постоянно о что-то стукаться, притолоки, поручни в муниципальном
транспорте...
Потирая лоб, Грэй наконец выбрел к широким двустворчатым дверям.
Жестом показал Вилли спрятаться за какую-то бочку, а сам потрогал створку.
Не заперто - створка подалась. Приоткрыл на пару эсмэ и высунул краешек
глаза. Взору открылась небольшая каморка, из которой еще одни широкие,
сейчас распахнутые, двустворчатые двери вели дальше, а в углу на стуле
спал какой-то тип в грязной, явно рабочей одежде. Он прислонился к стене
щекой и безмятежно храпел. Вытянув в сторону Вилли руку, Грэй отогнул
ладонь вверх на девяносто градусов и сделал "толкающий" жест - оставайся,
мол, где стоишь. А сам, открыв створку, шагнул в "предбанник" склада.
Бесшумно скользнув мимо спящего типа, просочился в контору. Большое
помещение со сводчатым потолком, разделенное невысокими, мэ по полтора,
перегородками на закутки, открылось его взгляду. Грэй просканировал на
всех доступных ему уровнях спектры, подключив и свой природный одор. Ни
мыслей, ни запахов подозрительных не уловил, только из сна типа мимоходом
выхватил очень яркий образ: пышная блондинка с физиономией, вульгарной до
безобразия, широко расставив согнутые в коленях толстые ноги, засовывала
себе во влагалище двухлитровую бутылку из-под шампанского. Причем уже
наполовину засунула. В реальности яви такого без последствий для здоровья
быть не может... Ну и сны у него! восхитился Грэй. Сторож спит, служба
идет.
Выбросив смачную картинку из головы, Грэй устремился по проходу между
кабинками, в каждой из которых стояли стол, стул и маленький шкафчик.
Кабинок было много. Широко развернулись хлопцы, одобрительно подумал. Знай
наших!
Замок открылся без проблем, потому что все проблемы, связанные с
открыванием замков, априори устранены для того, кто имеет в кармане
универсальную отмычку Made in... Впрочем, мир, в котором изготавливают
такие полезные штуки, в рекламе не нуждается. Кому надо, знает. Войдя в
кабинет, Грэй притворил за собой дверь и уселся за стол. Простой, но
обширный, внушающий доверие своей солидной крестьянской массивностью.
Открыв верхний левый ящик, Грэй добыл то, что искал, и что, как надеялся,
именно здесь находится. Подсвечивая крохотным фонариком, входящим в тот же
"комплект", что и отмычка, Грэй провел пальцем по странице записной
книжки, добытой из ящика стола, отыскал нужную запись, удовлетворенно
хмыкнул и положил книжку на место.
Аккуратно закрыв дверь кабинета, проскользнул мимо спящего сторожа
(блондинка, почему-то ставшая брюнеткой, но по-прежнему рубенсовских форм,
засовывала вторую бутылку в анальное отверстие; поблескивающее донышко
первой, невероятно растянув губы влагалища, виднелось чуть выше;
прижавшись подбородком к груди восьмого размера и высунув язык дюймов
десять длиной, толстуха попутно лизала вставший сосок величиной со сливу),
оказался на складе и притворил за собой створку. Ствол пулемета Вилли,
направленный ему в лоб, опустился. Кивнув напарнику на дверь, ведущую в
тупичок между домами, Грэй направился к ней.
- ...Неудобно все же, - говорил Грэй на ходу, - таскаться со всем
этим снаряжением. Другие времена, другие нравы... постоянно
переодеваться... Я вот помню, в комбезе-хамелеоне, который у меня был
на... - он осекся.
Вилли с громадным интересом спросил: - А где-е это НА???
- Далеко. Потом как-нибудь расскажу, это совсем другая история. -
Грэй остановился на очередном перекрестке и повертел головой. - Нам сюда,
- повернул направо.
Дом с нужным номером - третий от угла. Старый, еще до эпохи парового
котла построенный трехэтажный, на высоком фундаменте, особняк. Он едва
угадывался во тьме за узорчатой чугунной решеткой. Ни в одном окне - ни
отблеска света.
- Спина к спине, - прошептал Грэй ритуальную формулу солдат Квартала,
- на войне как на войне.
Он не чувствовал ничего мысленно, но это еще не значило, что там
ничего и нет. Он не раз с сожалением убеждался, что телепат он -
действительно "зачаточный".
- А если все же мы помрем, и в аду пивка попьем, - ритуально же
ответил Вилли напарнику, и они перемахнули ограду, Грэй первый, Вилли
следом... Встав на плечи напарника, Квайл дотянулся до подоконника одного
из окон первого этажа. Уцепился кончиками пальцев, рывком подбросил тело.
Грэй внизу сместился в сторону от окна, развернулся стволами в сторону
ограды. Вилли открыл окно без проблем, хотя и без спецприспособлений (кто
рожден и вырос в Городе, проникать в запертые помещения учится с пеленок!
А может, у Вилли это - генетическое), влез, ступил на пол, осмотрелся -
комната в зеленоватом свете ноктовизорных очков выглядела призрачно, но
была пуста, и это главное, - высунулся и махнул рукой: давай, мол!
напарнику. Выпрямившись, развернулся спиной к оконному проему и получил в
челюсть правый крюк сокрушительной силы.
46. ЗА ВСЕ НАДО ПЛАТИТЬ
- Я не хочу слышать, сколько мы потратили, - раздраженно сказал Пит
старшему бухгалтеру, - я знаю, что основные фонды не затронуты, а прочее
меня не интересует. Я трачу свои деньги, черт побери! Фирма процветает,
прибыли растут, и это мое личное горе, на что я трачу свою долю...
- Но, мистер Неп, уже более полугода прошло... - вновь попытался
возразить бухгалтер.
Пит грубо прервал его:
- Убирайтесь вон!! - чего раньше себе в обращении с сотрудниками не
позволял. Но старик влез не в свою епархию, и к тому же в неподходящий
момент влез: час назад Пит получил из Чикаго донесение, что обнаруженный
на берегу озера труп женщины, по приметам похожей на разыскиваемую, был
опознан ее мужем, местным жителем...
Да, он прав, подумал Пит, когда за оскорбленным седовласым
бухгалтером закрылась дверь. И если Катруся жива еще, то уже родила...
И в этом заключалась самая горькая горечь правды.
Он снял с вешалки шляпу и вышел в конторский зал. Разгороженный на
закутки невысокими перегородками по новой моде, он был полон усердно
работающими клерками. Еще полгода назад половина души Пита жила здесь, с
ними. Он живо вникал во все детали и испытывал наслаждение от бизнеса.
Большее наслаждение он испытывал только дома, где жила вторая половина его
души. Он бы целиком поселил ее дома, с любимыми женщинами, но сознавал,
что настоящую свободу ему и им даст только экономическая независимость,
так уж есть, и никуда не денешься. Деньги - это власть. У кого ее нет, тот
чей-то раб. Этому Пита учили с самого первого дня, как он ступил на землю
благословенной земли, званой Америкой.
О прошлой, заокеанской жизни, оставшейся призрачной дымкой в памяти,
напоминала только торбочка с родной землей, которую Пит по-прежнему носил
на шее, упрятанную в золотой медальончик. Да дни смертей батько и мамы, в
которые он неизменно ходил в церковь и поминал их, жертвуя немалые грошы
на убогих и сирых.
Теперь здесь, в конторе, душа Пита не жила даже маленькой частицей.
Половина ее по-прежнему обитала в доме, отданная Лесе, а вторая... Вторая
страдала, мечась по всей стране и за ее пределами, расколовшись на тысячи
кусочков, по одному на каждого сыщика, до которого дошло сообщение о
пропавшей Кэтрин Джейн Осборн, тридцати лет, белая, англиканского
вероисповедания, приметы прилагаются...
Пит вышел на улицу, драйвер распахнул перед ним дверцу автоэкипажа,
хозяин сел, сказал: "Домой", и они поехали домой. Пит всю дорогу молчал,
рассеянно смотрел по сторонам. Времена, когда он надеялся случайно увидеть
в толпе родное лицо, миновали. Теперь он уже на такую счастливую
случайность не надеялся... На перекрестке Тридцать Второй Вест и
Кэббот-стрит дорогу экипажу перегородила ломовая телега, груженная сеном,
там что-то случилось с упряжью, и извозчик, вяло поругивая лошадей,
возился с ремнями. Вездесущие уличные мальчики, само собой, комментировали
происходящее. Какая-то женщина лет сорока, в одежде служанки, с корзиной,
полной овощей, стояла неподалеку и тоже наблюдала за событием. Драйвер
вылез и пошел к извозчику торопить события. Пит угрюмо посмотрел ему в
спину. Вздохнул. Раньше он бы выскочил сам, помог извозчику, потрепал
лошадок по холкам, погладил по крупам, улыбнулся мальчикам, хотя эти
сорванцы порой и надоедливы до беса...
Рассеянно скользнув взглядом правее, Пит вдруг отметил, что женщина с
корзиной пристально смотрит на него. Ее лицо ему было абсолютно незнакомо.
Может, служанка одного из приятелей-бизнесменов, узнала его, Пита?.. Но
что ей надо, уставилась-то, уставилась!.. Он ответил ей таким же взглядом
в упор. Она не опустила глаза, и Пит немного удивился. Обычно в этом
городе женщины низшего сословия себе так не позволяли смотреть на господ,
разъезжающих в автоэкипажах. Если сами не были молоды и пригожи собою.
Молодость и красота многое позволяла в этом городе женщинам. Пит
вопросительно приподнял брови, женщина не отреагировала, продолжала
пялиться темными глазищами. И Пит вдруг ощутил, как по спине побежали
ознобные "мурашки". Он внезапно почувствовал себя "не в своей тарелке",
как говорят янки. Будто это он, ОН НЕ ДОЛЖЕН так СВЕРХУ смотреть на эту
служанку, ОН должен опускать подобострастно взгляд, а вовсе не она. Не он
"сильный мира сего", а - наоборот! И помимо воли Пит опустил глаза...
Опомнился, встрепенулся, поднял их снова, но, выходит, лишь затем, чтобы
зафиксировать исчезновение странной женщины. Мелькнули подол платья и край
корзины, и незнакомка канула за углом дома.
Ошалело помотав головой, Пит раздраженно крикнул драйверу: - Джеймс,
садитесь на место, поедем по другой улице!
Отпустив драйвера, Пит открыл своим ключом калитку в узорчатой
чугунной ограде и вошел домой. Особняк, после исчезновения Катруси
воспринимаемый Питом как скорбное место, таковым и выглядел для него, хотя
для других, наверное, внешне не изменился. Он предлагал Лесе сменить дом,
ей тоже каждый уголок напоминал о Кэти, но она сказала: "А вдруг Кэти
вернется, она же сюда вернется!", и он согласился - "ТАК". Все эти полгода
они с Лесей жили в ожидании, оно окрасило их взаимоотношения в грустные,
пастельные тона, но кроме как в объятиях друг у друга, они нигде не могли,
естественно, отыскать утешения, и потому сблизились настолько, что -
исчезни теперь кто-то из них двоих, вслед за Кэт, - и оставшийся
(оставшаяся) умер(ла) бы не сходя с места.
Пройдя через лужайку по дорожке к ступенькам, ведущим к двери, Пит
остановился. Одна из створок была приоткрыта. Слуги обычно никогда не
оставляли двери нараспашку, даже старая Фло, цветная кухарка, изумительная
повариха, но находящаяся уже в том возрасте, когда начинают забываться
события последних дней. Впрочем, Фло через парадное и не ходила. Пит пожал
плечами и вошел в холл. Пусто. По спине побежали "мурашки"... Он бросил
шляпу на пол и быстро зашагал в большую гостиную первого этажа, в которой
Леся обычно ждала его (и возможных сообщений о судьбе Кэт!), читая
какой-нибудь немецкий роман или сборник стихов. Он входил, присаживался
рядом, целовал ее пахнущие ожиданием распущенные золотистые волосы, она
прижимала к своим иссушенным тоской губам его ладони, целовала каждый
палец, потом он поднимал ее на руки и нес ее, маленькую и хрупкую,
доверчиво прильнувшую к нему, такому большому и сильному, наверх, в их
спальню, и там они любили друг друга, и только там, в постели, ТРЕТЬЯ была
с ними почти зримо, привычно и полновластно, будто никуда и не исчезала...
Господи Исусе, думал теперь всегда в постели Пит, исцеловывая ножки Леси,
