под ручку. Следовавшая футах в шестидесяти за ними женщина средних лет,
скромно одетая и с большой плетеной кошелкой в руках, фыркнула и медленно
пошла дальше.
- ...В это время, как ни странно, эротические свободы гораздо более
широкие, - говорил Грэй, идя с Сэрой под ручку (самое что ни на есть
человеческое занятие!) по улице, - чем будут через несколько лет. Пин-ап
девочками заполнены бродвейские шоу, обнаженные практически тела - на
открытках и в журнальчиках, которым еще далеко до плюйбоя, но очень даже
ничего... А когда Великая Депрессия асфальтовым катком наедет на страну,
такие ограничения введут, что только держись. Клерикалы истошный вой
подымут, народу жрать нечего, а тут эти голозадые шлюхи!..
- О чем это ты? - спросила спутница. - О натурщицах Джо Пина? Я тоже
как-то к нему ходила, думала, на открытку сойду, но он, гад, меня не
отобрал... Не вдохновила его, иди ты! А что за депре... чего? я не
поняла?..
- И не надо, - вздохнул Грэй. - Ой, не надо.
- Ну как хочешь... Странный ты, правильно девки говорили, но
целу-уешься...
И она внезапно остановилась, рывком развернула его к себе лицом,
обхватила за шею, вытянулась на цыпочках и...
- Вы меня в такой декаданс заманили, - сказал Грэй, - переведя дух, -
что и вылезать не хочется. Какие-то вы мне попались нетипичные все, хоть
плачь, так жалко бросать вас здесь, под каток... - Он отстранил девушку,
облизнул ее привкус со своих губ и добавил: - Пошли, не провоцируй,
сначала самолеты.
Она вздохнула и ничего не ответила.
- ...Смотри, крошка, - сказал Грэй, убирая двумя пальцами каштановую
прядку волос, прикрывающую розовое ушко спутницы. Приблизив губы чуть ли
не вплотную к раковине, он прошептал, обнимая девушку за плечи: - Там, в
углу, сидят два мужика...
- Ой, щекотно... Где? - завертела головой проститутка. Грэй придержал
ее, ухватившись губами за мочку розовой ушной раковины. - Да не крутись
ты, - сказал. - Вон, справа, одноглазый такой, со шрамом, и лысый,
краснорожий... Видишь?
- Вижу, - ответила Сэра. - Ну?
"А может, не стоило брать девчонку с собой? - подумал уже не первый
раз Грэй. - Ей не поздоровится, вдруг...", - и не первый раз ответил себе.
На это у него ответ имелся. - "Стоило. Даже с риском для нее, о степени
которого она только догадывается. Я должен быть уверен, что при самом
худшем раскладе кто-то сможет подскочить к человечку, и у женщины шансов
поболее, чем у меня... Прости, миленькая".
Они сидели за малюсеньким круглым столиком. Два стакана дрянного
виски и тарелочка с ломтиками жареной картошки, - весь "роскошный" заказ,
обретающийся перед ними. Ни "Дом Периньон" сорокалетней выдержки
какого-нибудь, ни "Шато Марго", ни "Божоле"... Дым папирос окутывал их
сизым колышущимся облачком; возносясь к потолку, дым "верблюжьей любви"
смешивался с клубящимся пологом, образованным столбами серой мглы,
тянущимися почти от каждого посетителя. Подпольный бар не радовал ни глаз,
ни ухо, ни обоняние. Разве что осязание - рука Грэя по-прежнему обнимала
подружку. Впрочем, заслуги заведения в этом ни малейшей. Кто ж о тебе
позаботится, если не ты сам, подумал Грэй. А где-то, конечно, имеются
заведения повеселей, подумал он тут же. Но этот питейный "оазис" - далеко
не заоблачного пошиба. Ни тебе живой джаз-банды с каким-нибудь колоритным
хохмачом-контрабасистом, с виртуозом-саксофонистом, рождающим своим
инструментом такие звуки, от которых душа либо плачет, либо поет песнь
восторга... Ни тебе пляшущих полуголых девчонок на крохотной эстраде, ни
официанток в чулках со стрелками, коротеньких юбчонках и расшитых
блестками бюстгальтерах, ни тебе застольных подружек, скрашивающих
мерзость бытия, возникая словно из атмосферы зала и шлепаясь на колени
либо на стул рядышком, с обворожительными улыбками демонстрируя прелести,
формам и размерам которых позавидуют и голливудские королевы длинных ног,
тонких талий и пышных бюстов. (И все это создает особую, щекочущюю нервы
атмосферу - ведь ВСЕ ЭТО запрещено Законом!..). Безобразие. В этом кабаке
- никакой заботы о полноценном отдыхе клиентов. Тошниловка. Тьфу. Лишь дым
папирос, сигар, трубок, алкогольные пары и алкогольные перекошенные рожи,
потасканные шлюхи, трясущие телесами на пятачке для танцев, смрад, смрад,
смрад... Нора, в которую сползаются бедолаги нажраться запретного пойла и
попытаться хоть на мгновение забыть, что жизнь - сплошные крысиные бега.
Помойка. Мрак. Бак для мусора, а мусор - души... И в норе этой поджидают
их самки, опущенные еще ниже, на самое дно бака...
И только патефон в углу, отделенный от содома и гоморры пятачком для
танцев, совершенно свободным в этот миг, мечет лучик света в темное
царство колышущихся в дыму и вони теней.
Очаг света и бессмертия в разлагающемся, задыхающемся в собственном
несовершенстве ночном царстве смерти...
Сэра послала воздушные поцелуи нескольким знакомым, стоило Грэю с ней
под ручку возникнуть в чаду замогильной забегаловки. (Так и хочется
седьмую букву заменить на "д"! - подумал Грэй.) Любовнички, тут же
отвлекся он от филологических изысков. Муженьки на час, на ночь. Клиенты,
мать их... Ну, естественно, наивно полагать, что прогуливаясь с
проституткой в злачное местечко, хоть одного ее бывшего партнера да не
встретишь. "А ты сам кто, супермен хренов? - спросил себя. - Разве ты
намного от них отдалился?..".
- Когда эти два мужика кончат трепаться, - начал Грэй инструктаж, -
ты...
- А я этого знаю, - вдруг перебила девица.
- Которого? - оторопел Грэй.
- Лысого. - Сказала проститутка. - Боров еще тот. Пыхтел, пыхтел,
тужился, пыжился, всю меня слюной обмочил, да ни черта он в койке не
стоит, как ни старался. Пару раз кончил, и скис. И сосиска у него
маленькая... И то второй раз целый час пришлось обрабатывать, пока
испустил струйку. Правда, щедро заплатил, это да. По виду и не скажешь,
что у него много капусты, а видать, много... Погоди, как же его...
странное такое имя, иноземное... Потому и запомнилось... Ага. Эуграфф его
зовут.
- Евграф? - спросил Грэй. - И многих ты в подробностях помнишь?
- Нет, что ты... - отмахнулась проститутка, - разве ж их всех
упомнишь...
- Ну-ну... - выдавил Грэй и глотнул самогонки. Поперхнулся. Едва
отдышался. Ну и дерьмо же пить приходится... Расстроенно подумал о том,
что: и никакого молока за вредность, вот обидно. Спасибо, хоть она не
сказала "ВАС всех", утешился. - ...ладно, слушай сюда, крошка. Подкатишься
к одноглазому, заведешь разговор. Будет гнать, не уходи ни в коем случае.
Цепляйся, как вошь за волосы.
- Будь уверен, - девица хихикнула, - от меня не уйдет, ха.
- Не сомневаюсь. Иди с ним. Якобы потрахаться. Главное, не давай ему
нырнуть в переулок и кануть. Заведешь его в дансинг на Шестьдесят Шестой,
угол Третьей Авеню, знаешь?..
- Знаю. А ты?
- А я буду по соседству. - Грэй положил руку на бедро нечаянной
подружки и легонько сжал упругую округлость. - Я буду со стороны
присматривать, чтобы никто лишний не увязался. Надеюсь, ты со своей
задачей справишься.
- Ты его что, обчистить собрался?..
- В определенном смысле, - серьезно сказал Грэй.
Проститутка дернула плечиком. - На вид не скажешь, что у него много
капусты водится, - она скептически скривилась, - хотя, если он в компании
с тем лысым... А если у тебя в заднице зуд, красавчик, вон того, - она
показала пальчиком на какого-то изрядно осоловевшего типчика, - пощекочи.
У этого точно капусты навалом, я знаю, он мальчиками торгует, малыми,
бизнес прибыльный.
- Не показывай пальцем... Понимаешь, капуста у одноглазого вот здесь,
- Грэй постучал себя по лбу, - и поценнее будет, чем вся бумажная капуста
мира. Для меня, во всяком случае... Идем потанцуем, что ли, - внезапно,
без всякой связи со своими предыдущими словами, добавил Грэй.
- Охоты никакой нет, - состроила недовольную гримаску проститутка, -
ты что, не мог завалиться в дыру повеселей? Как ласки в койке, так девкам,
а как работа, так мне... Давай лучше пойдем трахнемся, а? Я сделаю все,
что ты попросишь...
- Не мог. - Отрезал Грэй. - А что мне нужно от тебя, я уже сказал.
Повторить? Мне нужен одноглазый, ты что, не усекла? Может, потанцуем все
же, встряхнешься?
- Ну хорошо. Давай. Я и вправду сомлела что-то... с тобой рядом
немудрено. - Сэра выскользнула из-за столика первой, и Грэй повел
партнершу, закружил в медленном фокстроте. - А я поняла, кто он... - вдруг
сказала Сэра. - Кто? - спросил Грэй. - Одноглазый твой, - проститутка
оживилась, видимо, обрадовалась своей догадке. - Мне с ним не довелось, но
кое-кто из девок рассказывал о нем. Такого типа трудно забыть... Он часто
ходил потрахаться. В койке хорош, судя по рассказам девок, но капусты у
него негусто. Может, передумаешь его шмонать?.. - Тебе что, его жалко? -
живо поинтересовался Грэй. - Да нет... - задумчиво ответила Сэра. - А с
чего заступаешься? - спросил Грэй. - Хрен его знает. А может, и правда
жалко... Совсем он не похож на козла. - Ответила проститутка. - Извини, но
мы будем делать, как я сказал. Повторить, как? - Грэй был неумолим. - Я
помню. - Вздохнула партнерша.
И они замолчали, продолжая кружиться в танце.
- Ты хорошо танцуешь, - похвалила некоторое время спустя она
партнера. - Редко встретишь мужчину, который умеет танцевать.
- А ты знаешь толк в танцах? - спросил он.
- Знаю... немного. Я же не всю жизнь в койке провалялась. Несколько
лет назад училась, хотела стать танцовщицей... у Дягилева танцевать... ну
их, не приняли меня. Сказали, что классический балет так же далек от моих
танцев, как камчатка от Санкт-Петербурга. А мужикам нравится, я знаю...
Слушай, Большой Грэй, ты случайно не знаешь, что такое камчатка и где
находится?
- Случайно знаю, - улыбнулся Грэй. - Это земля такая, полуостров. От
Питера он в самом деле не близко. Примерно как Аляска отсюда, даже дальше.
Точнее, гораздо дальше. Отсюда до Камчатки и то поближе будет... И ты
нигде не танцевала больше? - при этом он подумал: "Вот тебе и недостающие
танцы. Все как в индийском кино. Надо же, какая правда жизни, блин...".
- Ну почему... В заведениях разных, даже в одном приличном ресторане
пару недель продержалась. Но, понимаешь, танцовщицам еще хуже, чем
проституткам. Деньги получаешь только за танцы, если вообще получаешь, а
обслуживать приходится... А-а, ну их всех, засранцев. Пошла я к Папе
Китчу, и не жалею. Хоть какая-то свобода появилась.
- Ушастик не обижает? - спросил Грэй.
- Кто?..
- Китч, Китч, я хотел сказать, - поправился он.
- Да знаешь, не очень. У Шеддока девочки хуже живут, жаловались
по-страшному. А в другой город уезжать...
- Конечно, - кивнул Грэй, - человек должен жить и работать там, где
на свет бел появился. Со временем это начинаешь понимать куда как ясно.
Бывает поздновато, и назад не вернуться, но главное - понять... А в дом
идти не хочешь?
- Не-а, - ответила Сэра, - в домах еще хуже, чем в своих комнатушках
или на улице. В домах совсем мрачно. Лучше уж сгнить на улицах, чем в дома
угодить. Это я тебе говорю, я знаю. С меня двух месяцев хватило. В домах
все мадам, бывшие девки, но почему-то злобные как старые девы, в жизни не
сосавшие. Аж странно. Спасибо Папе, выкупил. Не в жены же идти к забулдыге
какому-нибудь фабричному...
- Прямо дар божий этот ваш Папа, - проворчал Грэй, - благородный аж
гэть...
- Что ты сказал?..
- Ничего существенного. Ты не поймешь, это не по-американски.
