же, счастье какое, не наказали! - но Евгений ничего не мог с этим
поделать...
На следующий день Евгений просмотрел выбранные Юлей вариации "птиц".
Они все были, в общем, похожи друг на друга, поэтому он решил вычислить
предел соответствующих коэффициентов и уже вызвал нужную программу... как
вдруг неожиданная и великолепная в своей простоте мысль пришла ему в
голову: "Птицы - это ведь тот же самый горный пейзаж, только уменьшенный и
со смещенным фокусом... А крылья у птиц - то же самое, только еще меньше,
и еще более сдвинутое. А перья... и так далее! Это же просто еще один
фрактал!"
Евгений вызвал таблицу коэффициентов, и внес поправки, основываясь на
только что осознанной догадке. Непонятным оставалось только одно - откуда
и под каким углом начинать рисовать "птиц"? Немного подумав, Евгений решил
взять интуитивно найденные Юлей параметры.
Машина проработала несколько секунд и выдала на экран... это было
нечто! Изумительная, осмысленная и почти законченная ауральная картинка!
При том, что она была выбрана не наугад и несла в себе информацию о своем
создании!
- Жюли, - непривычно счастливым голосом произнес Евгений, - я не
знаю, как мы это сделали, но мы это сделали! Правду говорят, что стресс
улучшает сообразительность...
Юля хотела сказать, что черт с ней, с сообразительностью, только не
надо стрессов, но радость Евгения захватила и ее.
...Правда, оставался еще один вопрос: как вычислять тот угол, который
Юля нашла интуитивно? И какие изменения надо внести в две остальные
картинки? Они ведь тоже должны приобрести тревожность, сохраняя общие
очертания! Впрочем, Евгений был уверен, что справится с этой задачей...
...Через несколько дней он позвонил Юле в больницу - сказал, что
ужасно соскучился, и предложил встретить. Однако по его голосу, даже не
просто усталому, а совершенно ошалевшему, Юля поняла, что он нашел нечто
интересное! Она ответила, что доберется автобусом, и сурово
порекомендовала отдохнуть и прийти в себя до ее приезда. Неизвестно,
выполнил ли Евгений ее рекомендацию, но как только Юля вошла, он сразу
подвел ее к компьютеру:
- Смотри!
Она посмотрела. Желто-зеленые блики превратились в глубокий -
стремительный, если так можно сказать о статичном объекте - раскаленный
кратер. Глубина его была настолько ощутимой, что от долгого взгляда
начинала кружиться голова. Зеленый цвет, сохраняя свой природный покой,
приобрел какую-то непонятную силу...
- Здорово! - восхитилась Юля. - А малиновый?
Здесь тоже появилась динамика. Растения знали теперь, куда они
растут, и в этом движении они сталкивались друг с другом - иногда ласково,
а иногда и смертельно, причем изломанность синих и красных штрихов
неожиданно сливалась в бесконечное тепло основного фона.
- Я подумал, - начал объяснять Евгений, - что должна быть какая-то
зависимость от цвета. Самое простое - угол на цветовом круге. Я
попробовал... Ну, оказалось, что надо еще учесть трехмерность, но это уже
не важно! И получается, что динамика ауральных картинок связана с неким
вполне определенным коэффициентом. Я назвал его "коэффициент тревоги" -
помнишь, ты говорила?
Юля улыбнулась, и Евгений, смущенно покосившись на нее, сказал:
- Поехали со мной в институт, а?
Юля представила себе, как будет выглядеть среди его коллег, и в
восторг не пришла.
- Ну, хоть в столицу, - взглянув на ее лицо, просительным тоном
произнес Евгений. - Мне так хочется, чтобы ты была рядом...
Евгений предупредил, что задержится в институте, возможно, даже не
придет ночевать, однако Юля не жалела, что поехала с ним: глупо скучать,
выбравшись из Сент-Меллона в столицу! Она, может быть, и чувствовала бы
себя не совсем уютно, остановись они в служебной гостинице СБ, но в гостях
у двоюродной сестры Евгения ей нечего было смущаться.
Вика, казалось, ничуть не была удивлена, увидев Юлю и Евгения вместе.
Наоборот, легко и с удовольствием вспомнила, что познакомились они именно
на ее дне рождения!
До этого Юля никогда особенно не дружила с Викой, но за два дня,
проведенные у нее в гостях, прониклась к сестре Евгения искренней
симпатией. Она обладала редким даром деликатности, во всяком случае, по
отношению к брату. Поняв, насколько тот увлечен, Вика спокойно признала
его выбор и окружила Юлю приятным ненавязчивым вниманием...
И все было бы хорошо, если бы не воспоминания о Тонечке! Юля просто
не ожидала насколько они сильны, как способны оживать от малейших
ассоциаций. "Нет, - не выдержала она наконец, - надо возвращаться в
"Лотос"!" И уехала бы в тот же день, не дожидаясь Евгения - только
присутствие Вики удержало ее: не хотелось отвечать оскорблением на заботу.
Евгений появился к вечеру второго дня, довольный, по выражению Вики,
как господь бог на пятый день творения ("Почему на пятый?" - удивилась
Юля. "Тогда он еще не успел связаться с людьми, - не задумываясь, ответила
Вика, - и испытать неизбежное разочарование!" После этой реплики Юля
поняла, что родственные связи - вещь не всегда формальная...)
По словам Евгения, "визит в институт" завершился полным триумфом!
Способ построения "предельных" ауральных рисунков был признан серьезным
открытием, сулящим новые широкие перспективы в практической ауристике...
Девушки тут же начали готовить праздничный ужин, с удовольствием
слушая, как потрясены были коллеги Евгения по лаборатории (никогда не
думали, что в такой глуши, как Сент-Меллон можно создать что-то
серьезное!), как встревожились мгновенно обо всем узнавшие
художники-ауристы, как приходил поздравить сам Гуминский, как искренне
радовался Веренков и что именно он сказал...
- Мне предложили возглавить новую лабораторию, - словно бы между
прочим заметил Евгений. - Руководить практическим развитием нового
направления!
Вика обрадованно подскочила к нему:
- Так ты теперь вернешься? Насовсем?
Евгений, казалось, был несколько смущен.
- Нет, я отказался, - уклончиво ответил он. - Пока, по крайней
мере... и даже Веренков со мной согласился: внедрять открытия совсем не
так интересно, как их делать!
Вика огорченно отвернулась, и Евгений начал успокаивать ее, стараясь,
чтобы истинные мотивации отказа не проскользнули в словах или образах...
...Евгений слегка покривил душой: разговор с Веренковым вовсе не был
таким безоблачным. Ян прямо сказал, что сидеть в Сент-Меллоне ради
"Лотоса" смысла больше нет: после всего, что произошло, община неминуемо
распадется самое большее через несколько месяцев!
("Не рассчитывай на этические открытия, Женя, это тебе не дано! - Но
почему обязательно открытия? Я просто хочу наблюдать до самого конца! В
конце концов, вокруг "Лотоса" было столько приключений...")
Евгений еще говорил о важности переходных процессов, о чувстве долга,
о том, что автономность - лучшее для исследователя, что просто не хочется
пока быть начальником... но это все было лишь частью правды! Главную
причину своего упрямства Евгений не назвал даже Веренкову.
Впрочем, тот наверняка догадался о ней сам - потому что очень
выразительно пожалел, что Евгений не привел Юлю. ("Хотел бы я посмотреть
на твою помощницу! Жаль, что она постеснялась появиться в институте...")
...Евгению очень не хотелось, чтобы Юля уловила в его "планах на
будущее" довольно циничный расчет на ее одиночество после распада
"Лотоса"! Поэтому он откровенно обрадовался, когда Вика наконец
успокоилась, и тут же поспешил перевести разговор подальше от опасной
темы...
Они посплетничали об общих знакомых - кто женился, кто развелся, кто
нашел интересную работу, кто о ком что думает...
- Кстати, тебя Дианка искала, - вспомнила Вика, повернувшись к Юле, -
несколько раз звонила.
Юля испугалась, еще не зная сама, что именно ее встревожило. С чего
это бывшая соседка вспомнила о ней? Ведь Юля-то забыла о Диане, едва успев
с ней расстаться!
- Что ей надо? Она говорила?
Вика пожала плечами.
- Да позвони ты ей сама, - сказал Евгений, - и спроси, что ей надо?
Раньше Юля избегала Дианы из боязни, что та явится "спасать ее из
дурной компании". Но теперь вряд ли имело смысл опасаться этого...
- У нее теперь другой номер, - предупредила Вика, протягивая Юле
записную книжку. - И поздравь ее, она недавно вышла замуж...
...Но Диана не нуждалась в юлиных поздравлениях. Оказывается, она до
сих пор была оскорблена ее давним поступком - когда Юля, решив остаться в
общине, даже не позвонила ей!
- Извини, Диана, - кротко сказала Юля, - я не думала, что это тебя
обеспокоит!
Но остановить поток справедливых упреков было нелегко, и через
полминуты Юля, борясь с желанием разнести вдребезги телефонный аппарат,
уже мысленно посылала к чертям свою бывшую соседку. Однако терпение было
вознаграждено. "На следующий день, после того, как ты уехала, -
успокоившись наконец, сказала Диана, - на твое имя пришло письмо. Но я не
знала, куда его переслать..."
Письмо, разумеется, следовало переслать юлиным родителям... но Юля не
стала объяснять это Диане и, тем более, комментировать ее
сообразительность. Вместо этого она спросила, от кого письмо.
"Отправитель: Антонина Завилейски, - после паузы прочитала Диана, -
обратный адрес: Каштановая Аллея, 7..."
Юля почувствовала, что мир, внезапно утратив реальность, взорвался и
завертелся... но чьи-то руки подхватили ее, не давая упасть, и она словно
откуда-то издалека услышала свой собственный неправдоподобно спокойный
голос:
- Я зайду к тебе завтра за письмом, хорошо, Диана?..
Испуганный юлиным обмороком, Евгений на следующий день оставил с ней
Вику, а за письмом поехал к Диане сам. Его тоже встревожила эта
неожиданная весть из прошлого, хотя он и понимал, что ничего необычного
тут нет: письмо явно было прощальным, написанным накануне самоубийства...
Но как странно было получить его теперь!
...Юля долго сжимала в руках конверт, не решаясь распечатать его. Как
будто пришло к ней не запоздавшее на год прощание, а настоящая весть из
потустороннего мира. А может, так оно и было?..
Наконец Юля развернула письмо...
"Дорогая Юля, - начиналось оно, - Юленька...
Я знаю, что ты смертельно на меня обижена, более того, имеешь на это
полное право, но прошу тебя: прочитай это письмо до конца! Пусть твое
любопытство, как это бывало уже не раз, победит все остальные мотивации...
Ты, наверное, уже поняла - я очень хорошо представляю себе то, что
происходит сейчас с тобой (я имею ввиду не твою теперешнюю обиду на меня,
а тоску по испытанному вдохновению). Я знаю, как это бывает больно, но
боль всегда сопровождает рождение, это неизбежно... по крайней мере, с
точки зрения Создателя! Я имею в виду - рождение эспера из обычного
человека, иногда довольно долгий переходный процесс. Я сама когда-то
пережила это, и натворила немало глупостей - вот потому-то я и опасаюсь:
сможешь ли ты справиться с подобными проблемами...
Первый раз я испугалась за тебя, когда ты с совершенно детским ужасом
сказала, что год - это очень долго. Терпеливость никогда не относилась к
твоим добродетелям, не правда ли? Потому я и не рискнула сказать тебе
сразу, что ты становишься эспером: тебе бы потребовалось все "здесь и
сейчас", а парапсихические способности пробуждаются не мгновенно...
И поэтому, когда ты пришла ко мне в полном отчаянии, не желающая жить
дальше, я подумала, что если не сейчас, то когда-нибудь потом у тебя
