чем у нас...в Союзе...или как вы сейчас называетесь !" "Пока РСФСР !"
"...Когда остался один в квартирке - мне этот Gehilfsstiftung снял -
повалился на постель, телевизор включил, ничего не понимаю. Мельком о России
сказали, а я уже как посторонний смотрю, не заметил как заснул. Отсыпался
несколько дней...
Журналисты пронюхали, первую неделю прямо охотились. На курсы немецкого
пошел, я - к восьми утра на занятия, до двух, пешком по городу до квартиры и
никуда не выхожу, сплю, учебники читаю, телевизор смотрю. Ульрика предлагала
на выходные туда-сюда скататься, я за полгода, пока курсы не закончились,
никуда не ездил. Устроился в туристическую фирму, группы по Европе
сопровождал. Однажды такая тоска накатила, попалось объявление в legion
etrangere, плюнул - на работу не пошел, поехал во Францию, отбираться. Под
Парижем у них база. Кроме меня, всякий сброд, хотя трое было ребят
профессионалов, один точно 'афганец', вроде меня, вздрогнул, когда я к нему,
будто невзначай, по-русски обратился. Но изобразил 'I don't understand you',
я вначале хотел ему по морде дать, сука, своего языка стыдится. Потом себе
сказал 'сам, мол, кто'... Французы от меня пришли в дикий восторг, отобрали
из сотни пятерых - меня, конечно, парня этого, негритоса и двух еще.
Последние двое просто шпана какая-то. Мне говорят, что меня пошлют на
спецподготовку, чтобы уже через месяц в дело... Я все-таки офицер,
переспрашиваю, в каком звании. Те даже удивились, переглянулись, рядовым, а
как вы хотели! Я тут же, ни слова не говоря, вышел. Пятьсот франков жалко
стало. С работы меня, натурально, поперли. Я - на биржу труда, мне - вы не
гражданин Германии, я - к Ульрике. Стыдно!.. Она мне сначала лекцию
прочитала о капиталистических отношениях. Отчитала меня как мальчика! А куда
мне идти, что знал - забыл, умею только убивать и производить разведку. В их
армию ! Не возьмут ! В security - мне это вот! Пошел тренером в спортивный
клуб каратэ. Для начала потребовали от меня диплом, причем немецкий, на
худой конец международный. Откуда я бумаги возьму, в общем, пришлось
одалживаться, пойти на курсы тренеров. Слава богу, опыта боевого с избытком,
диплом выдали через неделю. Теперь - старший тренер в Jugendsportklub, от
учеников отбою нет!" "Сейчас, надеюсь в отпуске !" Мацан усмехнулся : "Я
теперь добропорядочный бюргер." Сергей предложил : "Присядем!"
Они уселись на скамейке на центральной аллее Марсова поля, за спиной
Суворова. Сергей кивнул на длинный фасад : "Здесь мать моя работала". Мацан
думал о своем. "Сергей, ты знаешь, хожу по своему городу и не верю, что
когда-то здесь жил. Как будто в тумане". Сергей смотрел на него, стараясь
припомнить капитана Мацана, видел перед собой человека с дрожащими, как
мираж, чертами и никак не мог представить его себе целиком - лишь отдельные
движения, подергивание лица, неожиданно для самого себя спросил : "Почему ты
позвонил мне ?" Мацан медленно поднял глаза : "...Ты ведь был последний, с
кем я разговаривал. Потом..." И он встал : "...Ты прикрывал мне спину..."
Сергей не выдержал, скривился рот, он отвернулся. "Пошли дальше..." Голос
Мацана прозвучал глухо, как вчера, в телефоне. Сергей медленно встал, они
пошли рядом, не глядя друг на друга, дальше, на блеск золотого шпиля
Инженерного замка...
Сергей проводил Мацана до 'Астории', что-то удерживало Сергея
предложить ему остановиться у него дома, потом до него дошло, что его бывший
командир - иностранец, то есть паспортный контроль, виза, приглашение...Да и
они не были они так близки, просто Мацану нужно было понять, что у него еще
оставалось дома, из-за чего стоило возвращаться!
Сергей попытался вызвать в себе зависть к воскресшему капитану, но
находил только равнодушие. И еще он ясно понял, что Мацан тогда, несколько
лет назад, в ущелье, испугался... Сергей не стал лезть дальше в сумраки
чужой души. Потому что почувствовал, как очутился на краешке бездонного
колодца собственной...
Сергей доехал на электричке, от которой было всего десять минут ходу.
Дома он уже был в девять вечера. Жена удивилась, что он не прошел на кухню
по своему обыкновению после долгих прогулок, и лег спать в десять часов.
"Рано на работу!" - объяснил он жене.
Он провалился в темноту до четырех утра. Встал, тогда и увидел, что еще
четыре часа. Над крышами едва заметно отливало голубовато-розоватое
свечение. Сергей поежился от предутреннего холода и устроился возле теплой
жены, доспать - доваляться пару часов.
... Он стоял на каменном склоне, поросшем жидкой травой, между
зубчатыми гребнями. Выше оставался перевал, с которого он только что
спустился. Под ним расширялось книзу ущелье, заваленное изъеденными ржавым
лишайником камнями. Между валунами сновали огненные силуэты, застывали и
через некоторое время до него доносился унылый свист... Сурки...Выход из
ущелья скрывался под мореной. Ему оставалось только, перескакивая с камня на
камень, выйти к дороге...Он был один, не считая автомата, он знал точно, что
не страдал ни от голода, ни от жажды... Только вниз !
Сергей подтянул штаны, ремень автомата и сделал шаг. Поднял глаза от
ботинок и замер... По камням поднимался человек...
Ему сперва хотелось крикнуть, но что-то в походке человека было такое,
что он застыл на месте. Человек двигался размеренно, неутомимо, как
механизм, прямо к нему. Сергею показалось, что свист сурков и завывания
сзади на перевале поглотились ватной тишиной... Он попытался отойти в
сторону, присесть, чтобы его не заметили, но ноги не сгибались.
Идущий скрылся под каменным выступом. Сергей помчался назад, к
оставленному им перевалу в мертвой тишине, не слыша стука ботинок...И
оглянулся...Страшный озноб сковал тело...
Человек вырастал над перегибом в пятидесяти метрах от Сергея,
постепенно, сначала шапка, походившая на панаму, незнакомое, загорелое лицо,
плечи, распахнутый жилет на голой груди, пятнистые штаны, высокие ботинки...
Ярко озаренный солнцем !
Он шел на Сергея, бесшумно ступая по камням, не замедляя и не ускоряя
шагов. Сергей, не в силах оторваться от него, начал мелко дрожать.
На голове человека была обычная вылинявшая армейская панама, которую
довелось носить и Сергею. На правом плече покоился ручной пулемет. Взгляд
Сергея опускался ниже и он не мог понять, что находится на груди под
развевающимися полами жилета. Другая рука человека мерно отмахивала в такт
шагам. Когда он подошел на десять шагов у Сергея встали дыбом волосы... При
каждом шаге открывалось красное мясо на теле, лишенном коже. Сергей видел,
что кожа была содрана от пояса до кончиков пальцев, в точности как
'рубашки', которые снимали с пленных 'духи'. Красный палец с черным ногтем
легко касался спусковой скобы на пулемете. Красная ладонь с веером
кровеносных сосудов раскачивалась как маятник. На груди - сизые мышцы,
перевитые красной паутиной, в запекшейся крови. Сергея не тошнило - он
окаменел. И внезапно в поле его зрения попали закрытые глаза на загорелом
лице. Но фантом двигался легко, не спотыкаясь, и стало ясно, что он пройдет,
не задев его. Сергей против своей воли поворачивался к нему и, когда их
разделяло несколько метров, веки шагавшего начали раскрываться, открывая
мертвые глаза, в упор глядящие на Сергея. Те глаза не отрывались от его
глаз, и...улыбка раздвинула плотно сжатый мертвый рот... Голова в панаме со
скрипом повернулась к Сергею, ему даже показалось, что она кивнула ему, чуть
прикрыв, будто успокаивая, веки, и человек пошел выше, к перевалу. Сергей,
как зачарованный, следил за исчезавшей за перегибом склона фигурой, сначала
пропали ботинки, медленно укорачивались ноги, пропал пулемет на плече, а
когда к Сергею вернулся слух, оказалось, что вместо панамы он смотрел и
смотрел на дальний выступ на склоне...
Сергей со стоном сел. Снова и снова улыбка на мертвом лице вставала
перед ним... Он понял, кого встретил. Среди не только русских, но и афганцев
ходили слухи о 'черном' спецназовце, афганцы называли его 'караджахид',
призраке оставленного в горах трупа. Утверждали на полном серьезе даже, что
тот, на кого посмотрит 'черный' спецназовец, скоро умрет, много еще и
другого болтали, особенно после стакана спирта...
Сергей открыл глаза и вскочил. Было ровно шесть часов...
...В вертолете Сергей пришел в себя. Оттолкнув от себя удерживающие его
руки, прижался к стеклу - бесконечно стелилась коричневая равнина,
надвинулась каменная гряда, машина легла на борт и каменная стена
величественно откатилась в сторону, открывая новые стены. Потемнело в
глазах... Посадку совершили в Кандагаре. Сергей, едва живой, выбрался наружу
и, пока шла суета вокруг, просидел, роняя поминутно голову, прислонясь к
обшивке. Федоров не вылезал из вертолета. К Сергею несколько раз подбегали,
что-то спрашивали, он что-то говорил. Когда солнце уходило за линию холмов,
вылетели в расположение полка. Сергей, измотанный тряской и грохотом,
вывалился из машины уже в полной темноте.
Проснулся он ни свет ни заря, к удивлению, в своей палатке, на койке,
на которой тогда спал офицер с аккуратненькой бородкой. Ветерок с гор
свежил, Сергей сел на землю у самого входа и подставил лицо холодным
ласковым дуновениям. Только бурчало и крутило в животе.
Он вдруг сейчас заметил снежные пики над коричневой грядой Мазара. Пики
были похожи на далекую ровную цепочку белых облачков, таявших на свету.
Сергей узнавал привычный пейзаж вокруг себя - ангары, возле которых
стояли вертолеты, радиомачта, палатки, бубнящие голоса... Он пошел к штабу.
Около штабных палаток было пустынно - никого, кроме часовых.
Перед Сергеем выскочил человек в трусах - задернувшийся полог палатки
заглушил брань. Человек, стуча зубами, рвался зайти обратно, но был
выбрасываем, едва его голова скрывалась внутри. Сергей молча отодвинул его,
вошел. Матерясь, слезли с ближайшей койки, подошли к нему : "Уеб...ще , еще
не понял..." Сергей почувствовал, как в его плечо вцепилась жаркая рука.
Короткая возня, вцепившийся отлетает во тьму. Сергей, понизив голос : "На
выход !" и вышел наружу. Выходящий, не стесняясь присутствия офицера, ударил
в поддых солдата, прыгавшего около входа, и не спеша подошел к Сергею. "В
чем дело ?" "...Молодой, припух совсем" - мотнул головой налево выведенный
Сергеем. "Иди !" - отпустил Сергей первого и тот, колотясь, полез за полог.
"...Ты чего выеб...ся, гнида !" Парень, выше Сергея, с искренним возмущением
заговорил: "Товарищ лейтенант, так молодой оборзел..." Сергей неожиданно для
себя резко пригнул голову в жестких волосах так, что солдат бухнулся на
колени. "Встать !" - и Сергею захотелось разбить ногой лицо упавшего. Тот,
почувствовав по голосу, опасливо поднялся. Но гнев Сергея исчез, он коротко
бросил : "Вон !" и, не дождавшись, пошел.
Около штабных палаток перетоптывались часовые в ватных бушлатах. Сергей
знал, как с надеждой, будто от воскресения из мертвых, встречаешь рассвет. И
невольно улыбнулся, порадовавшись за промаявшихся людей.
Они заметив его, насторожились. Узнав Сергея, старший караула послал
одного из часовых в палатку. Через секунду караульный вернулся : "Товарищ
подполковник приказал впустить...". Сергей дернул левым плечом - автомат
висел, как всегда, положил возле входа и шагнул за задернутый полог в
освещенное пространство.
Перед ним за столом одиноко сидел Михалыч. Сергей за шаг от стола
вытянулся, успел произнести : "Лейтенант Зандер..." , как Михалыч встал и
