- Надо, чтобы ни твой, ни мой там не оказались. Вот и все.
- Красовский контроль был? - заговорил о другом Дима.
- Был. По всей форме. Ты его берешь с собой?
- Нет. Он и двое страховавших сегодня отдыхают.
- Значит, у тебя девять полноценных стволов.
- Пять, Женя. Четверо закрывают возможные его отходы, если возникнут
непредвиденные обстоятельства.
- Да и ты - шестой. Наверное, ты прав. Как говаривал Владимир Ильич:
"Лучше меньше, да лучше".
- А вдруг он там не объявится, Женя?
- Объявится, объявится, - уверенно успокоил англичанин. - Мы навязали
столько узлов, что на распутывание их ему нужно время, которого у него
нет. Там, на охоте, он попытается обязательно, если не развязать, то
разрубить их. Он будет там, Дима, и с серьезной командой.
- Команда мне не нужна, мне нужен он.
- И Сырцова, прибери на всякий случай, - посоветовал англичанин. -
Они, менты эти бывшие, злопамятные, черти.
- Нет проблем, - легко согласился плейбой. - Ты там когда появишься?
- К самой охоте, когда стрельба начнется.
56
Игорь Дмитриевич из окна "Мерседеса" со снисходительной и завистливой
улыбкой на устах наблюдал, как усаживались в автобусы представители
творческой интеллигенции, богема, так сказать. Усаживаться, правда, не
торопились: целовались, приветствуя друг друга, хлопали по разноцветным
курточным плечам, гоготали, хохотали, смеялись. Наиболее целеустремленные
и понимавшие в чем смысл жизни, не таясь, прикладывались к походным
фляжкам. Легкость, беззаботность, парение: из города, от жен и мужей, не
на работу - на халяву.
- Двенадцать, - напомнил Игорю Дмитриевичу шофер и громким эхом, как
бы откликнулся администратор поездки.
- Двенадцать! Все по автобусам. Опаздываем.
Никуда они не опаздывали, но так надо говорить.
Игорь Дмитриевич вздохнул и вспомнил:
- Дипломаты уже выехали, а мне их встречать. Обгоним их, Сережа?
- А мы сто сорок с сиреной. И все дела. Поехали.
- Подожди малость, - начальнически попросил Игорь Дмитриевич. В
разноцветной толпе он высматривал знакомых. Нашел. Объемистый Спиридонов
был центром кружка, в котором травили анекдоты. Виктор Кузьминский,
автоматически обжимая свою молодку (Алла, кажется), оценивающе, на
перспективу, рассматривал ее товарок - молодых, многообещающих актрис.
Казарян, не боясь испачкаться, привалился плечом к стенке фирменного, с
сортиром, автобуса и о чем-то вдумчиво беседовал с водителем. Весь
смирновский мозговой центр в сборе, а он сдержал слово - не поехал.
- Поехали! - приказал Игорь Дмитриевич. С заднего сиденья дуэтом
слезно попросили охранники:
- Игорь Дмитриевич, пересядьте, будьте добры!
- Ребята, отстаньте, - устало отмахнулся Игорь Дмитриевич. И - уже с
купеческими интонациями - шоферу: - Крути, Гаврила!
"Мерседес" под вой всеразрешающей сирены рвал километры в клочья.
Далеко позади остался дипломатический караван, шестидесятикилометровой
отметкой мелькнула бетонка, сверкнула внизу под мостом такая узенькая на
стопятидесятикилометровой скорости Ока, и вильнув влево на несуществующую
дорогу, "Мерседес" под многочисленными арками с запретительными кирпичами
покатил к малозаметным и добротным воротам.
Без видимого применения человеческих рук ворота плавно разъехались, и
двое охранников, вооруженных тяжелыми "А.К.", встав по стойке "смирно",
сделали под козырек на сбавившему скорость "Мерседесу". По нескончаемой
лиственничной аллее добрались, наконец, до уютной площади, окруженной
пятью такими домиками, каждый из которых размером в пару яснопольских
усадеб, что сразу же захотелось спеть что-нибудь тирольским фальцетом.
Игорь Дмитриевич петь не стал. Он вылез из "Мерседеса" и направился к
кучке встречавших его должностных лиц из администрации и этого объекта и,
естественно, от соответствующих компетентных органов.
- Ну, как все готово для приема гостей? - строго и бодро спросил он у
должностных лиц, зная, что все готово для приема гостей. Они, перебивая
друг друга, стали рассказывать как замечательно все готово для приема
гостей. Сделав внимательное лицо, он не слушал их, думая о своем. Когда
крику поубавилось, он спросил: - Где бы мне здесь переодеться в нечто
подобающее, а то дипломаты вот-вот нагрянут.
Комендант взял его под руку и повел к одному из домов (поменьше),
стоявшему на отшибе, пояснив на ходу:
- Ваша личная резиденция.
На крыльце личной резиденции Игоря Дмитриевича сидел, вытянув по
ступеням правую ногу отставной милицейский полковник Смирнов в полной
утепленной форме десантника.
- А вы как здесь оказались, гражданин? - в ужасе и грозно воскликнул
комендант.
- Пришел. Пешком, - объяснил Смирнов.
- Я немедленно вызываю охрану! - обращаясь к Игорю Дмитриевичу,
объявил комендант.
- Не надо, - запретил Игорь Дмитриевич и обернулся к Смирнову: -
Значит, передумали, Александр Иванович?
- Передумал, Игорь Дмитриевич.
57
- Вот он, мерзавец, - облегченно и сладострастно произнес
генерал-плейбой Дима и, опустив бинокль, на секунду прикрыл глаза. Стоял
он на вышечке с площадкой, окруженной надежными перилами. Стоял не один, а
с пятью соратниками. Прикрытая от ненужных взглядов двумя пышными молодыми
соснами вышка находилась метрах в шестистах от уютной площади. Генерал
Дима открыл глаза и вновь глянул в окуляры полуметрового бинокля. Вот он,
желанный Смирнов, рядом. И сидит на ступеньках так удобно. Генерал
вздохнул и передал бинокль стоявшему рядом амбалу. - Рассмотреть его
внимательнее, чтобы в дальнейшем все без ошибок и неполадок прошло.
- Хорошо сидит! - восхитился, не отрываясь от окуляров, амбал. - С
оптикой его отсюда достать - раз плюнуть.
И передал бинокль следующему. Тот смотрел молча. Рассмотрев, передал
бинокль третьему и длинно сплюнул сквозь зубы. Третий и глядеть не стал.
Передавая бинокль четвертому, сообщил:
- Я его три раза видел. Знаю, как облупленного.
- Ты должен знать, как он выглядит сегодня, - тихо сказал Дима, и
третий тотчас вернул себе бинокль. Посмотрел и сразу же отметил:
- А он сегодня без палки. К чему бы это?
- К тому, чтобы руки освободить. Для оружия, - объяснил генерал.
- Значит, старичок стрелять собирается - понял четвертый. - Где же у
него артиллерия? Пистолет, надо полагать, у него в боковой сбруе, а что
потяжелее где? "Узи" за спиной, под телогреечкой, а?
Пятый, не отрываясь от окуляров, вдруг обрадовался:
- Начальничек в дом вошел, а он сидит! - Дмитрий Афанасьевич, на
карабин заглушку и старичок в тишине отдает концы.
- Отдает концы, и начинается вселенский хай - продолжил за пятого
Дима. - МВД в связи с гибелью почетного мента пропускает всех
присутствующих и отсутствующих через мелкое сито и по теории вероятности
обязательно цепляет кого-нибудь из нас. Вам этого хочется, нетерпеливые
снайперы?
- Нам этого не хочется, - признался амбал. - Но хочется, чтоб
поскорее.
- Поскорее не выйдет, - генерал Дима по новой обратился к
разработанному плану: - Все должно произойти на охоте. Дипломаты будут
охотиться на кабанов, мент Смирнов - на меня, а вы - на мента Смирнова.
Как только все охотники на кабанов будут расставлены по точкам, я покажусь
Смирнову. С начала общей стрельбы я выведу его как можно ближе к сектору
обстрела. Вот тогда вы и начнете действовать. Он глянул на часы. - Ваши
охотничьи винчестеры из арсенала этого заведения. Многие из участников
дипломатической охоты собственного оружия не имеют и будут пользоваться
казенным. Винчестер того из вас, кто произведет удачный выстрел, должен
быть обменен на один из стрелявших дипломатических. Все. До начала
операции около трех часов. Будем отдыхать, ребятки.
Они спустились с вышки и бесшумно, цепочкой, след-в-след двинулись в
глубину леса, где неподалеку находилась их хорошо замаскированная большая
палатка - база. Внутри они рассупонились, уселись по лавкам у стола и
хорошо закусили. Без спиртного. Потом прилегли подремать часок-другой.
58
Первым прибыли дипломаты. Соблюдая этикет, автомобили с флажками
подкатывали к основному зданию по одному. Выходил посол в малом окружении
и его у входа встречал Игорь Дмитриевич, гостеприимно и сердечно
растопырив руки. Затем руки сходились для того, чтобы осуществить обеими
руками энергичное пожатие протянутой посольской руки. После этой
официальной процедуры послы по ступенькам поднимались в курзал, где в
шахматном порядке были раскинуты убедительные столы с обильным а-ля
фуршетом.
Послы к столам не подходили. В ожидании завершения встречи они мирно
беседовали о пустяках.
Всю благовоспитанность заранее расписанной программы к чертовой
бабушке поломала творческая интеллигенция. С бандитским ревом и
разбойничьим посвистом куча мала интеллектуалов и артистов вывалила из
автобусов и, неизвестно откуда зная куда идти, с эскадронным топотом
кинулись вверх по лестнице.
Некоторые деятели искусств знали отдельных послов, отдельные послы
знали их. Образовались подвижные кружки, которые как бы естественным
образом переместились к столам и окружили их ненавязчиво. Начиналась
изящная халява.
- Игорь, - поздоровавшись с главным, сказал Спиридонов, глядя как
запоздавшие артисты взбегают по лестнице, - учти, наш боевой отряд саранчи
мигом приделает ножки всему твоему пищевому довольствию, как твердому, так
и жидкому.
- Не приделают, - беспечно заявил Игорь Дмитриевич. - Пусть себе
резвятся наши любимые вечно молодые люди.
- А охотиться кто будет?
- Только не они. Разве можно доверить оружие не трезвому человеку?
Казарян, понаблюдав за этой беседой со стороны, незаметно двинулся за
курзал к лесочку, к милой закрытой беседке.
Пригревшись в ватной униформе, Смирнов раскинув руки по спинке
удобной скамейки, мирно дремал, а сидевший напротив Кузьминский с умильной
жалостливостью сквозь полуприкрытые веки приглядывал за ним. Картиночка на
сюжет передвижников: "Все в прошлом".
- Кончай мертвый час! - заорал Казарян. Смирнов открыл один глаз,
поморгал им и отметил ворчливо:
- Так хорошо было, а пришел армянин и все испортил.
- Когда мне их привезти? - не реагируя на оскорбительное замечание
спросил Казарян.
- К восьми. К двадцати ноль-ноль, - ответил Смирнов.
- Так мне пора отправляться! - забеспокоился Роман.
- Именно, - зевнув, Смирнов встал. - Витька тебя довезет до нашего
лаза, а там Жора подхватит и вмиг до Москвы домчит.
- Пошли, Рома, - пригласил Кузьминский.
Смирнов проводил их до "джипа" и даже ладошкой помахал, желая
счастливого пути. Все готово. Теперь ждать. Смирнов вернулся в беседку на
свою скамейку, уткнулся носом в искусственную цигейку воротника униформы,
подремал еще немножко. Разбудил его возвратившийся из поездки на "джипе"
Кузьминский. Потряс плечо и потребовал:
- Я готов. Когда мне начинать?
- Боишься, Витя? Ты еще можешь отказаться.
- Боюсь, - признался Кузьминский. - Но ведь надо, да, Иваныч?
- Надо, - согласился Смирнов. - Ты переоденься, мы порепетируем
немного, а потом тебе исчезнуть отсюда так, чтобы ни одна живая душа не
видела. Компрене, артист?
На французский вопрос Кузьминский дал лабужский ответ:
- Все в кассу, папик.
59
Охота, охота! Надежда, ярость, страсть, отчаяние, растраченная в
