помощью ледоруба он расшатал первое бревно, высотой метра два, и вышиб его
камнем. И чуть не угодил под деревянный щит, рухнувший сверху. Это была
готовая лежанка! Теперь хоть не придется спать на бетоне.
Без спешки, часа за полтора Русинов вышиб все шесть бревен, выдрал доски,
припечатанные к бетону, и все перенес на насосную площадку. Если топить с
умом, хватит на месяц! Он тут же раскрошил ледорубом одну доску и запалил
костерок. Капель жутковато блистала в его отсветах. Казалось, со свода
срываются капли ртути. Дым поднимался кверху, стелился, прижимаясь к потолку
красноватым покрывалом, и оставался на месте. Воздух в зале был
неподвижен...
Столько топлива, а топить нельзя. Угарный газ постепенно заполнит все
пространство, и однажды утром можно не проснуться. Русинов соорудил из
бревен и досок полулежачее кресло и один щит оставил, чтобы можно было
положить сверху на время сна. Получился эдакий тесный гроб. И пусть он похож
на что угодно, лишь бы сохранял тепло. Был еще только полдень, а вся работа
кончилась, и следовало теперь придумать ее, чтобы были заняты голова и руки.
Звук капели сквозь затычки слышался теперь в виде визгливого и бесконечного
шуршания шин по асфальту, и стоило на нем сосредоточить внимание, как тут же
чудилось, что он куда-то несется во тьме с огромной скоростью. Начиналось
легкое головокружение. Время от времени он включал фонарь, чтобы вывести
себя из этого состояния, вернуть в реальность - сырую пещеру.
И тут ему попала на глаза труба, идущая от насоса в бетонную обвязку
двери. Он потушил свет и стал думать о ней. Хорошо бы разрезать ее, и тогда
появится маленькое, величиной в чайную чашку, окошко в мир. Можно кричать в
нее, и звук побежит по трубе, или выстрелить...
Русинов скользнул лучом фонаря по приемной трубе и насосу: всасывающая
труба уходила в них и скрывалась в воде у камня-острова. Да это же не насос,
а печь! Если отвернуть с него крышку вместе с трубой, вытащить рабочее
колесо - топи на здоровье! Тяга должна появиться - перепад между насосом и
другим концом трубы метров десять-пятнадцать, если судить по уклону
выработки. В конце концов, можно раскалить трубу, и тогда обязательно
появится движение воздуха.
Насос и трубы были сделаны из нержавеющей стали, на ощупь казались
гладкими и чистыми, тогда как чугунная станина и электродвигатель обросли
ржавчиной. Четыре больших гайки с шайбами-граверами, однако же, прикипели к
резьбе. Работа нашлась кропотливая, тонкая, но была цель! Жиром из консервов
он смазал концы шпилек и начал отбивать острием ледоруба первую гайку.
Стучал по самому краю грани, на разворот, и минут через сорок заметил
движение - стронулась! Дальше дело пошло побыстрее. Он наставлял острие на
грань и бил по ледорубу камнем. Никому в мире не приходилось таким образом
разбирать насос и делать из него печь. Тепло - это жизнь. Оно может заменить
пищу на долгое время, если пить горячую воду.
На третьей гайке работа застопорилась. Экономя батарейку, он лишь изредка
включал свет, и в темноте было неудобно каждый раз на ощупь выставлять зуб
ледоруба на грань, к тому же руки устали и слегка подрагивали. Тогда Русинов
отщипнул лучину и стал нагревать гайки. На горячую одна пошла почти сразу,
со второй пришлось повозиться, поскольку мешала станина насоса. К десяти
часам вечера он сдернул крышку и, загибая ограждение площадки, к которому
крепилась всасывающая труба, отвел в сторону. Рабочее колесо сидело на валу
со шпоной и к тому же оказалось закреплено большой, плоской гайкой с левой
резьбой. Вид у него казался неприступным, и чтобы не сосредоточиваться на
этом, Русинов без передышки принялся за работу. Он разогнул концы
плинтовочной шайбы, запалил лучину и стал калить. И почудилось, дым уже
уносится в трубу! Это вдохновило еще больше. Кроме уклона, есть еще
давление, которое должно быть выше в пещере и ниже на поверхности.
Он работал всю ночь. Легче оказалось раскрутить страшную гайку, чем потом
стронуть рабочее колесо с конусного вала. Он расклепал весь его конец с
резьбой, прежде чем освободил внутренность насоса. И сразу же сунул в него
руку к трубе- кожу холодил поток воздуха! Это была не просто печь, но еще и
вентиляция зала. Он не стал даже проверять тягу огнем, съел небольшой ломтик
хлеба с тушенкой - приз за удачную работу - и тут же забрался спать в
полулежачее кресло, накрывшись сверху деревянным щитом.
Ему приснилось, что он бежит по ровному, без единой травинки глиняному
полю, а по нему бьют из пулеметов
Свист пуль вокруг был бесконечным и несмолкаемым. Они напоминали капли
ртути и были видимы, но почему-то ни одна не попадала в него. Во сне он
понял, что это его так пугают хранители "сокровищ Вар-Вар". Он проснулся и
услышал наяву этот свист: из уха выпала затычка...
Время было без пяти двенадцать, и Русинов смутился - дня или ночи?
Сколько он проспал? В общем-то время суток не играло роли, однако было
приятно думать, что на улице сейчас светит солнце, поют дневные птицы, шумят
сосны на уступе и колышется под ветром трава...
Он зажег лучину и сунул ее в насос. Дым почему-то вырывался из него и
плыл в пещеру.
Давление выровнялось, и тяга пропала... Дело! Срочно найти работу,
действовать!
Русинов вновь загнал зуб ледоруба в уплотнитель двери и пробовал ее
отжать - нет, не хотят отворачивать колесо хранители сокровищ.
Он посветил фонарем в стык с обвязкой проема. Уплотнитель оказался
свинцовым, предохраняющим от проникающей радиации, и хорошо обеспечивал
герметичность. Конечно, не было смысла ожидать радиации из пещеры, похоже,
сюда поставили типовую дверь бомбоубежища. Он поковырял свинец ножом - что,
если вырезать весь уплотнитель?! Тогда ослабнет и сам собой повернется
запор- поперечная профилированная балка с той стороны, прижимаемая к зацепам
косяков.
Надежда- великая вещь! Высшая мудрость! Не зря говорят, что она умирает
последней...
Русинов начал резать ножом уплотнитель, но в темноте это казалось почти
бессмысленной работой. Сантиметровый слой свинца был упрятан под плиту
двери, и нож ходил по одному следу, не выстругивая стружки. Если это трудно
сделать с открытой части двери, то как же его выковырять снизу, или со
стороны навесов?
Выход был единственный- распалить возле двери большой костер, раскалить
ее и выплавить свинец. Дров бы хватило, но хватит ли кислорода? Будет ли чем
дышать потом? Риск огромный, но надо что-то предпринимать. Вот уже в ушах
свистят пули, перед глазами глиняное поле. А что появится завтра?..
Выплавить! По крайней мере, это уже кардинальная мера, ведущая к свободе.
Кубатура зала все-таки приличная, капель хоть немного, но очищает воздух от
газов. Конечно, в случае неудачи он потеряет и хорошую атмосферу, и
топливо... Да где наша не пропадала?!
Несколько часов подряд он колол и разламывал в мелкие щепки и поленья
бревна и доски, аккуратно выкладывая в клетку возле двери. Накалить дверь
нужно было до температуры триста двадцать семь градусов, причем свинец может
"поплыть" еще раньше, когда размягчится его структура. Надо лишь постукивать
по двери, расшатывать ее, выжимать уплотнитель. Он оторвал всасывающую трубу
насоса от ограждения, развернул ее другим концом, и получился неплохой
таран, действовать которым можно было снизу - на площадке будет не устоять
от жара и дыма.
Вечером он закончил все приготовления и снес вещи вниз, расположившись на
камнях за лестницей. Прежде чем поджечь свой "мартен", Русинов съел двойной
суточный рацион, чтобы кровь поживее гуляла по телу и в случае отравления
угарным газом выводила его из организма. Он был уверен, что все получится,
но когда подносил зажигалку к лучинам, дрогнула рука...
16
Номер в "маленькой гостинице" оказался двухкомнатными апартаментами с
кондиционером, камином в зальчике, мягкой дутой мебелью и ковром, в котором
ноги утопали, как в траве на газоне. Вещи Ивана Сергеевича- чемодан и рюкзак
стояли на специальной подставке под вешалкой и на первый взгляд казались
нетронутыми. Однако он запер дверь на ключ, торопливо открыл чемодан и
ощупал карманы кителя - документы и пистолет были на месте. Он достал
оружие, проверил обойму: даже не разрядили!
Если его не разоружили, значит, доверяют или надеются на свою
бдительность и вышколенную охрану. Впрочем, что его разоружать? И так,
считай, у них в руках, под надзором, а вытащи они пистолет - сразу понятно,
кто это сделал, и, значит, полное недоверие. А шведы хотят заполучить его во
что бы то ни стало! У них сейчас нет другого выхода! Савельева-то поспешили
выгнать, беднягу. Не самому же Варбергу садиться в кресло руководителя, да,
поди, по уставу фирмы он не имеет права это делать. Хотя если он имеет
хорошие связи с нынешним правительством и с помощниками президента- все
возможно. Интернационалу с неизвестным номером нужны деньги на революцию...
Иван Сергеевич скинул свитер и открыл ванную комнату- ну, супер-супер!
Что еще сказать? Даже биде есть, махровый халат и полотенце размером с
простыню. Все это надо обязательно использовать, вести себя слегка развязно,
по-хозяйски и не скромничать ни в коем случае! Надо делать вид командира
производства, оказывающего услугу каким-то бедным, несчастным шведам,
попавшим в затруднительное положение. Хочу - выручу и пойду руководить, а
захочу- не пойду. Пусть они стараются, угождают, прислуживают. Надо их
завязать на себя, притянуть к своей персоне все их надежды и успехи. Эх,
найти бы в этой "гостинице" какой-нибудь изъян! Чтобы вода из крана не текла
или текла слабо, чтобы форточка не закрывалась,- холодина на улице!
Телевизор бы не работал, телефон...
Увы, здесь все текло, закрывалось и исправно работало. Не придерешься, не
устроишь гневный разнос и не найдешь причин уйти в городскую гостиницу. А
это очень плохо, когда хозяин живет на квартире у гостей...
Иван Сергеевич с удовольствием выкупался под душем, надел халат и, выйдя
в зал, развалился в кресле. Конечно, для русского человека, привыкшего за
семьдесят лет жить в убожестве коммунальных квартир, все это кажется
роскошью, и шведы это прекрасно понимают. Своеобразное психологическое
воздействие, соблазн: дескать, посмотри, как стоит жить и как ты, имея
редкую профессию, имеешь право жить. И дрогнет душа - да так твою мать!
Неужели не заслужил? Тонн десять золота нашел и поднял из земли и со дна
морского! А что получил? 3арплату? Полковничьи погоны? Двухкомнатную
квартиру заработал, и то не в Москве, а в Подольске? Даже если по советским
законам отнять двадцать пять процентов, положенных за находку клада, сколько
это будет? Две с половиной тонны! Минус налоги, амортизацию за технику и
оборудование, рабочую силу, и то в любом случае тонна принадлежала ему. А с
тонной золота можно жить и почище, чем шведы живут! Должно быть, Савельеву
приглянулась такая жизнь и жалко стало с ней расставаться. Потому и пошел
машины жечь и, если верить шведам, решился на мокрое дело... Вот уж не думал
никогда, что придется переходить дорогу своему ученику. Стыдно...
В это время в дверь как-то бережно постучали.
- Войдите! - приказным тоном сказал Иван Сергеевич.
На пороге очутилась женщина лет тридцати - в фартучке, с наколкой на
красиво уложенных волосах, все при всем - типичная "телка", по выражению
современных молодых людей.
- Добрый день, господин Афанасьев! - ласково проговорила она, улыбаясь.-
Обед прикажете подать в номер? Акцент выдавал ее славянское происхождение.
- Да, пожалуйста,- нехотя бросил Иван Сергеевич, скрывая интерес.
