- Покупают! - Толпа зашевелилась, головы начали поворачиваться.
- Покупаю. - Неожиданно брокеры возбужденно забегали, совершая
сделки. Цена подпрыгнула на пятьдесят центов, и брокеры побежали звонить
своим клиентам.
Один брокер шлепнул другого по спине, чтобы привлечь внимание, его
возбуждение оказалось заразительным.
- Покупаю! Покупаю!
- Что происходит?
- Откуда эти покупки?
- Это местный заказ.
Цена достигла десяти рандов за акцию, и началась паника.
- Заказ из-за моря!
- Одиннадцать рандов!
Брокеры опять бросились к телефонам предупреждать клиентов, что
началась игра на повышение.
- Двенадцать пятьдесят. Заказ только местный.
- Покупаю. Покупаю пять тысяч.
Клерки бегали по залу, разнося торопливые телефонные инструкции.
- Боже! Тринадцать рандов! Продаю! Больше не может быть!
- Тринадцать семьдесят пять, это заказ из-за моря. Покупаю.
В пятидесяти брокерских конторах по всей стране профессионалы, всю
жизнь проведшие за телеграфом с биржевыми новостями, пришли в себя и,
проклиная себя за то, что были захвачены врасплох, пытались подсесть в
вагон быков [Быки - биржевики, играющие на повышение. Медведи играют на
понижение]. Другие, более проницательные, решили, что организуется
фальшивый спрос, и начали освобождаться от своих акций, продавая не только
акции шахт, но и промышленных предприятий. Цены взбесились.
В десять пятнадцать министр финансов из Претории позвонил президенту
Йоханнесбургской фондовой биржи.
- Что вы собираетесь делать?
- Мы еще не решили. Пока не будем закрывать биржу.
- Не выпускайте ситуацию из-под контроля. Информируйте меня.
Шестнадцать рандов за акцию, и цена растет. В одиннадцать часов
южноафриканского времени в дело вступила Лондонская биржа. В первые
пятнадцать минут цена акций "Сондер Дитч" взлетела так же, как в
Йоханнесбурге.
Но тут неожиданно началась массовая продажа акций "Сондер Дитч".
Давление все усиливалось, и дрогнули акции не только "Сондер Дитч", но
всех компаний Китченервильского поля. Цена дрогнула, чуть поднялась на
несколько шиллингов, снова опустилась, снова дрогнула и полетела вниз,
опускаясь гораздо ниже начальной.
- Продаю! - был всеобщий крик. - Продаю! - Через пятнадцать минут
только что заработанные бумажные состояния рухнули.
Когда цена одной акции "Сондер Дитч" упала до пяти рандов семидесяти
пяти центов, комитет Йоханнесбургской фондовой биржи прекратил на ней
операции, ради спасения национального благосостояния, предотвращая
дальнейшие сделки.
Но в Париже, Нью-Йорке, Лондоне инвесторы продолжали насмерть
забивать акции южноафриканских золотых компаний.
В прохладном кабинете небоскреба маленький лысый человек ударил
кулаком по столу своего начальника.
- Я вам говорил, что ему нельзя верить, - он чуть не всхлипывал от
гнева. - Толстая жадная свинья! Ему не достаточно было миллиона долларов!
Нет, ему нужно сорвать все дело!
- Спокойней, полковник, - остановил его начальник. - Возьмите себя в
руки. Давайте объективно оценим этот финансовый поворот.
Лысый сел и попытался закурить, но руки его так дрожали, что пламя
зажигалки погасло.
- Вот что произошло. - Он снова щелкнул зажигалкой и быстро
затянулся. - Первая активность зарегистрирована на Йоханнесбургской бирже.
Это доктор Стайнер. Он покупал акции на основании подложного доклада. Это
совершенно естественно, и мы ожидали этого, больше того, мы хотели этого,
потому что так отводились подозрения от нас. - Его сигарета погасла,
кончик стал влажен от слюны. Он отбросил ее и закурил другую.
- Прекрасно! До этого момента все прекрасно! Доктор Стайнер совершил
финансовое самоубийство, а мы вне подозрений. - Он затянулся новой
сигаретой. - Потом! Наш толстый друг пускается на большую хитрость и
начинает продавать акции Китченервильских компаний. Он их продал, должно
быть, на миллионы.
- Можем мы в данный момент отказаться от операции?
- Никакой возможности! - Лысый отчаянно потряс головой. - Я послал
телеграмму нашему толстому другу, приказывая прекратить работы в туннеле,
но он не послушается. Он увяз на миллионы долларов и будет бороться за
свои деньги всеми возможными способами.
- Можно предупредить администрацию "Сондер Дитч"?
- Это нас сразу выдаст.
- Гмм! - начальник кивнул. - Можно послать анонимное предупреждение.
- Кто ему поверит?
- Вы правы. - Начальник вздохнул. - Придется задраить люки и
двигаться по ветру. Сидеть спокойно и все отрицать.
- Это все, что мы можем сделать - Сигарета снова погасла, на усах
появились кусочки влажного табака. Маленький человек снова щелкнул
зажигалкой.
- Ублюдок! Толстый жадный ублюдок! - сказал он.
62
Джонни и Большой Король плечом к плечу поднимались в клети. Хорошая
была смена. Хоть твердый серпентин на пятьдесят процентов уменьшил
скорость сверления, они смогли произвести пять взрывов за смену. Джонни
подумал, что они прошли уже больше половины Большого Черпака. Сегодня
ночной смены не будет. Кемпбелл вернулся в забои, и честь просверлить
стену принадлежит только Джонни. Его эта перспектива возбуждала. Завтра он
окажется в неизвестном.
- До завтра, Большой Король, - сказал он, когда они поднялись на
поверхность и вышли из клети.
Они разошлись. Большой Король пошел в огороженный поселок банту, а
Джонни к новому сверкающему мустангу.
Не переодеваясь, Большой Король пошел прямо в дом шанганского Индуны.
Он остановился на пороге, и Индуна поднял голову от письма, которое писал.
- Что нового, брат мой? - спросил Большой Король.
- Плохие новости, - негромко ответил Индуна. - Полиция взяла Хромую
Ногу.
- Хромая Нога не выдаст меня, - заявил Большой Король, но без
убежденности.
- Ты думаешь, он согласится умереть вместо тебя? - спросил Индуна. -
Он будет защищаться.
- Я не хотел убивать его, - жалобно объяснил Большой Король. - Я не
хотел убивать португальца, это все его пистолет.
- Я знаю, мой сын. - Голос Индуны был хриплым от бесполезной жалости.
Большой Король повернулся и по газонам пошел в душевую. Упругость и
энергия исчезли из его походки. Он шел безжизненно, сгорбившись, волоча
ноги.
63
Манфред Стайнер сидел за столом. Руки его лежали на книге для
записей, на одном пальце белая повязка. Единственным его движением было
биение пульса на горле и нервное подергивание угла глаза. Он смертельно
побледнел, и легкая испарина придавала его чертам такой вид, будто они
высечены из промытого мрамора.
Регулятор громкости радио был вывернут до отказа, и радио гремело и
отражалось от панелей стен.
- Кульминации драма достигла в одиннадцать сорок пять по
южноафриканскому времени, когда президент Йоханнесбургской фондовой биржи
объявил, что она закрывается и все операции прекращаются.
- По сообщениям с Токийской фондовой биржи, акции "Сондер Дитч"
продаются там по четыре пятьдесят. Напомним, что в Йханнесбурге при
открытии биржи цена на них была девять рандов сорок пять центов.
- Представитель южноафриканского правительства заявил, что хотя
причина такого колебания цен не ясна, министр шахт доктор Карл Де Вет
распорядился провести расследование.
Манфред Стайнер встал из-за стола и прошел в ванную. При его
способностях ему не нужно было пера и бумаги, чтобы понять, что акции,
купленные им сегодня утром, к вечеру подешевели более чем на миллион
рандов.
Он склонился перед туалетом, и его вырвало.
64
Небо быстро темнело, потому что солнце давно скрылось за пылающим
горизонтом.
Род услышал шепот крыльев и, напрягая зрение, посмотрел вверх в
сумрак. Они летели быстро строем в виде V, снижаясь у реке. Он вышел из
укрытия и направил ружье, целясь впереди строя.
Нажал оба курка. Бах! Бах! Утки сломали строй и понеслись вниз.
- Черт возьми! - сказал Род.
- Что, остроглазый Дик, промазал? - спросила Терри.
- Слишком плохое освещение.
- Причины! Причины! - Терри встала рядом с ним, и он прижал к ее щеке
сжатый кулак.
- Хватит, женщина. Пошли домой!
Неся ружье и связку убитых уток, они в темноте пошли к лендроверу.
Когда они подъехали к дому, было уже совершенно темно.
- Какой был удивительный день! - сонно сказала Терри. - Я всегда буду
тебе благодарна: ты научил меня радоваться жизни.
Дома они приняли ванну и переоделись. На ужин у них утка с ананасом и
салат с огорода миссис Толстой Ханс. Потом они лежали на леопардовой шкуре
перед очагом и смотрели, как горят дрова, спокойно, счастливо, устало.
- Боже, уже почти девять. - Терри посмотрела на ручные часы. - Я бы
легла. Как вы, мистер Айронсайдз?
- Послушаем девятичасовые новости.
- О, Род! Тут никто не слушает новости. Это волшебная страна.
Род включил радио, и при первых же словах оба застыли. Эти слова были
"Сондер Дитч".
В наступившей тишине они прослушали весь отчет. Лицо Рода застыло,
рот был сжат в прямую линию. Когда передача окончилась, Род выключил радио
и закурил сигарету.
- Неприятности, - сказал он. - Большие неприятности. Прости, Терри,
мы должны возвращаться. Как можно скорее. Мне нужно на шахту.
- Я знаю, - немедленно согласилась Терри. - Но, Род, я не смогу
взлететь с этой полосы в темноте. Тут нет огней.
- Полетим на рассвете.
Род почти не спал в эту ночь. Просыпаясь, Терри всякий раз видела,
что он лежит без сна. Дважды она слышала, как он вставал и шел в ванную.
Рано утром она проснулась от тревожного сна и увидела его на фоне
освещенного звездами окна. Он курил сигарету и смотрел в темноту. Это была
их первая совместная ночь без любви. На рассвете Род выглядел осунувшимся,
глаза у него воспалились.
В восемь утра они уже были в воздухе и приземлились в Йоханнесбурге
вскоре после десяти.
Род прошел прямо к телефону в кабинете Хенка, и Лили Джордан ответила
на его звонок.
- Мисс Джордан, что происходит? Все ли в порядке?
- Это вы, мистер Айронсайдз. Ох! Слава Богу! Слава Богу, вы
вернулись! Произошло ужасное!
65
До девяти Джонни Деланж произвел два взрыва у еще на тридцать футов
углубился в зеленую стеклянистую стену.
Он обнаружил, что, делая шпуры на три фута глубже, он разрушает
гораздо больше серпентина и тем самым вполне компенсирует дополнительное
время на сверление. При следующем взрыве он собирался пренебречь правилами
техники безопасности и заложить вдвое больше динажеля. Понадобится
дополнительная взрывчатка.
- Большой Король! - Ему приходилось перекрикивать рев сверл. -
Отправляйся на станцию. Принести еще шесть ящиков динажеля.
Он смотрел, как Большой Король во главе группы рабочих уходит по
штреку, потом закурил сигарету и занялся забойщиками. Они стояли у стены,
потея возле своих сверл. Темная стена дамбы поглощала свет висевших над
головой электрических ламп. Поэтому конец шурфа становился темным,
мрачным, полным зловещих предчувствий.
Джонни начал думать о Дэви. Неожиданно он ощутил беспокойство и
беспокойно заерзал. Волосы у него на руке встали дыбом, каждый отдельно.
Дэви здесь. Он почувствовал это неожиданно и уверенно. Он похолодел от
страха. Быстро повернулся и посмотрел через плечо. Туннель был пуст, и
Джонни криво усмехнулся.
