стратегического значения, построенной на всякий экстренный случай не
знающими куда девать деньги деловитыми военными. Чтобы как-нибудь не
окупить - оправдать существование подобного авиационного сооружения, его
использовали в качестве аэродрома для сугубо местных перелетов. Хотя и
неудобно: до ближайшего райцентра верст двадцать - двадцать пять.
По-восточному расположившись на корточках, сидели в тени несуразного
здания (не в пример Москве осени здесь не было) с десяток аборигенов, в
терпеливой безнадеге ожидая своего недалекого рейса, расслабленно волоча
ноги, бессмысленно ходили вокруг аэропорта три непонятных гражданина в
телогрейках, не очень-то соответствовавших здешнему климату, покуривая у
входа, вяло беседовала на крыльце еще одна троица командированных.
Однообразие, скука и покой.
Но покой был нарушен. Растолкав командированных, сбежал по лестнице
милиционер и, придерживая обеими руками обширную форменную фуражку, задрал
плоское лицо к плоскому небу.
- Чего это он? - обиженно спросил у приятелей один из
командированных.
Но вместо приятеля гундосо ответил ему местный радиоузел:
- Граждане пассажиры! В нашем аэропорту в ближайшее время произведет
посадку реактивный самолет международной линии. Администрация аэропорта
просит вас отойти от взлетно-посадочной полосы на безопасное расстояние.
- А мы на безопасном? - поинтересовался все тот же разговорчивый
командированный.
- Надо полагать, - откликнулся один из его дружков. - Если только
пилот из отвращения не захочет протаранить этот вонючий сарай.
Игрушечным макетиком появился на горизонте самолет, комариный звук.
Но так было недолго: звук напористо набирал мощь, а макетик на глазах
превращался в могучую и тяжелую машину.
7
В общем-то крепкий народец здесь подобрался - ни крика, ни писка.
Пассажиры, все как один, сидели пристегнутые, сидели, вцепившись руками в
подлокотники и достойно изображали спокойствие - ждали развязки. Самолет
круто шел вниз.
8
Вой перешел в рев и стал нестерпимым. Самолет надвигался громадным
неотвратимым снарядом, готовым снести аэропорт Хаби. Но смиряя сам себя,
он выдвинул из брюха колеса, и колеса эти коснулись бетона, гася
немыслимую скорость. Самолет побежал, еле заметно, грузно подпрыгивая на
стыках плит.
9
Они еще до конца не остановились, когда ликующий женский голос
официально сообщил по радио:
- Наш самолет осуществил посадку в аэропорту Хаби. Время стоянки
будет сообщено дополнительно. Просьба оставаться на своих местах, так как
выход из самолета задерживается в связи с отсутствием в местном аэропорте
стандартного трапа для самолетов нашего типа. Администрация принимает все
меры, чтобы предоставить пассажирам возможность спуститься на землю.
- На землю уже спустились, - ворчливо заметил Александр Иванович и
снял успокаивающую свою ладонь с нервной руки Галины Георгиевны. Следовало
поинтересоваться и состоянием рокеров. Он повернулся к ним, спросил: - Как
дела, пацаны?
Дэн отстегнулся, поднялся и, прислушиваясь к беспрерывным звонкам,
которыми требовали немедленных услуг пассажиры, ответил:
- Только что закончил новый хит под названием "Под небесами летайте,
партийцы, сами". Начинаться он будет звонками. А чего они раззвонились,
папик?
- Я чувак, - поправил его Александр Иванович. - Валерьянки, наверное,
требуют.
Заполошенные стюардессы метались по салону - они были на разрыв.
Спасая положение, голос, уже мужской, объявил скороговоркой:
- Сейчас вам будут предложены прохладительные напитки. Располагающие
свободно конвертируемой валютой могут приобрести в передвижном киоске
товары первой необходимости.
- Бухалово, значит, - догадался Дэн. - Сколько у нас зеленой капусты,
чуваки?
- На десять флаконов, - сообщил ударник, бывший у них казначеем.
- Тогда тащимся! - решил Дэн и поинтересовался у Александра
Ивановича: - Что будешь пить, чувачок?
- Хочется, конечно, - признался тот, - но на халяву не хочется.
- Следовательно, водки, - понял Дэн и распорядился: - Роб,
соответствуй!
- Девочек бы пожалели, - сказала Галина Георгиевна. Она выбралась в
проход и, поймав за рукав проносившуюся мимо стюардессу, предложила свои
услуги: - Вам помочь, девчата?
- Если можно, - согласилась старшая. - Видите, какая запарка.
- Что делать?
- Коляску с напитками покатайте, а то рук не хватает.
В первом классе бухалово было даровое. Дипломат неверной рукой налил
себе полстакана коньяка, заглотал быстренько, помотал набриолиненной
головой и вдруг понял, что поступил некультурно, не предложив выпить
единственному своему коллеге по классу - господину в твердой шляпе,
который в настоящий момент, правда, был без шляпы. Предложил
по-французски:
- Месье пьет коньяк? Виски? Водку?
- Я хотел бы воды. Просто воды, - по-французски же и ответил
господин.
А воды не было. Дипломат решительно воткнул палец в пупку звонка и
подождал недолго. Никакой реакции. Возмущенный, он выскочил в отсек
туристского класса - снизошел. Снизошел, но с негодованием:
- Долго мне звонить? Стюардесса, немедленно воды в первый класс!
- Сию минуту! - успокоила его псевдостюардесса Галина Георгиевна и
покатила тележку к первому классу.
Сообразив, что здесь что-то не то, дипломат забубнил
объяснительно-извинительно:
- Неудобно, понимаете ли. Иностранец буквально изнывает от жажды, а
тут...
Рокеры и Александр Иванович взяли по первой.
Остальные же пассажиры предпочитали валокордин. Старшая
бортпроводница едва успевала отсчитывать капли в индивидуальные
пластиковые аптечные рюмашечки, медленно перемещаясь от ряда к ряду.
Двое других вяло торговали на валюту.
Вырвавшись из первого класса, Галина Георгиевна приступила к
обслуживанию пассажиров второго сорта. В связи с отсутствием официального
статуса, она особенно не церемонилась: вручала каждому ряду бутылку
лимонада и бутылку минеральной со стаканами (каждому наливать не считала
нужным) и катила свою тележку дальше. Сделав рейс туда-обратно, она
оттащила коляску в подсобное помещение и бухнулась в кресло в первом ряду
по соседству с добродушным здоровенным мужиком - идти на свое место не
было сил.
- Устали? - сочувственно поинтересовался сосед.
- Ага, - подтвердила она. - Вы могли бы и помочь.
- Чем? Вас на ручках поносить?
Она рассмотрела его подробнее и в наигранной задумчивости произнесла:
- А что, вполне возможный вариант.
По милицейской ли привычке или из объяснимого мужского соперничества
Александр Иванович наблюдал сей беззвучный для него игривый этюд весьма
внимательно. Галина Георгиевна, как любая женщина, кокетничала вовсю:
недоуменно поднимала брови, дергала плечиком, меняла улыбку на обиженную
мину и наоборот, говорила, говорила. Амбал же больше радостно щерился. Не
мент, конечно, но служивый: прямая спина, крутой постав шеи, излишняя
тщательность в штатском одеянии. Ну и хрен с ними. С пацанами интересней.
К резвящейся парочке подошла, заканчивая медицинский обход,
беззаботная после посадки старшая бортпроводница и, шутя, предложила:
- По рюмашке валокордина?
- Коньячка, Тамарочка, - поправила ее Галина Георгиевна.
- Сейчас первый класс обслужу и сообразим, - пообещала Тамарочка и
удалилась в первый класс, где дипломат, налив себе коньячка, наполнял
стакан господина в твердой шляпе пепси-колой.
- Сердце подкрепить не желаете? - спросила Тамара.
- Я уж этим, - дипломат поднял свой стакан, - его подкреплю.
- Что она предлагает? - по-французски осведомился господин.
- Сердечные капли, - объяснил дипломат.
- Я, пожалуй, приму, - решил господин.
- Накапайте ему, - сказал Тамаре дипломат.
- Я поняла, - заверила Тамара, порылась в санитарной сумке, извлекла
свежий пузырек, накапала из него в пластиковую рюмку и протянула ее
господину. Тот принял лекарство и, сморщившись, запил его пепси-колой.
10
Двое рабочих, руководимые самим начальником аэропорта, двигали к
самолету диковинное сооружение, сконструированное из двух трапов для Ан-24
- плод шкодливой российской смекалки. В малом отдалении следовало за ними
охочее до развлечений все народонаселение этого очага цивилизации.
Подогнали сооружение к закрытой двери самолета, укрепили его
предусмотрительно захваченными с собой двумя бревнами, и начальник, чуть
отойдя в сторону, чтобы его видели из пилотской кабины, приглашая замахал
руками.
Вскорости дверь самолета открылась, и на импровизированный трап
ступил первым, как положено, командир корабля. Раскорячившись для
страховки, он стал опасливо спускаться. Достиг земли, сказал в изумлении:
- Держит!
С осторожной решимостью двинулись вниз по гуляющим под ногами
ступенькам трансконтинентальные путешественники: застоялись, засиделись,
переволновались в металлическом цилиндре, хотелось бесконечности, хотелось
истинной плоскости земли, свежего воздуха хотелось.
Последними покинула самолет рок-команда, вооруженная музыкальными
инструментами. Спустились на землю, построились и пошли. Впереди шел
веселый Александр Иванович, слегка дирижируя своей камышовой тростью, а за
ним строго по двое следовали музыканты. Четко держа шаг, они в стиле
диксиленда темпераментно наяривали разухабистый и лукавый марш "Ура, ура!
Вся шайка в сборе!".
Нет, не последними были рокеры, не мог им позволить такое
привилегированный класс. Брезгливо понаблюдав за шествием в иллюминатор,
дипломат предложил господину:
- Что ж, пойдем и мы.
- Вы идите, - сказал господин, - а я останусь здесь. В полете никогда
не сплю, а сейчас спать хочется.
И, не откладывая дело в долгий ящик, приткнулся головой к стенке и
закрыл глаза.
- Вас прикрыть пледом? - спросил дипломат. Господин утвердительно
промычал, и дипломат накинул на него снятый с полки ярко-полосатый плед.
Нет, не дали особо порезвиться на воле истомленным пассажирам.
Только-только разбрелись они, гуляя, как советская администрация, выражая
интересы трудящихся масс, объявила по радио:
- Уважаемые пассажиры! Вам необходимо срочно собраться в зале
ожидания, где перед вами выступит командир корабля с важным сообщением.
Повторяю...
Местный диктор гундосо повторял, а пассажиры потянулись в аэропорт.
Дипломат, бойко сбежавший по трапу, на земле глубоко вдохнул
замечательный воздух предгорья, огляделся победительно и увидел
здоровенного добродушного мужика, который стоял у самолетного шасси и
бессмысленно рассматривал небо.
- Что же вы тут? - спросил дипломат. - Нас зовут.
- А что он скажет? - лениво откликнулся амбал. - Скажет, что все в
порядке, неполадка, сейчас все исправим и полетим. Нет уж, лучше я здесь
погуляю.
- Вам виднее, - почему-то обиделся дипломат и побежал к зданию
аэровокзала.
11
Заматеревший в полетах и жизненных передрягах первый пилот мрачно
оглядел пестрое сборище и начал глубоким басом:
- Я командир корабля, пилот первого класса Рузаев Сергей Сергеевич...
Бесцеремонно перебив, духовые по этому поводу изобразили страстный и
неуемный восторг саксофонной руладой.
- Прошу не безобразничать, - пилот первого класса Сергей Сергеевич
