раскрыт; был он слишком сложен и слишком много народу принимало в нем
участие, чтобы долго оставаться в тени, раз уж Ангелы нападут на его след.
Из чего следовало, что Земля провалена, закрытые планеты провалены,
так же, как Ибо, Синемаело, и все места, где ему доводилось бывать. Должно
отыскаться какое-то другое место, где он никогда не был, где его никто не
знает, где много народу, где можно затеряться. Надо как-то отыскать дорогу
к Дону Рокхарду - и хоть к части обещанных стариком богатств.
Он вздохнул и порылся среди жетонов на попке. В руки попался жетон с
выгравированной надписью: "Иоланта". Большая планета, немного чрезмерно
отягощающая мышцы, если ты любитель комфорта, однако довольно плотно
заселенная и совершенно ему незнакомая.
Он бросил жетон в отверстие и мигнул к цели.
Иоланта была действительно на уровне. Он вышел из надпространства на
высоте около мили и быстро огляделся, прежде чем мигнуть на ночную
сторону. Располагая кораблем столь неповторимой внешности, он не отважился
сажать его там, где это вызвало бы комментарий. Поэтому завис в воздухе и
воспользовался предложенными планетой телекоммуникационными услугами.
Было их много.
Одновременно с позывными непрерывно передавалась трехмерная карта
поверхности планеты, а также призрачная радиолокационная сетка, пользуясь
которой легко было сориентироваться. На одном канале передавали
развлекательные программы, на другом - лучше не придумаешь - новости. Это
был канал широкополосный, кадры видео здесь сдабривал дикторский текст.
Можно было выбрать нужное место в программе: каждая информация была
снабжена индексом и прекрасно отредактирована, и известия в программе
содержались равно как в высшей степени важные, так и второстепенные;
происшествия как местного характера, так и межзвездного значения.
Он начал с последних известий и стал постепенно углубляться в
прошлое. Не было ничего, буквально ничего, что могло бы относиться к нему
- даже упоминаний о местах, где побывал. И вдруг лицом к лицу столкнулся с
Ричардом Э.Рокхардом.
Включил звук.
"...признанный вчера судом присяжных палаты С Верховного Суда Земли
виновным по ста одиннадцати пунктам, - приятным голосом вещал диктор, -
как то: создание торговых ограничений; незаконное сосредоточение власти;
форсирование высоких цен; монополистическая практика; рыночные
махинации..." и так далее, и так далее. Старый жулик, видно, перегнул
палку. - "...стоимость движимого и недвижимого имущества Рокхарда
оценивается в два и три четверти миллиарда, однако в свете вышеупомянутых
обвинений, очевидно, что просроченные счета, текущие задолженности, налоги
и штрафы, по всей вероятности, составят сумму, превышающую стоимость
имущества. Вся движимость и недвижимость, разумеется, находится о руках
властей до проведения исчерпывающих подсчетов..."
Диминг медленно протянул трясущуюся руку и выключил приемник.
Завороженно глядел, как черствая физиономия старика с холодными глазами
тает, исчезает под пальцами, и вдруг... То ли это ему показалось, то ли
затухающие электроны исказили гаснущее изображение, но так или иначе на
долю секунды лицо Рокхарда приобрело то самое выражение безмолвной мольбы,
что так тронуло его в тот раз.
- Глупая, противная старая свинья, - буркнул он, слишком потрясенный,
чтобы выдумать какое-то действительно обидное оскорбление.
Денежки тю-тю. Не осталось ничего, все заграбастали власти. Ну да,
как же, он уже видел себя обращающимся к властям с претензией.
Покопался в бумажках, выданных старикашкой на расходы. Он ими еще не
пользовался, но вдруг ему перестало казаться, что их много. Затолкал
деньги обратно в карман, и только тогда затрясся по-настоящему.
Надо что-то предпринять. Опуститься и исчезнуть.
Включил проникоскоп и настроил на видео. Аппарат транслировал ночные
пейзажи значительно лучше, чем в прошлый раз - теперь не приходилось
продираться сквозь бериллиевую сталь. Направил объектив вниз и, получив
контрастное изображение планеты, занялся поисками укрытия для шлюпки.
Какую-нибудь подходящую холмистую или скалистую местность с густой
растительностью неподалеку от дороги или хотя бы реки...
По экрану промелькнуло что-то золотистое.
Диминг подавил восклицание и ударил по регулятору. По мере того, как
гипотетическая точка зрения набирала высоту, угол обзора камеры
увеличивался, а подробности размывались. Поймал, потерял, снова поймал и
уже ни выпускал - изображение трех Ангелов с индивидуальными
геогравитаторами, летящих клином над самой землей. Они избрали самый
эффективный способ прочесывания местности, если искали... искали
спрятанное внизу что-то небольшое, настолько небольшое, что объясняло бы
столь пристальное внимание, и настолько неподвижное, что можно было
положиться на зрение. Что-то, величиной, скажем, с его шлюпку.
Какое-то шестое чувство заставило его включить детекторы корабля.
Изображение пошло волнами и застыло, снова пошло волнами по мере того, как
детекторы нашаривали и отбирали, чтобы затем дать краткий обзор всего, что
обнаружили от кратчайшего времени, что прошло до момента контакта с
кораблем.
Два маленьких золотистых кораблика приближались с севера и с
северо-востока.
Следующий шел на него с востока, а еще один держался сразу же над
ним, маневрируя явно таким образом, чтобы при нужде накрыть.
На юге... нет, ничего, это просто крупный грузовик, занятый своими
делами. Но нет: он выбрасывает катера! Он увеличил изображение. Так и
есть, к нему мчались боевые истребители.
На юго-востоке... А, к дьяволу юго-восток! Он сгреб со стойки жетон
Ревело и швырнул в щель приемника. Жетон выскользнул из пальцев и упал на
палубу. Диминг бросился на него и поспешно снова схватил.
По правому борту вдруг вспухло яркое розовое облако; второе такое же
появилось сразу же за ним. Это означало: "Остановись для допроса,
иначе..."
Весь корпус шлюпки задребезжал; наведенные вибрации
трансформировались в слова: "Именем Ангелов - остановись! Приготовься к
причаливанию!"
- Ага, - сказал Диминг. - Сейчас вот.
На этот раз он попал жетоном в щель. Ударил по кнопке, и то, что
видел на экране и за окнами, исчезло.
Выключил все ненужное и отвалился на спинку кресла, мокрый как мышь.
Ему и на миг не приходило в голову обдумывать микроскопическую
вероятность того, что его приняли за другого. Они прекрасно знали, с кем
имеют дело. Сколько, наконец, им надобно времени, чтобы взять его на
мушку, ни малейшего понятия не имея, какую планету он избрал целью?
Полчаса?
Поймал себя на том, что глядит в иллюминатор и с изумлением
соображает, что все еще находится в надпространстве. Никогда еще не бывало
это так долго; где же, черт подери, находится эта Ревело?!
Его снова прошиб пот. Может, генератор поля поврежден? Нет, огоньки
на пульте управления утверждали, что все в порядке.
А за окном все та же монотонная жуткая серость. Он закрыл окна
заслонками и съежился в кресле. Его бил озноб.
Зачем он вообще выбрал Ревело?
Только благодаря ни на чем не основанному предположению, что один
человек там выжил. Другие закрытые планеты так или иначе означали смерть,
неизвестно даже в какой форме. Предположительно и Ревело была в равной
степени смертоносна, хотя, собственно, Дон Рокхард не стал бы рисковать,
будь это на самом деле.
А еще возможно, - хотя и очень маловероятно, - новая катушка мигополя
будет действовать в поле смерти Ревело так хорошо, что ему удастся
проскользнуть незамеченным. Может, на минуту, на очень короткую минуту
отыщет убежище, где можно будет спокойно поразмыслить.
Снаружи завизжал раздираемый воздух. Иллюминатор оставался темным. Он
включил детектор, и только тогда вспомнил, что закрывал заслонки. Открыл
их и впустил в шлюпку свет планеты Ревело.
Ничего подобного ему еще не доводилось видеть. Над ним проплывали
массированными эшелонами радуги - голубая, голубовато-зеленая, розовая...
В зените распустились фейерверки ярких, что едва можно было смотреть,
вспышек. С востока почти во все небо поднялся громадный гипнотический
пульсирующий язык нежно-пурпурного огня.
Диминг задрожал, однако все же настроил детектор на поиск шлюпки Дона
Рокхарда и включил автопилот. Запустил анализатор наружного воздуха и
погрузился в ожидание.
По той причине, что разыскиваемая шлюпка была столь миниатюрна, а
планета громадна, ему пришлось значительно увеличить чувствительность
детектора - за счет, конечно, избирательности. Аппарат находил ему всякую
всячину: циклопические лоснящиеся глыбы самородной меди и молибдена,
торчащие из выветренных рассыпающихся вершин, длинную мерцающую цепь
маленьких озер расплавленного свинца, и даже передатчик предупредительного
сигнала Ангелов и генератор поля смерти. Эти устройства явно никто не
обслуживал, и понятно: снабженные автономными источниками питания,
помещенные в контейнеры, которым вряд ли повредил бы термоядерный взрыв,
они работали без поломок.
Некоторое время спустя его стало клонить ко сну. Он установил зуммер
детектора на предельную громкость и откинулся на спинку кресла. Каждый
раз, как засыпал, он видел сон, и всякий раз, как бы сон ни начинался, в
конце концов он лицом к лицу сталкивался с Ангелом, улыбающимся,
безоружным, славным парнем, который его просто ждал. Тут зуммер начинал
истошно вопить, Диминг подскакивал в кресле и таращился в окошко: что там
обнаружил детектор. Он начал чувствовать настоятельную необходимость
пообщаться с кем-то, поделиться мыслями. Навязчивая идея бегства и мертвые
ухмылки добрых, но неуступчивых Ангелов доводили его чуть ли не до
истерики. Но когда зуммер оживал, он извещал о богатом рудном
месторождении, или об особом электрическом тумане между двумя железными
утесами, или ни о чем, или, наконец, о шлюпке Дональда Рокхарда.
К тому времени, когда она отыскалась, он уже погрузился в состояние
тоскливого отупения - в состояние, противоположное истерике, и свыкся с
монотонным чередованием сна и бодрствования, полубреда и яви. Он даже
приспособился к этому состоянию: зуммер, мгновенный взгляд на экран,
разочарованное нажатие на кнопку "не то", и все сначала. На самом деле,
прежде чем отдал себе отчет в этом, он уже дважды пеленговал шлюпку Дона,
и оба раза давал отбой, однако на этот раз его кораблик принялся описывать
круги над шлюпкой, и мощное эхо не позволяло зуммеру замолкнуть, так что
пришлось выключить его совсем. Он завис над маленьким бурым шариком, тупо
вглядываясь вниз и понемногу возвращаясь к действительности.
Посадил кораблик. Самым невероятным на этой невероятной планете, ему
показалась атмосфера: у почвы она была точь-в-точь как земная, разве что,
с точки зрения любителя комфорта, немного слишком горяча. Он откинул купол
и, едва передвигая затекшие от долгого сидения в лилипутском креслице
ноги, выбрался наружу.
Ни следа Дональда Рокхарда.
Подошел ко второй шлюпке, заглянул в окошко. Купол был не
заблокирован. Он поднял купол и заглянул внутрь. На стойке лежали только
три курсовых жетона: для Земли, для Лебедя-2 и для Габрини в системе Беты
Центавра. Он пошарил за стойкой; пальцы натолкнулись на плоский пакетик.
Он вскрыл его.
Внутри было целое состояние - пачка банкнот громадных номиналов. А
также карточка. И жетон.
Карточка из неуничтожимого эллинита была украшена знаменитым гербом
