оценив накалившуюся обстановку, глянул на Софью и отдал распоряжение:
- Сонька, пой!
Софа сходила в соседнюю комнату, принесла гитару с фиолетовым бантом,
уселась, кинула ногу на ногу, показав кругленькую коленку, пристроила
инструмент между ногами и титьками, запела. Софа за богатого интеллигента
замуж хотела, Софа изысканного Вертинского пела:
- В бананово-лимонном Сингапуре,
Где плачет и смеется океан,
Вы брови темно-синие нахмуря...
Константин пробрался к Александру, положил руку на плечо.
- Не злись на Альку, начальник.
- Я не на него, я на себя злюсь.
- Не ври, Санечка, - встрял в разговор Алик и улыбнулся.
- Обалдуй, - без сердца уже сказал Александр. Софа пела. Сильно
дефонируя, но с неподдельной страстью. Уже больно жизнь, про которую она
пела, была хороша.
Во время второго этапа прибежала младшенькая Элеонора, от подружки
прибежала, поклевала малость со всеми и пошла спать. Объявился, наконец, и
Мишка. Со свиданья, надо полагать: в Лешкином пиджаке и галстуке. Этому
налили соответственно небольшим его годам. Он выпил, молниеносно
нахватался пищи до отвала, осоловел, расплылся по стулу и улыбчиво щурился
на все - на лампу, на родителей, на разговоры.
После второго этапа танцевали под патефон. Мужики, ногами изображая
фокстротные кренделя, с удовольствием по очереди тискали королеву бала
Софью.
Третий этап был краток: допили и стали прощаться. Размягченные,
добрые, любящие друг друга и всех, они, благодаря за шикарный прием,
лобзали Розу, Яшу, Лешку и особо тщательно Софью. И, вспомнив, Мишку тоже.
Выкатились.
На улице глотнули свежего воздуха и загалдели. Обняв Александра за
плечи, Алик кончил:
- Санек, ты на меня не сердишься? Не сердишься, да?
- Да иди ты, знаешь куда? - добродушно ответствовал Александр.
Костя натужно выкрикивал:
- Разбрелись все кто куда, и нет двора! А как вот так, когда, все
вместе, хорошо! Держаться надо друг за друга, тогда и не утонем!
- А почему мы должны тонуть? - недоумевал Виллен.
- Потому что мы тяжелее воды, - объяснил Роман.
Расставаясь, хлопали друг друга по бицепсам.
- Ты на меня не сердишься? - в последний раз спросил Алик у
Александра, который в ответ улыбнулся. Алик понял, что прощен и сказал: -
Мы с Вилленом пойдем?
Виллен жил в Шебашевском, и им было по пути. Они ушли.
- Пойду и я, - решил Костя, - завтра мне в первую смену.
На проезжей асфальтированной части Малокоптевского Александр и Роман
остались вдвоем.
- Что делать будем, Саня? - спросил Рома.
- Не знаю.
- Сережка сегодня с фотками по основным свидетелям прошелся. Твердо
опознать Стручка никто не смог. Ну, найдем мы его, ну, возьмем мы его. Он
в отказку от всего будет играть. Небось по хазам натаскали. И будем мы все
гоняться неизвестно за кем, как собака за собственным хвостом.
- Что вы с Серегой предлагаете?
- Оформлять Колхозника и закрывать дело.
- Рубить концы?
- Мы свое отработали, убийца найден.
- Хорошо говоришь - "мы"!
- Тогда просто - убийца найден.
Пришла Валя и не было в том ее вины: появлением своим в "Загородном"
позвал. А сейчас вроде и не надо было - после встречи с ребятами
успокоился, расслабился, устал. И, ощущая ненужность происходящего,
понимая душевное непотребство свое, был с ней внимателен, нежен, добр до
слез. До ее слез.
Сам полистал бумажки из канцелярской папочки, еще полистал,
останавливаясь на особо заинтересовавших местах, закрыл папочку, встал,
прошелся по кабинету и спросил, не глядя на Смирнова:
- И что вы предлагаете?
- На ваше усмотрение, - с трудом выдавил из себя еще одно
непотребство Александр.
- Убийство раскрыто и я могу рапортовать начальству. - Сам все ходил
по ковру, стараясь наступать на симметричные части узоров. Спел задумчиво:
- "Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо!"
- Так что же нам делать, Иван Васильевич?
Сам наконец посмотрел на Александра и сказал совсем о другом:
- А ведь справились мы, Саша, справились! Вернули покой Москве. Когда
они к нам явились, а имя им - легион ей-богу, страшно стало! Но, как
говорится, глаза страшатся, руки делают. Сделали наши ручки, сделали! Ну,
согласись!
- Так ведь то шпана была. Она количеством брала.
Сам заржал, как стоялый конь. Александр глянул на него вопросительно.
- Сынок мой, поэт хренов, все один стишок гундосит последнее время
беспрерывно. Свой ли, чужой - не ведаю:
Наивное трюкачество
Стараться ради качества.
Нам более приличиствует
Бороться за количество.
- Гимн нашей отчетности, - мрачно изрек Александр.
- А ты что - против отчетности? Насколько я понимаю, ты пришел ко
мне, чтобы закрыть дело и чтобы в твоей отчетности полный ажур был.
- И в вашей.
- Не хами начальству. Впрочем, и в моей тоже. Концов рубить много
придется?
- Достаточно.
- Давай по порядку.
- Убийство по решению правила. Кто инициатор толковища, тот, по сути
дела, и сообщник преступления, соучастник убийства. Колхозник только тупой
исполнитель.
- У тебя же по этому правилу ни черта нет. Одна, брат, теория. Давай
дальше.
- Правило собиралось явно по меховому делу. Когда его разматывали,
совсем забыли про исчезнувшие контейнеры, удовлетворились найденным, а
из-за этого немалого остатка могут быть отнюдь не малые, выходящие на
чистую уголовщину, преступления.
- Достаточно убедительная гипотеза. Но гипотеза! Еще что?
- Существование неизвестного лица, разработавшего операцию со
складом, объединившего всю эту разношерстную компанию и, по всей
видимости, обладающего не найденными нами ценностями.
- Так сказать, профессор Мориарти. Это из Шерлока Холмса, Саша.
- Если бы, Иван Васильевич.
- Теперь предполагаемые выходы на связи.
- Стручок.
- Ноль. И ты сам знаешь, что ноль.
- Одноделец Васин.
- Шестерка, которую при таком повороте событий не задействуют
никогда.
- Шофер грузовика Арнольд Шульгин.
- Или знает все, или ничего. Девяносто девять шансов из ста, что был
тогда использован втемную и не знает ничего. Третий ноль, Саша. Два ноля -
это сортир, а три... Прямо уж и не знаю, как назвать все это.
- Значит, будем рубить концы? - догадался Смирнов. - Нам было
поручено расследовать убийство в Тимирязевском лесу. Выяснили, что сводя
свои счеты, один амнистированный уголовник застрелил другого
амнистированного уголовника. В конце концов, убийца был обнаружен.
Следовательно, мы исполнили, и добросовестно исполнили свои обязанности.
- А вдруг опять стрелять начнут?
- Из чего? Среди них бродил только один ствол.
- Будет охота, найдут, из чего стрелять.
- Начнут стрелять - станем искать стрелявших. Что еще у тебя,
Смирнов?
- Кто перевернул труп?
Сам разозлился. Подошел к своему столу, к креслу, но не сел, стоял,
упершись руками в зеленое сукно. Постоял, подрожал ноздрями.
- Кто-то перевернул труп! Труп! А живого человека превратил в труп
Николай Самсонов, по кличке Колхозник. Вот он-то и пойдет в суд. Вы
свободны.
Смирнов вернулся к своим.
- Как дела? - осторожно спросил Ларионов.
- Оформляйте все для передачи в прокуратуру.
- Гора с плеч! - Казарян рухнул на стул, показывая, какое он
испытывает облегчение.
Смирнов сказал:
- Пойдем ко мне.
...В его кабинете уселись на привычные места. Смирнов погладил рукой
пустой стол, признался:
- Дурацкое ощущение, что что-то не сделал. А делать нечего.
- Как это нечего? - удивился Ларионов. - Дел - навалом.
- Тогда излагай, - решил Смирнов и зевнул.
- Ограбление квартиры нумизмата Палагина, - начал Сергей, но
Александр сразу же, азартно, забыл даже, что спать хочется, перебил:
- Квартирами пусть район занимается!
- Письмо Комитета по делам искусств, - пояснил Казарян. - Коллекция
Палагина - монеты, среди которых даже древнегреческие медали, ордена, -
имеет государственное значение.
- Комитет по делам искусств, Союз писателей, ансамбль песни и пляски
- все наши начальники! Дожили! - разрядился Смирнов и спросил спокойно: -
Ну и что там с нумизматом?
- Старичок забавный, - заметил Казарян. - С ходу меня достал.
Оказывается, с папулей моим приятели. Вчера, как тебе известно, я домой
изволил поздно вернуться, а он у нас сидит, меня ждет. Мой Сурен уже носом
клюет, ранняя птичка, но Палагин, интеллигент хренов, не уходит, ибо
волнует его только одно: как бы преступники золотые его и серебряные
раритеты по глупости не переплавили.
- По делу, - прервал его Смирнов.
- А я - по делу, - обиделся Казарян, - нам его раритетами вплотную
заниматься придется. Так что все это прямо дела касается.
- До вчерашнего дня дело это вел район, - прекращая пикировку, дал
вводную Ларионов. - И, надо отдать им должное, вел грамотно и толково.
Дверь вскрыта, когда дома никого не было. Палагин находился на заседании
своего комитета, общества, то бишь сдвинутых по фазе нумизматов, а дочка
(он вместе с дочкой живет, старой девой) гостила у брата в Люберцах. У
того жена заболела, сидеть с детьми некому было. Взята не вся коллекция,
только самая ценная ее часть. Барахло не тронуто, знали, где и что лежит.
Палагин поначалу и не догадывался, что его обокрали.
- А когда догадался? - поинтересовался Александр.
- А у него вроде молитвы перед сном - осмотр всех своих
драгоценностей. Только к ночи и трехнулся.
- У районных версии имеются?
- Районные - они и есть районные. Пошли по местным, по своим.
- Ну а что? Неплохой метод, - одобрил районных Смирнов.
- Неплохой, но не для этого дела, - возразил Казарян.
- У вас что, уже версия? - удивился Смирнов.
- Версии, - поправил Ларионов. - Но не у вас, а у Казаряна.
- Ну, Роман, у нас - голова.
- Твою иронию с презреньем отметаю. Версий у меня еще нет, поскольку
нет материалов для них. Но две основные линии, по которым должен идти
поиск, ясны уже сейчас. Конечно же, в любом случае - наводка, и наводка
зрячая. Итак, ход первый - опытный, неглупый, ясно представляющий ценность
палагинской коллекции, домушник-скокарь находит человека, хорошо знающего
Палагина, его окружение, его привычки и, естественно, его квартиру. Потом
берет этого человека в долю и, полностью информированный, получает
отличную возможность спокойно, без помех ковырнуть скок.
В данной ситуации фигура номер один - вор. Параметры этой фигуры: в
меру интеллигентен, умен, предельно осторожен, не подвержен воровскому
азарту. Судя по работе, квалификация высокая. Фигура номер два - наводчик.
Из ближайшего окружения Палагина, потому что коллекционеры крайне неохотно
пускают к себе домой малознакомых людей.
Ход второй. Кто-то весьма состоятельный мечтает владеть палагинской
коллекцией. Подходы через третьих лиц с предложением продать ее терпят
неудачу...
- Почему через третьих лиц, почему не впрямую? - перебил его Смирнов.
- После предложения продать вряд ли разумно идти на ограбление. Сразу
же - первый подозреваемый. Продолжаю, Сей гражданин за весьма порядочную
сумму - такой квалифицированный слесарь-домушник, как наш, за мелочевку на
серьезное дело не пойдет - нанимает скокаря и точно объясняет ему, что и
где брать. В этом случае фигура номер один - наниматель. Фигура номер два
