фамилия.
- Да? - тупо смотрю на него. Изучаю. Но никакого ergo почему-то не
делается.
- И поскольку он приезжий, судя по некоторым признакам, хотя
документов при нем не обнаружено...
- Ага, - киваю. Хрен с ним, ergo. - Идемте. - Чему быть, то, блин,
меня не минует. Побыстрее бы за спиной оставить...
И мы входим. И я вижу... и я не верю своим глазам. Но!!! делается все
же проклятое ergo спустя вечность, вместившуюся в долю секунды ОСОЗНАНИЯ,
- глазам поверить придется, хочешь не хочешь. А ВОТ ТАКОЕ МОГЛО БЫ И НЕ
БЫВАТЬ, БЛИ-ИН, И МИНОВАТЬ. ТАКОЕ ЗА СПИНОЙ ОСТАВЛЯТЬ - ПОЛНЫЙ АБЗАЦ...
Мишка лежал на узком железном столе голый, лишь простыней прикрытый,
в эту минуту откинутой с лица его и груди. Ниже на простыне расплывалось
пятно крови. Широкие мозолистые ладони моего ДРУГА, которые я всегда,
приезжая в Москву, пожимал с особым чувством рабочей солидарности, лежали
поверх простыни, по бокам от...
- Вы узнаете личность? - спросил другой мент. - Кто это... кхе-кхе...
гррга-аа...
В этот миг меня замутило, и я выбежал вон. По коридору - на улицу...
Меня никто не останавливал, а если бы и попытался - не остановил бы...
Когда я чуток пришел в себя, прошло минут несколько, наверное. Из
дверей на крыльцо морга вышел майор и тот, второй, "кхк-кхе, грр".
Старлей. Деликатные, поди ж ты. Время дали оклематься... Бывают же.
- Захарченко Михаил Александрович, - не дожидаясь вопросов, ответил
я. - Москвич. Научный сотрудник. Тысяча девятьсот шестьдесят пятого года
рождения...
"Был", подумал я. И вот в эту секунду ДОШЛО, что Мишки на самом деле
уже _н_е_т_.
Попав домой, я достал из заначки бутыль самогона и нажрался вдребезг.
...хоронить Мишку увезли в столицу, конечно. Дело так и осталось
незаконченным. Кто его зарезал и раздел, было всем ясно, но ни свидетелей,
ни сообщений по поводу не было. Шерстить всех наркоманов города из-за
Мишки менты не собирались. Разве что, когда-нибудь, "...случайно всплывет
информация о...". И все. Финиш.
Потом меня вызывали еще два раза. В первый из них я подписывал
какие-то бумаги, мне уже было все равно, какие и что, и зачем. Во второй
мне неожиданно выдали "личные вещи покойного", как выразился старлей, уже
давно излечившийся от простуды. Оказывается, у Миши в Москве где-то там
хранилось составленное по всем правилам завещание (НЕУЖЕЛИ _З_Н_А_Л_???),
и по этому завещанию мне (указывались Ф.И.О. полные мои, и даже
серия-номер паспорта) отписывались кое-какие "предметы", часть из которых
находилась в Москве, а часть - среди "обнаруженных на трупе" (Бог Мой, ну
и терминология у ментов, застрелиться и не встать!), и в том числе "ценный
предмет, инвентарный номер по описи 11 - браслет посеребренный с часами
марки...".
Почему именно мне Мишка оставил БРАСЛЕТ С ЧАСАМИ, я сразу не понял.
Но потом - понял. И сказал ему СПАСИБО.
Вот только одна мысль глодала меня... ЗНАЛ Мишка, или просто
подстраховывался?..
Почему он не позвонил мне, что приедет в город, я даже и не пытался
понять. Причину мог бы открыть, наверное, только он сам.
Но я знал о том, что в городе имеется еще по-крайней мере одна
"личность" (ну менты выражаются!), у которой, возможно, есть
"...информация о...".
Если он приехал в наш город не ко мне, то тогда - к ней..."
43. ВПЕРЕД В ПРОШЛОЕ
...в дансинге гремел разудалый рэг-тайм, совпадая с названием,
разрывал в клочья тишину, когда они ввалились в зал.
- У-у-у, я тащусь! - сказал Грэй, - самое то, что надо!..
- Что ты сказал? - переспросил Вилли.
- Русский выучишь, узнаешь, - отрезал Грэй. - Стой тут, не дергайся.
Танцующие парочки, углядевшие их, замирали, словно мешками из-за угла
вдаренные. Неудивительно, подумал Грэй. "Вваливаются два мужика
злобноватого вида, на героев фантастического боевика смахивающие,
диковинно разодетые, чудным оружьем увешанные, как елка игрушками, и
мрачными взорами поедают присутствующий народ. Мне бы на месте народа -
дурно сделалось бы сильно. Вроде как Сэре, когда я исчез на ее глазах -
был только что, и вдруг - НЕТУ! - и тут же возник в гордом одиночестве,
без одноглазого, который исчез в обнимочку со мной, да так и не
появился... Она же не знает, бедняжка, что за едва уловимый глазом миг
отсутствия, вместившийся в Секунду Полуночи, для меня миновали целые сутки
там, в туманном, ежели отсюда глядеть, грядущем, и что Витюху Сомова я
оставил в сотне годов спустя, желая доставить идейному товарищу
удовольствие в кавычках: позволить на собственной шкуре испытать прелести
полной анархии, ночным знаменем покрывшей мир... Возник я секунда в
секунду, теперь я умею входить в нужную мне, а не Хаосу, узенькую щелочку
между непрестанно трущимися "боками" друг о дружку бусинами
пространства-времени, не то что раньше... Дорого бы я дал в первые годы
пути за такое умение...".
Теперь, еще почти сутки спустя, Грэй испытывал чувство, весьма
походящее на опьянение. Воротившись в двадцать седьмой, к остолбеневшей
проститутке и саркастически ухмыляющемуся Вилли Квайлу, он впихнул их в
форд и повез обратно в эН Вай Сити. На последних каплях бензина добрались
к отелю. Начался второй суточный цикл подряд в конце августа 27-го года,
век ХХ от Р.Х. "...когда это со мной бывало, - подумал Грэй еще тогда,
почти сутки назад, - чтоб я сорок восемь полновесных часов, два полных
цикла кряду, в одном и том же времени тормозился... Впрочем, я нынче
навострился попадать в необходимую лично мне полуночь, совсем не то что
раньше, наобум святых, куда прыгну, куда взмою, туда и приземлюсь, сам не
ведая где и как. То-то с Бев постоянно попадал впросак, появляясь в ее
квартирке-студии на неделю ранее, чем в предыдущее посещение. Слава Богу
Моему, хоть не угодил ни разу в ночь, когда еще с нею знаком не был...
Опыт накапливается с годами, вот и наловчился я наконец-то ориентироваться
верно, выскакивая из реки времени на берег и пробегая назад либо вперед,
входя затем в реку вновь - в необходимой мне точке...". Таких "ювелирных"
по точности вхождений Грэй до этого не проделывал, и сильно рисковал, но
все получилось - судя по реакции Сэры, очень эффектно, - и он по праву
гордился собой.
До утра двадцать девятого августа все трое отсыпались в отеле. Для
девушки Грэй отвел отдельную кровать, отогнал Вилли и заботливо уложил
Сэру спать. Она поворчала, посопротивлялась, пособлазняла, но легла в
одиночестве и вскоре крепко заснула, обиженная непреклонностью Биг Грэя,
"негодного мальчишки"...
Уложив счастливого Неудачника в другой комнате, Грэй целый час курил,
сидя в кресле, прикуривая папиросы от окурков предыдущих, и просчитывал
ближайшие шаги. Вилли чувствовал себя счастливым по простой причине,
подумал Грэй параллельно с планированием: облаченный в родные "кожи" и
обвешавшись оружием, он больше не ощущал себя голым пленником, которого
ведут по коридору патлатые стервы, почувствовал себя защищенным от
напастей и нонок. От нонок - в особенности.
И еще. Грэй ощущал, какая борьба происходит внутри мужика,
воспитанного превратившимся в гигантский полигон для эксперимента Городом.
Среда, в которую он силком перенес Вилли, разнилась с привычной Квайлу как
небо и земля ("Во, каламбур опять!", - невольно улыбнулся Грэй.), но
расчет строился в надежде на благоразумие и интеллект Неудачника, а также
на свойства души, которые у него сохранились нетронутыми, что вообще-то
для обитателя Кью эС, мягко выражаясь, типичным не являлось. Благодаря
этим свойствам, знал Грэй, браток Вилли не убил когда-то, в нейтралке
выживая, ту девчонку, наградившую его лобковыми вшами. А должен был. Все
его воспитание, психология и некое подобие этики твердили изначально:
УБЕЙ. Они убивают и за гораздо меньший вред, причиненный другой особью,
тем более - женского пола. Но Вилли не убил. И Грэй понял - почему.
Если бы он рассказал об этом Вилли, тот бы долго смеялся. В сознании
его такое объяснение пока еще не уложилось бы.
Но там, в душе, и Грэй с трепетом понял это, Вилли Квайл по кличке
Неудачник, уникальный компфренд и крутой мужик, был способен на чувство,
которое из него вытравляли с момента рождения. Он был ГОТОВ ЛЮБИТЬ.
...обкурившись "как паук", Грэй прилег не раздеваясь на двуспальную
шикарную кровать рядышком с посапывающей, свернувшейся калачиком
проституткой и провалился в сон, глубокий и почти бездонный, как колодец в
пустыне. До того как уйти за стену, он и не мечтал о таком, ему все время
СНИЛОСЬ, ему не давал покоя просачивающийся из-за стены призывный оклик
Дороги. Но... но даже днем, со дна колодца, видны звезды, и Грэй их даже
тут видел во сне, они по-прежнему манили, хотя Грэй уже "на них" бывал.
Однако он не мог уйти навсегда, освободиться от жестокой ностальгии, пока
родной мир находится в состоянии, которое лично он, Грэй, считает
несвойственным и противоестественным. Своего мнения он никому не
навязывал, он просто не мог уйти, пока хоть что-то не сделает для Дома.
Для Дома, отвергающего его. Но - Дома... Каждый имеет право поступать по
своему разумению. Результат поступков - другое дело. Удастся ли воплотить
замысел как хочется - вовсе третье...
Проснулся отдохнувшим, свежим. Чем глубже колодец, тем ярче звезды,
видимые с его дна, а чем ярче звезды, тем лучше их видно - следовательно,
на душе спокойней при возвращении в реальность яви: звезды пока еще горят.
Проснулся Грэй от не совсем ожиданного ощущения. На нем что-то
лежало, мягкое, упругое, довольно тяжелое, и дышало ему в шею, а лицо его
было покрыто чем-то щекотно-шелковистым... Открыл глаза и обнаружил, что
лицо накрыто женскими волосами, а лежит на нем не кто иная, как Сэра
("Кому ж еще", - подумал Грэй и мысленно вздохнул...), лежит и спит,
обхватив его плечи руками. Грэй скосил глаза направо: расслабленное во
сне, беззащитное лицо девушки. Скосил глаза налево: солнечный свет
пробивается сквозь щели жалюзи, и в лучах света клубится, танцует пыльная
взвесь... Это только наши танцы на грани весны, подумал Грэй и еще раз
мысленно вздохнул.
- Сэра, - шепнул, - проснись, крошка, тебе пора уходить...
Она открыла глаза. Взгляд ее был ясен.
- А я и не сплю, - сообщила, - это ты спал, мальчик, а я ждала...
- Чего, девочка?! - прикинулся шлангом Грэй.
- Сам знаешь... - прошептала проститутка и рванулась губами к губам
его...
Он молниеносно повернул голову, и ее жаждущие уста прилепились к его
щеке. - Не надо, крошка, - он сбросил ее с себя и вскочил. - Прошу тебя,
не надо!..
"Господи Боже Мой! - в отчаянии подумал. - Почему они все на меня
лезут... Неужели от меня исходит эманация голода, и они торопятся
восполнить то, что мне недодали в прошлом?..".
Была и вторая причина. Он знал, какая. Сам виноват.
- Ты не хо-очешь меня? - разочарованно спросила она. - Вчера понятно,
ты устал, а сегодня?.. Мне показалось, ты... неравнодушен... ко...
- Когда кажется, надо креститься, - посоветовал Грэй. - Крестись,
девочка, тебе больше ничего не остается, одевайся и уходи. Ты не забыла
адрес Бена?.. Ну же, что стоишь, уматывай!! - он был с нею груб. Но -
вынужденно. Секунда, и он бы сдался... - Давай, давай, - чуть ли не взашей
вытолкал он проститутку. Захлопнул за ней дверь и трясущимися руками
вытряс из пачки последнюю папиросу.
"Первым делом - самолеты", - кстати вспомнилось крылатое выражение.
"А девушек и без того полная обойма". Сам виноват. А теперь - в шею
