенство"), а чуть позднее и духи
"Jickie", ставшие революционной вехой в развитии всей парфюмерии. Впервые
аромат духов сочетал в себе значительное количество нот и оттенков. Первый
раз при составлении духов были использованы концентрированые цветочные
масла, полученные приниципиально новым способом. И ко всему прочему в их
состав входили синтетические ароматические вещества - абсолютная новинка
для своего времени. Фактически, духи "Jickie", в которых Эме Герлен
увековечил имя своей первой возлюбленной, англичанки Джики, стали
родоначальниками всей современной парфюмерии как таковой и в них. Как и
одеколон "Imperiale" эти духи производятся до сих пор.
На парижской Всемирной Выставке 1889 года братья с триумфом представили
продукцию дома, ни сколько не утеряв блеска заслуженной отцом славы и
признания.
Начало нового столетия ознаменовалось существенными переменами в делах
дома Герлен. У руля процветающей парфюмерной империи становятся сыновья
Габриэля, Пьер и Жак. Пьер Герлен посвящает себя делам, а эстафету Эме
Герлена принял его племянник Жак, с именем которого связана самая
блистательная, пожалуй, пора в истории дома. К тому же мощностей фабрики в
Коломбе стало недостаточно и в местечке Бекон-Ле-Брюйэр возводятся новые
цеха и лаборатории. Кроме духов, своей основной продукции, дом Герлен
изготовляет огромный по тем временам ассортимент косметических средств:
разнообразные лосьоны, пудры и кремы.
В новых парфюмерных композициях дома Герлен "Bon Vieux Temps"
("Добрые Старые Времена"), "Le Mouchoir de Monsieur" ("Его Носовой
Платок"), "Voilette de Madame" ("Дамская Вуаль"), "Muguet" ("Ландыш"),
"Rue de la Paix" ("Улица Мира") как в зеркале отразилась вся изысканная
прихотливость эпохи модерна. Следуя своим давним традициям, специально
для несравненной Сары Бернар, символа и кумира той поры, дом Герлен создает
особые духи. А подлинными находками того времени становятся изящные
"Apres l'Ondee" ("После Дождя"), и "L'Heure Bleue" ("Сумерки") с их
бесконечно нежным, романтическим и волнующим ароматом.
В самый канун Первой мировой войны дом Герлен открывает новый роскошно
отделанный мрамором магазин на Елисейских Полях и вскоре на долгие четыре
года модная парижская жизнь погружается в сумерки, совсем не похожие на
"L'Heure Bleue".
В ноябре 1918 года бесконечная, казалось, война завершена. Ценой немалых
жертв и лишений Франция выходит из нее победительницей. Эйфория
всеобщего ликования перерастает в острое желание как можно скорее забыть
пережитое и вернуться к большим и малым радостям довоенной жизни. Всего
через год после окончания войны Жак Герлен создает теперь уже почти миф,
почти легенду, духи "Mitsouko" ("Тайна" в переводе с японского), отразившие
всеобщее увлечение в те годы страной Восходящего солнца после грандиозного
успеха оперы Джакомо Пуччини "Мадам Баттерфляй" и книги Клода Фаррера
"Битва". Таинственное и волнующее сочетание ароматов жасмина, розы,
персика, амбры, специй и дубового мха без малого восемьдесят лет очаровывает
и покоряет женские сердца, давно превратив "Mitsouko" в своеобразную
эмблему дома Герлен.
И все же вернуться к той хрупкой гармонии, что рассыпалась с началом войны,
как карточный домик, оказалось невозможно. Пережитая трагедия стала
слишком сильным потрясением для всех и вся. Мир менялся на глазах, менялся
неостановимо и невосстановимо. Совсем иными глазами взглянула на себя и его
лучшая половина. Годы военного и послевоенного лихолетья заставили женщин
сменить мужчин и на производстве, и в делах, научиться во многом полагаться
на самих себя. Канул в Лету образ благообразной матери семейства,
безропотной мужниной рабы. Вместе с ним бесследно расстаял и его антипод -
чахоточный, изможденный полуангел, полудемон символизма с тонким
