- Очень хорошо.
- Не хотите ли следить за временем, сэр? - Тренер протянул
секундомер, и толстяк, по-видимому, снова стал вежливым и приятным.
- Спасибо, Генри. - Он улыбнулся. - Он хорошо выглядит, я вижу.
Тренер был доволен такой снисходительностью.
- О! Горяч докрасна. К пятнице я заострю его, как лезвие бритвы. -
Тренер отошел от окна. - Сейчас выпускаю.
- Вы привезли мне сообщение?
- Конечно. - Лысый дернул усами, как кролик. Раздражающая привычка. -
Я не для того летел так далеко, чтобы смотреть, как пара ослов топчется на
скаковой дорожке.
- Будьте добры, передайте сообщение. - Толстяк проглотил оскорбление.
Ослами агент назвал лучших беговых лошадей Африки.
- Хотят знать подробности о взрыве газа.
- Это ничего. - Толстяк взмахом руки отвел вопрос. - Вспышка метана.
Убило несколько человек. Разработкам вреда не принесло. Небрежность со
стороны шахтера.
- Это отразится на наших планах?
- Ни на иоту.
Две лошади ушли со старта плечом к плечу, клубы тумана завивались за
ними. Блестящая гнедая плыла вдоль ограды, серая скакала рядом.
- Мои руководители очень озабочены.
- Не о чем беспокоиться, - выпалил толстяк. - Говорю вам, никакой
разницы.
- Был ли взрыв результатом ошибки человека по имени Айронсайдз?
- Нет. - Толстяк покачал головой. - Небрежность со стороны шахтера,
руководившего сменой. Он должен был обнаружить газ.
- Жаль. - Лысый с сожалением покачал головой. - Мы надеялись, что
нашли изъян в Айронсайдзе.
Серая лошадь уставала, гнедая продолжала плыть без усилий. Она
уходила вперед. Сбоку на смену серой лошади вышла третья и пошла плечом к
плечу с гнедой.
- Почему вас беспокоит характер Айронсайдза?
- Мы получили тревожные сообщения. Это не пешка, которую можно
передвигать по своей воле. Он ухватил шахту за горло. Наши источники
сообщают, что он совершил невероятное: сократил стоимость продукции на два
процента. Он кажется неутомимым, он изобретателен - короче, это человек, с
которым нужно считаться.
- Ну, что ж, хорошо, - согласился толстяк. - Но я по-прежнему не
понимаю, почему ваши... гм, руководители... встревожены. Думают, что этот
человек силой своей личности удержит воду?
Второй лидер начал сбиваться с шага, гнедая держалась по-прежнему
безупречно. У милевого столба появился третий лидер, далекая фигура в
тумане.
- Я ничего не понимаю в лошадях, - сказал лысый, глядя на бегущих
животных. - Но я только что видел эту, - он указал сигаретой на далекую
гнедую. - Я видел, как она загнала двух других. Одну за другой - она
разбила им сердца и оставила далеко за собой. Такую лошадь можно назвать
неудержимой, о ней нельзя судить по обычным меркам. - Он попыхтел
сигаретой, прежде чем продолжить. - Есть и люди такие, неудержимые. Нам
кажется, что Айронсайдз один из них, и нам это не нравится. Нам не
нравится, что он в команде противника. Вполне возможно, что он сорвет всю
операцию, нет, не силой своей личности, как вы выразились, но совершенно
неожиданным поступком, действием, которое нельзя предвидеть.
Оба молчали, глядя, как лошади прошли последний поворот и вышли на
прямую.
- Смотрите, - негромко сказал толстяк, и как бы в ответ на его слова
гнедая увеличила шаг, понеслась вперед, быстро уходя от другой лошади.
Голова у нее была как молот, двойная струя пара вырывалась из широко
раздутых ноздрей, грязь и почва летели из-под копыт. Она пронеслась через
финишную линию, на пять корпусов опередив вторую, и толстяк щелкнул
секундомером.
Он с беспокойством взглянул на него и довольно захихикал.
- А она ведь даже не напрягалась по-настоящему!
Он постучал по окну, и шофер немедленно открыл дверцу и сел на свое
место.
- В мою контору, - приказал толстяк, - и закройте перегородку.
Когда звуконепроницаемая стеклянная панель отгородила пассажиров от
шофера, толстяк повернулся к своему гостю.
- Итак, мой друг, вы считаете Айронсайдза неудержимым. Что я должен
сделать с ним?
- Избавиться от него.
- Вы имеете в виду то же, что и я? - Толстяк приподнял бровь.
- Нет. Ничего драматичного. - Лысый возбужденно кивнул. - Вы
начитались Джеймса Бонда. Просто организуйте так, чтобы Айронсайдз был
далеко и очень занят, когда туннель пройдет сквозь Большой Черпак, иначе у
него будет отличный шанс сделать что-нибудь такое, что расстроит наши
планы.
- Думаю, мы сможем это организовать, - сказал толстяк и взял еще один
сэндвич.
55
Как и пообещал, Манфред в пятницу вечером улетел в Кейптаун. В
субботу Род и Терри рискнули и весь вечер провели в "Кайалами Ранч" отеле.
Они танцевали и обедали в Африканском зале, но до полуночи были на пути в
квартиру.
На рассвете игривый шлепок сложенными воскресными газетами по
обнаженному заду Терри, когда она спала, вызвал шумную схватку, в которой
картина была сбита со стены летящей подушкой, кофейный столик
перевернулся, а крики и смех достигли такой силы, что из верхней квартиры
начали негодующе стучать.
Терри сделала вызывающий жест, обращенный к потолку, но они,
задыхаясь от смеха, вернулись в постель и занялись деятельностью,
требующей не меньше энергии, хотя и не такой шумной.
Позже, много позже, они прихватили Мелани и снова провели день на
племенной ферме на Ваале. Мелани на самом деле ездила верхом - волнующее
происшествие, которое обещало перевернуть ее жизнь. Потом они вывели катер
из ангара на берегу реки и катались на водных лыжах, Терри и Род по
очереди вели катер и вставали на лыжи. Роду пришло в голову, что Терри
прекрасно выглядит в белом бикини. Было уже темно, когда Род доставил
спящую дочь матери.
- Кто эта Терри, о которой Мелани говорит все время? - спросила
Патти, которая по-прежнему расстраивалась из-за повышения Рода. У Патти
память как у сборщика налогов.
- Терри? - Род изобразил недоумение. - Я думал, ты знаешь. - И
оставил Патти сердито глядящей ему вслед.
Терри свернулась на кожаном сидении мазерати, только кончик носа
выступал из-под ее просторного мехового пальто.
- Мне нравится ваша дочь, мистер Айронсайдз, - сказала она.
- Кажется, это чувство взаимно.
Род медленно ехал в сторону хребта, Терри высвободила из-под меха
руку и положила ее ему на колено.
- Как хорошо было бы, если бы у нас когда-нибудь была своя дочь.
- Да, хорошо, - послушно согласился Род и, к своему крайнему
изумлению, понял, что действительно хочет этого.
Он все еще размышлял над этим, поставив мазерати в подвальный гараж
своего дома и открывая дверь Терри.
Манфред Стайнер смотрел, как Терри выходит из мазерати и поднимает
лицо к Родни Айронсайдзу. Айронсайдз наклонился и поцеловал ее, потом
захлопнул и закрыл дверцу мазерати, и рука об руку они вошли в лифт.
- Агентство Петерсона всегда добивается своего, - сказал человек за
рулем черного форда, стоявшего в тени гаража. - Дадим им полчаса, чтобы
они устроились поудобнее, потом пойдем и постучим в дверь квартиры.
Манфред Стайнер сидел абсолютно неподвижно рядом с частным
детективом. Три часа назад по вызову агентства он вернулся в Йоханнесбург.
- Оставьте меня здесь. Отведите машину на угол Кларендон Серкл. Ждите
меня там, - сказал Манфред.
- Эй! Вы не хотите... - начал детектив. Он был ошеломлен.
- Поступайте, как вам сказано, - голос Манфреда обжигал, как купорос,
но детектив настаивал.
- Вам понадобится свидетель для суда, я вам нужен как свидетель...
- Убирайтесь, - выпалил Манфред, вышел из машины и закрыл за собой
дверцу. Детектив еще мгновение поколебался, потом включил мотор и выехал
из гаража, оставив Манфреда одного.
Манфред медленно подошел к большому сверкающему спортивному
автомобилю. Из кармана он достал складной нож с золотой ручкой и раскрыл
большое лезвие.
Он понимал, что машина имеет особое значение для этого человека. Это
единственная форма возмездия, которая доступна ему сейчас. Пока Родни
Айронсайдз не завершит туннель через Большой Черпак, он не может выступит
ни против него, ни против Терезы Стайнер. Он даже не может дать им понять,
что подозревает их.
Такие чувства, как любовь, ненависть, ревность, Манфред Стайнер
испытывал крайне редко, да и то в самой слабой форме. Терезу Хиршфилд он
никогда не любил, как не любил ни одну из женщин. Он женился на ней ради
богатства и положения. Эмоция, которую он сейчас испытывал, не была ни
ненавистью, ни ревностью. Это была обида. Он оскорбился, что две такие
незначительные личности могут сговориться и обманывать его.
Он не станет сейчас врываться в квартиру, угрожая разводом. Нет, он
отомстит болезненно, но это будет только частичная месть. Позже, когда
Айронсайдз послужит его целям, Манфред растопчет его так же холодно, как
наступает на муравья.
А что касается женщины, он испытывал легкое облегчение. Ее
безответственное поведение отдает ее полностью на его милость, и по
закону, и по требованиям морали. Как только находки за Большим Черпаком
сделают его финансово независимым, он отбросит ее в сторону. Она прекрасно
послужила его целям.
Путешествие, которое он так спешно прервал возвращением в
Йоханнесбург, было связано с покупкой акций "Сондер Дитч". Он посещал
основные торговые центры, организуя покупку в определенный день всех
доступных акций "Сондер Дитч".
Завершив свое дело, он прикажет детективу отвезти его в аэропорт Яна
Смита, там его ждет ночной рейс на Дурбан, где он продолжит приготовления.
Все складывается очень хорошо, подумал он, просовывая лезвие ножа под
резиновую прокладку окна мазерати. Быстро повернув нож, он открыл замок
окна и распахнул окно. Протянул руку и повернул ручку двери. Дверца
раскрылась, и Манфред сел на сидение шофера.
Лезвие ножа было острым, как бритва. Он начал с пассажирского
сидения, затем сидение шофера, разрезал кожаную обшиву на полосы, потом
перебрался на заднее сидение и там проделал то же самое. Потом открыл
панель инструментального помещения, где с своих гнездах лежало множество
инструментов, и выбрал гаечный ключ.
Этим ключом он разбил все шкалы на приборной доске, разбитое стекло
со звоном падало на пол. Концом ключа он поддел панель розового дерева и
сорвал ее, расколов и разбив в щепки.
Вышел из машины и ударил ключом по ветровому стеклу. На стекле
появились трещины. Он продолжал бить, не в силах совсем разбить его, но
стекло стало непрозрачным.
Потом он бросил гаечный ключ и снова взялся за нож. Стоя на коленях,
он ударил по передней шине. Резина оказалась прочнее, чем он думал.
Раздраженный, он ударил снова. Нож повернулся в его руке, и лезвие
сложилось под ударом. Оно впилось в подушечку его большого пальца, глубоко
разрезав ее. Манфред с криком вскочил, прижимая раненый палец. Из раны
полилась кровь.
- Mein Gott! Mein Gott! - выдохнул Манфред, придя в ужас при виде
собственной крови. Он бросился из гаража, оборачивая раненый палец носовым
платком.
Он подбежал к ожидающему форду, распахнул дверцу и упал на сидение
рядом с детективом.
- Врача! Ради Бога, врача! Я тяжело ранен. Быстрее! Поезжайте
быстрее!
56
Муж Терри должен сегодня вернуться в город, подумал Род, садясь за
стол. Не такая мысль, которая придавала бы силы. Роду предстоял тяжелый
день.
Квартальные отчеты должны быть в головном оффисе завтра утром.
