Валар привели Эльдарцев в свою страну с их согласия, не лишив их права
выбора: остаться в ней или покинуть ее. И пусть Валар считали уход Эльдара
безумием, они не стали бы их удерживать.
Но действий Феанора нельзя было не заметить, и Валар были рассержены
и обеспокоены.
Ему велели явиться к воротам Вальмара и ответить за все свои слова и
поступки. Были так же призваны и все другие, кто принимал какое-либо
участие в этом деле или знал о нем.
И Феанору, представшему перед Мандосом в круге судьбы, приказано было
отвечать на все, о чем его спросят.
И тогда, наконец, обнажились корни всего, и злоба Мелькора была
разоблачена. И тотчас же Тулкас покинул совет, чтобы схватить Мелькора и
снова предать правосудию. Но с Феанора не сняли вины, потому что он
нарушил мир Валинора и обнажил меч против своего родича.
И Мандос сказал ему:
- Ты говоришь о рабстве. Если это действительно рабство, тебе все
равно не избежать его, потому что Манве - Король Арда, а не только Амана.
И твои поступки незаконны, будь то в Амане или не в Амане. Поэтому вот
приговор: на двенадцать лет ты покинешь Тирион, которому ты угрожал. И в
это время ты подумай и вспомни, кто и что ты есть. А когда срок пройдет -
с твоим делом будет покончено, если все другие пожелают освободить тебя.
Тогда Фингольфин сказал:
- Я буду за освобождение моего брата!
Но Феанор не ответил ни слова, стоя в молчании перед Валар. Затем он
повернулся и, покинув совет, ушел из Вальмара.
Вместе с ним в изгнание отправились семь его сыновей. Они возвели на
севере Валинора, в холмах, мощное укрепление и сокровищницу, и там, в
Форменосе, хранилось множество камней и оружия, а Сильмарили были заперты
в помещении из железа. Туда же пришел и Финве, король, потому что он любил
Феанора, а Фингольфин правил Нольдором в Тирионе.
Так ложь Мелькора принесла плоды, хотя и сам Феанор своими делами
способствовал этому. И вражда, посеянная Мелькором между сыновьями
Фингольфина и Феанором, не умерла и продолжала существовать много лет
впоследствии.
В это время Мелькор, зная, что его замыслы разоблачены, скрылся и
перебегал с места на место, как облако в холмах. Тулкас тщетно искал его.
И тогда народу Валинора показалось, что свет деревьев начал тускнеть,
а тени всех высоких предметов стали длиннее и чернее.
Рассказывают, что какое-то время Мелькор не показывался в Валиноре, и
никто ничего не слышал о нем, пока он внезапно не объявился в Форменосе,
где говорил с Феанором у его дверей. Хитрыми аргументами он убеждал
Феанора в своей дружбе и подбивал его к прежним мыслям о бегстве от оков
Валар.
Мелькор сказал:
- Смотри, как истинно все, что я говорил, и как несправедливо тебя
изгнали. Но если сердце Феанора так же свободно и отважно, как те слова,
что он произносил в Тирионе, тогда я помогу Феанору и унесу его далеко от
этой тесной страны. Разве я не Валар? Да я могущественнее тех, кто
горделиво восседает в Вальмаре! Я всегда был другом Нольдора, самого
искусного и доблестного народа в Арда.
В это время сердце Феанора было еще переполнено горечью унижения,
которое он потерпел перед Мандосом, и Феанор молча смотрел на Мелькора,
размышляя, можно ли действительно довериться ему настолько, чтобы
воспользоваться его помощью для бегства.
Мелькор, видя, что он колеблется, и зная, что Сильмарили поработили
его сердце, добавил:
- Форменос - мощное укрепление, и оно хорошо охраняется, но не думай,
что Сильмарили будут в безопасности в какой-либо сокровищнице в пределах
королевства Валар!
Однако, здесь Мелькор переусердствовал: его слова проникли слишком
глубоко и пробудили огонь более свирепый, чем он намеревался. Феанор
взглянул на него пылающими глазами, и взгляд его проник сквозь завесу
мыслей Мелькора и обнаружил там исступленное желание обладать
Сильмарилями. И тогда ненависть Феанора превозмогла страх, и он проклял
Мелькора и велел ему убираться, сказав:
- Прочь от моих ворот, ты, тюремный ворон Мандоса!
И захлопнул двери своего дома перед лицом могущественнейшего из всех
жителей Эа.
Тогда Мелькор ушел со стыдом, потому что ему самому грозила
опасность, и он видел, что час мести для него не настал, но сердце его
почернело от ярости. А Финве исполнился великого страха и тут же отправил
вестников к Манве в Вальмар.
Валар держали совет перед вратами города, потому что удлиняющиеся
тени вызывали у них страх. И в это время появились вестники из Форменоса.
Ороме и Тулкас сразу же вскочили с мест, но они еще не успели броситься в
погоню, как пришли посланцы из Эльдамара и сообщили, что Мелькор бежал
через Калакирна, и Эльфы видели с хребта Туны, как он мчался в гневе,
подобно грозовому облаку. И еще сказали вестники, что оттуда он повернул
на север, потому что Телери в Альквалонде заметили его тень,
промелькнувшую мимо их гаваней в направлении Арамана.
Так Мелькор покинул Валинор, и какое-то время два дерева снова
светили прежним светом, и страна наполнилась им. Но Валар тщетно пытались
добыть сведения об их враге, и радость всех жителей Амана была омрачена,
как будто небосвод постепенно затянуло облаками, принесенными издалека
холодным ветром. И все боялись, что может случиться еще что-нибудь
недоброе.
8. ОБ ОМРАЧЕНИИ ВАЛИНОРА
Когда Манве узнал о путях, которые избрал Мелькор, ему стало ясно,
что тот решил укрыться в своих старых крепостях на севере Средиземья. И
Ороме с Тулкасом отправились туда со всей скоростью, чтобы попытаться
догнать Мелькора. Но за пределами побережья Телери, в неназванных
пустошах, простиравшихся вплоть до самых льдов, им не удалось найти ни
одного его следа. С тех пор вдоль северных границ Амана было усилено
наблюдение, но это ничего не дало, так как еще до того, как началось
преследование, Мелькор повернул обратно и тайно ушел на юг. Потому что он
был все-таки одним из Валар и мог изменять свое обличье или совсем не
иметь его, как могли и его собратья. Хотя вскоре он утратил эту
возможность навсегда.
Так, невидимый, он пришел в конце концов в сумрачную местность
Аватар. Она протянулась узкой полоской к югу от залива Эльдамара, у
восточной стороны подножья Пелори, и ее длинное и мрачное побережье
простиралось к югу, лишенное света и не изученное. Там, под отвесными
обрывами гор, у холодного темного моря, тени были самыми глубокими и
непроницаемыми в мире. И там, в Аватар, тайно поселилась Унголиант.
Эльдару неизвестно, откуда она взялась, но некоторые утверждали, что в
давно забытых эпохах ее родила тьма, окружавшая Арда, когда Мелькор
впервые с завистью взглянул вниз на королевство Манве. И она была одной из
тех, кого в самом начале подкупил Мелькор, дабы они служили ему. Но
Унголиант покинула своего хозяина, сжигаемая одной страстью использовать
все живое, чтобы напитать свою пустоту.
Спасаясь от нападения Валар и преследования Ороме, она бежала к югу,
потому что их тревожило положение на севере, а юг они долго оставляли без
внимания. А там Унголиант поползла к свету Благословенного Королевства,
потому что она и жаждала света, и ненавидела его.
Она поселилась в глубоких ущельях и приняла облик чудовищного паука,
заткав черной паутиной теснину в горах. И она поглощала весь свет, который
могла найти, и превращала его в темные сети удушающего мрака, пока,
наконец, никакой свет не мог больше проникнуть в ее жилище. И Унголиант
стала голодать.
Придя в Аватар, Мелькор стал разыскивать ее. Он снова принял облик, в
котором правил в Утумис: образ Темного Владыки, огромного и ужасного, но
Унголиант не вышла из своего убежища. И тогда Мелькор сказал ей:
- Сделай, как мне нужно, и если ты не насытишься еще, когда все будет
кончено, тогда я дам тебе, что пожелаешь, дабы утолить голод полной мерой!
Он легко дал ей это обещание, как поступал всегда, а про себя
смеялся. Так большой вор соблазнял меньшего.
Унголиант соткала вокруг них обоих покрывало тьмы, когда они
отправились в путь. Мрак, в котором вещи не существовали больше, и взгляд
не мог пронзить его, потому что тот мрак был пустотой. Затем она медленно
начала ткать свою паутину: нить за нитью, от ущелья к ущелью, от
выступающей скалы к каменному пику, взбираясь все выше, переползая и
цепляясь, пока, наконец, не достигла вершины Хиарментира, самой высокой
горы в этой части мира, далеко к югу от великого Таникветиля. За теми
местами Валар не установили наблюдения, потому что западнее Пелори лежала
в сумерках незаселенная страна, а за горной грядой следили, исключая
только всеми забытый Аватар у сумеречных вод бескрайнего моря.
Но теперь на вершине горы жила Унголиант, порождение тьмы. И она
свила из своих нитей канаты, а из них сделала лестницу, и по ней Мелькор
взобрался на эту вершину и встал рядом с Унголиант, глядя вниз на
охраняемое королевство. У подножья лежали леса Ороме, а западнее мерцали
поля и пастбища Яванны, и золотом светилась пшеница, пища богов. И Мелькор
посмотрел на север и увидел вдали сияющую долину и серебряные купола
Вальмара, сверкающие в смешанном свете Тельпериона и Лаурелина.
И тогда Мелькор громко засмеялся и быстро скользнул вниз по длинному
западному склону, а Унголиант была рядом с ним, и ее тьма скрывала их
обоих.
Это было время празднества, как хорошо знал Мелькор. Хотя все времена
года во власти Валар, и Валинор не знает ни зимы, ни смерти, все же он
входил тогда в королевство Арда и был лишь малой частью Эа, а жизнь Эа -
есть Время, и оно течет всегда - от первой ноты до заключительного аккорда
Эру. К тому же, Валар нравилось появляться в образе, сходном с обличьем
детей Илюватара, и они ели, и пили, и собирали плоды Яванны на Земле,
которую создали по велению Эру.
И поэтому Яванна установила время цветения и время созревания для
всего, что росло в Валиноре, и при каждом первом сборе плодов Манве
устраивал великий пир для прославления Эру, когда весь народ Валинора
изливал свою радость в музыке и песнях на Таникветиле.
Ныне настал этот срок, и Манве назначил празднество более
великолепное, чем когда либо со времени прихода Эльдара в Аман. Потому что
в это время Манве задумал излечить зло, возникшее среди Нольдора - хотя
бегство Мелькора и приближало предвестье нелегкого труда и великих
печалей, и никто еще не мог сказать, какие раны получит Арда, прежде чем
Мелькор снова будет побежден.
И по призыву Манве все собрались в залах на Таникветиле, чтобы
уничтожить отчуждение между князьями Эльдара и забыть навсегда ложь,
посеянную их врагом.
Туда явились Ваньяр, и пришли Нольдорцы из Тириона, и собрались все
Майяр, а Валар облачились в свою красоту и великолепие. И они сидели перед
Манве и Вардой в их величественных залах или танцевали на зеленых склонах
горы, обращенных на запад, к деревьям.
В тот день улицы Вальмара опустели, никто не тревожил ступени
Тириона, и вся страна спала в мире. Одни лишь Телери за горами все еще
пели на побережье моря, потому что они обращали мало внимания на смену
сезонов или времени и не думали о заботах правителей Арда или о тени,
упавшей на Валинор - ведь до сих пор их это не касалось.
Одно лишь омрачало замыслы Манве. Феанор действительно пришел, потому
что лишь ему одному Манве приказал явиться, но не пришел Финве, как и
другие Нольдорцы из Форменоса. Потому что Финве сказал:
- Пока с Феанора, моего сына, не снят выговор, запрещающий ему
