ИНОЕ. Нам не требуется улучшать или нормализовать нашу
гнилость, нам нужно выбраться из нее, задышать другим воздухом.
Но поскольку мы не верим в небесный рай, потому что эволюция не
верит в небесный рай, она верит в землю -- вот даже почему она
сначала создала землю -- нечто должно произойти в этой материи!
Не через столетие, а сейчас -- это не терпит отлагательства.
Но что?
Мы должны добраться до настоящей материи, поскольку она
здесь, но что скрывает ее, что препятствует переходу?... Мы не
можем больше ждать. Мы не можем ждать, когда откроются миллионы
и миллиарды глаз мира, если это только вопрос изменения
восприятия. Ведь кто же прочистит те миллионы глаз, которые по
большей части даже не хотят прочищаться, которые даже радуются
своей грязи? Мы не можем, нет, мы не можем больше выставлять
нескольких элитных существ, которые служили бы примером миру --
у нас больше нет времени! Большая вселенская Смерть стучится в
нашу дверь. Удушение до крайности удушающее; почти что
требуется героизм, чтобы продолжать жить в этом мире, если ты
хотя бы немного пробужден. Так что же тогда? Этот вопрос почти
терзающий, когда мы живем с широко открытыми глазами, с
глазами, которые видят и касаются нищеты повсюду, с клетками,
которые чувствуют нищету повсюду.
Но затем Мать ушла; она пыталась. Преуспела ли она или
провалилась ее попытка, наша попытка, поскольку все бытие
играло в клетках ее тела? Она была мировым тиглем, нашим
мостом, нашим переходом через... Чего она достигла? Достигла ли
она чего-то? Открыла ли она проход? Если бы мы знали это, то,
возможно, это помогло бы нам полностью открыть проход: это как
если бы дверь была здесь, перед нами, почти в самом воздухе,
которым мы дышим, мы можем чувствовать это, и этого было бы
достаточно, чтобы увидеть, где дверь. Явление должно прийти к
нам; это единственно возможная надежда, поскольку ни один из
миллиона не готов к тому, чтобы сделать искреннее усилие дойти
до конца леса == даже до кромки леса -- и все же, с нашей
стороны должно быть предпринято какое-то действие, которое
откроет дверь, если бы мы только знали, где она -- если бы мы
понимали, где она.
В этом смысл нашего совместного путешествия по этой книге,
как через Смерть, как если бы к двери надежды для мира.
Мы должны найти дверь.
Свершится ли это постепенно или внезапно явится нечто
новое? Будет ли это постепенный переход от того, чем мы сейчас
являемся, к тому, к чему устремляется наш внутренний дух, или
же случится прорыв...? Будет ли человеческий вид подобен другим
видам, которые исчезли с лица земли?
VII. КРИШНА В ЗОЛОТЕ
Но разве современная катастрофическая акселерация не
является просто результатом ускорения "другой вещи"? Явлением,
заставляющим нас быстрее идти? Мы всегда смотрим в неправильном
направлении, мы всегда видим "против", тогда как нет ничего,
кроме "для". Весь мир с его миллионами аберраций или
"правильных направлений" движется всего лишь в одном
направлении, движется равным образом как через аберрации, так и
не-аберрации -- ведь, в конечном итоге, мы вовсе не знаем, что
происходит на самом деле, мы актеры в фиктивной игре, здесь,
снаружи, под звездами, тогда как нечто совершенно другое движет
нами изнутри. Мы приняли практические и прагматические
требования действия ради идеальных и моральных целей, потому
что каждая частная ситуация вынуждает нас действовать "за" или
"против", но все это лишь шаги, направленные к другой цели,
далеко превосходящей все наши идеалы или моральные спекуляции.
Когда мы однажды это увидим, то будем вылечены раз и навсегда
от обмана видимости, и сможем начать оценивать проблему на
мировой шкале -и видеть стремительный спуск Другой Вещи в хаосе
видимостей и посредством каждой вещи. На самом деле этого еще
не было в 1950, но с 1956 в мир уже вошел новый факт, который
меняет все существующие условия и придает им значительное
ускорение. Мир изменился. Он поистине и радикально изменился --
мы не имеем представления, сколь радикально. Должен произойти
взрыв видимостей перед нашим лицом, прежде чем мы начнем
понимать.
В 1958 году тот мир был еще очень молод, ему исполнилось
только два года. Мать открывает его шаг за шагом -- или,
возможно, следует сказать, "рас-крывает". Она снимает покров
или крышку. Я припоминаю одно замечательное видение молодой,
совсем юной индианки, дитя Матери, которая сама не оченьто
хорошо поняла, что видела, потому что никто в то время не мог
по-настоящему понять его значение -- но сейчас это достаточно
очевидно. В своем видении она была с одним очень "важным"
джентльменом, одетым "с иголочки", статным, носящим
величественную шляпу (этот джентльмен был Разум), а сама она
была очень юной, ребенком не старше десяти-двенадцати лет. Оба
они внезапно оказались перед дверьми храма. Было ясно, что этот
джентльмен не собирался входить внутрь, но поскольку ключи были
у него, то они вошли вместе. В этом храме спокойно сидел на
своем троне Кришна, ребенок Кришна, очень маленький, с аурой
голубого цвета, как он обычно и описывается в индийской
мифологии (голубой цвет -- это цвет разума, а Кришна -- символ
высших областей разума), и он был очень подвижным и
улыбающимся. Как только он увидел юную девочку, то тут же
встал, подошел к ней, взял за руку, и, несмотря на протесты
статного джентльмена, они вышли наружу... в мир. Кришна не
доходил девочки и до подбородка. И вместе они пошли рука об
руку: "Подожди, я покажу тебе коечто..", - сказал он с чарующей
озорной улыбкой, на которую был способен один только Кришна, -
"мы весело проведем время". Так они и пошли, а по мере того,
как они гуляли, мирный народ начинал ссориться, в городах
возникала неразбериха -- он сеял хаос повсюду, смеясь все
время. В некотором замешательстве девочка повернулась к нему, и
внезапно увидела, что вместо того, чтобы смотреть на Кришну
сверху-вниз, теперь она смотрит на него снизу-вверх! Ее Кришна
стал очень высоким -- он даже изменил цвет! Кришна был в
золоте! В плотном золоте, и все же светлым, улыбающимся,
очаровательным, резвящимся с ней по миру. И он все продолжал
расти, расти и расти. И по мере того, как он рос, хаос все
увеличивался, увеличивался и увеличивался. Наконец, видя хаос
повсюду, величественный, а теперь негодующий джентльмен
попытался снова запереть Кришну в его храме (храме Разума), так
чтобы ему поклонялись так, как положено, под замком, чтобы
Кришна не сеял хаос. И Кришна внял просьбе джентльмена, все еще
держа руку девочки в своей. Но когда они вернулись к дверям
храма, он сказал ей с улыбкой в краешках глаз: "Я покажу тебе
кое-что...". Кришна в золоте вошел в храм и начал расти, расти
и расти, так что разнес на кусочки купол храма! Его голова
прошла прямо через верхушку храма; затем, смеясь, он вырвал
стены храма голыми руками, переступил через руины, переступил
через джентльмена, оказавшегося под развалинами, и... видение
девочки закончилось с грандиозной вспышкой смеха.
Божественный смех нового мира.
Золото -- это цвет сверхразума.
Кришна в золоте растет среди нас. Берегите храмы.
А что это за видение? Это трансляция на визуальном языке
того явления, которое может быть видено на всех языках, на всех
уровнях, и ему может быть дано столько же объяснений, сколько
есть уровней. Вся проблема заключается в том, чтобы видеть вещи
на правильном уровне. Что касается Матери, то она видела вещи
на уровне собственного тела или, скорее, именно тело видело
вещи, это не было символической трансляцией "нечто" на
микроскопическом уровне или уровне разума или сердца, это было
само живое явление, в собственной среде. Потому что в конечном
итоге есть только одна вещь, которая понастоящему понимает, и
это материя, тело все остальное только трансляции. Но тогда
какая же материя?
Это переживание становилось все более явным или
рас-крытым, как всегда. Год 1958, последний год перед великой
поворотной точкой и "уединением" Матери, чтобы погрузиться в
собственное тело (как Шри Ауробиндо в 1926), отмечен двумя
переживаниями или, скорее, тремя, поскольку одно произошло
немного раньше 1958 г. Эти переживания можно было бы обозначить
как A2, З3, C4 и т.д., как лабораторные эксперименты, потому
что каждый опыт вызывает целую линию опытов определенного типа:
A1, A2, A3 и т.д., которая обычно начинает пересекаться с
другой линией: B1, В2, B3 и т.д., чтобы образовать в конечном
итоге целую сеть опытов с определенными, более выраженными
линиями и кривыми. Есть тысячи таких опытов, и они являются
лишь началом громадной диаграммы, на которой постепенно
вырисовывается новая конфигурация мира.
Или, возможно, новая конфигурация Материи. Но когда вы
посреди опыта, то даже не знаете, что "X ведет к Y" или "Y
ведет к Z", вы даже не знаете, каким путем все следует; это
просто происходит. Происходит именно "нечто". Впоследствии мы
приписываем этому смысл, или пытаемся приписать, но в то время
это не имеет никакого смысла: вы погружены в "ванну", которая
производит различные модификации сознания тела, что достаточно
загадочно, пока не повторится тысячи раз. Иными словами:
A2+V4+... производит X0. А в Ш0 происходит новое ответвление.
Но вы не можете быть уверенными ни в чем, пока не достигните
конца, потому что, как говорила Мать: "Принимается в расчет
лишь последняя стадия". И что тогда на пути, а что нет? Что
важно, а что неважно? Пропущенная пылинка могла бы, возможно,
содержать весь ключ к мистерии.
Очень трудная диаграмма. Потому что, будь новый мир уже
объяснен, он больше не был бы новым!
Хрупкое тело
Действие, развитие и влияние этой новой Мощи постепенно
становилось более отчетливым в теле. В теле, являющемся неким
"представительным объектом" мира, как она говорила, чтобы
проверить, сможет ли эта Мощь расти там и быть рожденной этой
земной субстанцией, и оттуда распространяться на всю Материю.
Новую Мощь всегда трудно переносить; если бы поток ментальной
энергии внезапно вылился в мозг обезьяны, то сама темнота
субстанции мозга создала бы такое сопротивление и трение, что
бедная обезьяна лишилась бы чувств или оказалась бы в глубоком
шоке. Поэтому опыты как бы отмеряются, "количество" или квант
сверхразума манифестирует постепенно, по мере того, как
очищается тело или приспосабливается к нему. Сначала это
чувствовалось, как некая пульсация в клетках, нечто, что
оставляет восприятие или ощущение или впечатление... крайне
странное и новое. Во втором переживании (Было ли оно вторым?
Ведь на самом деле мы не всегда знаем, когда начинается
"переживание": есть тысячи маленьких ненавязчивых и едва
воспринимаемых контактов, подобных разнице в воздухе или
некоему особому, ускользающему впечатлению, и они приходят
снова и снова, постепенно и как бы незаметно подготавливая
субстанцию на самом деле, переживание разворачивается
постоянно), в это время, однако, несколько супраментальных
"черт" намеревались проступить более отчетливо: Супраментальная
сущность полностью завладела мной, - замечает Мать, - нечто
немного большее, чем я сама... И действительно, переживание
всегда создает впечатление расширения за границы тела, как если
бы границы не кончались там, где мы думаем, или где мы
чувствуем их; тело это как некий застывший и отвердевший
объект, подобный маленькой оцепеневшей кукле или чопорному
