- Не над чем смеяться, Уоррен. Это же потрясающе - масса знаний, о каких никто никогда и не мечтал. Знаний, накопленных за многие годы, может статься, за тысячи лет. За все годы с тех пор, как та другая раса в последний раз опорожнила свои ловушки и отбыла восвояси.
- Послушайте, - сказал Уоррен, - а не лучше ли было подождать, пока мы не напоремся на знания о наших собственных движках? Они же наверняка выплывут, и скоро. Их забрали, захватили - называйте, как вам угодно, - позже, чем всю прочую чертовщину, какую вы записываете. Всего-то немного подождать, и мы восстановим утраченные знания. И не придется надрываться, ремонтируя прежние движки и заменяя их новыми.
Спенсер тяжко покачал головой.
- Ланг уже все прикинул. В поступлении информации из ловушки нет никакого видимого порядка, никакой последовательности. Есть вероятность, что ждать нужных знаний придется долго, очень долго. И нельзя даже примерно предсказать, сколько времени пройдет, пока информация не иссякнет. Ланг полагает, что ее там хватит на много лет. Но есть еще одна сторона медали. Надо бы улетать отсюда, и как можно скорее.
- Какая муха вас укусила, Спенсер?
- Не знаю.
- Вы чего-то боитесь. Что-то пугает вас до полусмерти.
Спенсер наклонился к капитану и, ухватившись за край столешницы обеими руками, почти повис на ней.
- Уоррен, в этой ловушке не только знания. Мы следим за записью, так что установили без ошибки. Там еще и...
- Попробую догадаться сам, - перебил Уоррен. - У ловушки есть индивидуальность.
Спенсер не ответил, но выражение его лица было красноречивым.
- Прекратите прослушивание, - резко приказал Уоррен. - Выключите все свои приборы. Мы улетаем отсюда.
- Но это же немыслимо! Как вы не понимаете? Немыслимо! Существуют определенные принципы. Прежде всего мы...
- Не продолжайте, сам знаю. Вы люди науки. Но еще и круглые идиоты.
- Из башни поступают такие сведения, что...
- Выключите связь!
- Нет, - ответил Спенсер упрямо. - Не могу. И не хочу.
- Предупреждаю, - мрачно произнес Уоррен, - как только кто-либо из вас начнет обращаться в инопланетянина, я убью его без колебаний.
- Хватит дурить!..
Спенсер резко повернулся и вышел из каюты. Оставалось слушать, стремительно трезвея, как его ботинки пересчитывают ступеньки трапа.
Вот теперь Уоррену было окончательно все ясно. Ясно, отчего предыдущий корабль стартовал отсюда в спешке. Ясно, почему экипаж бросил свои припасы, почему инструменты валялись там, где их обронили при бегстве.
Через несколько минут снизу притащился Лопоухий и принес огромный кофейник и пару чашек. Пристроил чашки на столе, наполнил их и с грохотом поставил кофейник рядом.
- Айра, - возвестил Лопоухий, - это был черный день, когда ты бросил пить.
- Почему?
- Потому что на свете нет никого, нет и не будет, кто мог бы надираться так лихо, как ты.
Они молча прихлебывали горячий черный кофе. Потом Лопоухий изрек:
- Мне все это по-прежнему не по нутру.
- Мне тоже, - согласился с коком Уоррен.
- Это ведь всего половина рейса...
- Рейс окончен, - заявил Уоррен без обиняков. - Как только мы поднимемся отсюда, полетим прямиком на Землю. - Они выпили еще кофе, и капитан спросил: - Сколько народу на нашей стороне, Лопоухий?
- Мы с тобой, да Мак с четырьмя своими механиками. Всего семь.
- Восемь, - поправил Уоррен. - Не забудь про дока. Старый док не участвовал ни в каком прослушивании.
- Дока считать не стоит. Ни на чьей стороне.
- Если дойдет до крайности, док тоже в состоянии держать оружие.
Когда Лопоухий удалился, Уоррен какое-то время сидел, размышляя о предстоящем долгом пути домой. Слышно было, как команда Мака гремит, снимая старые движки. Наконец Уоррен встал, привесил к поясу пистолет и вышел из каюты проверить, как складываются дела.
