ГОВОРЯЩИЙ КАМЕНЬ
Пояс астероидов велик, а его человеческое население мало. Ларри
Вернадски на седьмом месяце своего годичного срока работы на станции 5 все
чаще задумывался, компенсирует ли его заработок почти абсолютное одиночное
заключение в семидесяти миллионах миль от Земли. Это умный юноша, лишенный
внешности инженера-астронавта или шахтера астероидов. У него голубые
глаза, масляно-желтые волосы и невыразимо невинное выражение, которое
маскирует проницательный ум и обостренное изоляцией любопытство.
И невинная внешность, и любопытство хорошо послужили ему на борту
"Роберта К."
Когда "Роберт К." причалил к внешней платформе станции, Вернадски
почти немедленно оказался на борту. В нем чувствовалось радостное
возбуждение, которое у собаки проявилось бы размахиванием хвоста и
счастливым лаем.
То, что капитан "Роберта К." встретил его улыбку кислым молчанием и
мрачным выражением лица с тяжелыми чертами, не имело значения. По мнению
Вернадски, корабль был желанным гостем. И мог пользоваться миллионами
галлонов льда и тоннами замороженных пищевых концентратов, заложенных в
выдолбленную сердцевину астероида, который и служил станцией 5. Сам
Вернадски готов был предоставить любой инструмент и отремонтировать любую
поломку гиператомных моторов.
Вернадски широко улыбался всем своим мальчишеским лицом, заполняя
обычный бланк, записывая данные для дальнейшей передачи в компьютер. Он
записал название корабля, его серийный номер, номер двигателя, номер
генератора поля и так далее, порт погрузки ("Астероиды, чертовское
количество, не помню, как называется последний", и Вернадски записал
просто "Пояс" - обычное сокращение вместо "пояс астероидов"); порт
назначения ("Земля"); причины остановки ("перебои гиператомного
двигателя").
- Какой у вас экипаж, капитан? - спросил Вернадски, проглядывая
документы.
Капитан ответил:
- Еще двое. Как насчет гиператомного? Нам некогда.
Щеки его были покрыты темной щетиной, внешность у него грубого
шахтера, много лет проведшего на астероидах, но речь образованного, почти
культурного человека.
- Конечно. - Вернадски прихватил сумку с инструментами и пошел за
капитаном. С привычной эффективностью он проверял цепи, степень вакуума,
напряженность поля.
Но не переставал удивляться капитану. Хоть самому ему окружение не
нравилось, он смутно сознавал, что есть люди, которые находят очарование в
обширной пустоте и свободе космоса. Но он понимал, что такой человек, как
этот капитан, не станет шахтером из любви к одиночеству.
Он спросил:
- У вас какая-то особая руда?
Капитан нахмурился и ответил:
- Хром и марганец.
- Вот как?.. На вашем месте я бы сменил трубопровод Дженнера.
- Он виноват в неполадках?
- Нет. Но он очень изношен. Вы рискуете еще одной поломкой на
ближайшем миллионе миль. И так как ваш корабль все равно здесь...
- Ладно, замените его. Но выясните причину перебоев.
- Стараюсь, капитан.
Последняя реплика капитана была достаточно резка, чтобы смутить и
Вернадски. Он некоторое время работал молча, потом распрямился.
- У вас не в порядке отражатель гамма-лучей. Каждый раз как пучок
позитронов делает круг, двигатель на мгновение замолкает. Вам придется
заменить отражатель.
- Сколько времени это займет?
- Несколько часов. Может быть, двенадцать.
- Что? Я и так выбился из графика.
- Ничего не могу сделать. - Вернадски оставался оживленным. - Быстрее
не получится. Систему нужно три часа промывать гелием, прежде чем я смогу
войти туда. А потом нужно откалибровать новый отражатель, а на это
требуется время. Конечно, я могу подсоединить его и сразу, но вы
застрянете, еще не долетев до Марса.
Капитан нахмурился.
- Ладно. Начинайте.
Вернадски осторожно направлял бак с гелием к кораблю. Генераторы
псевдогравитации на корабле выключены, и бак буквально ничего не весил, но
обладал большой массой и соответствующей инерцией. Маневрирование было тем
более затруднено, что сам Вернадски тоже ничего не весил. Он сосредоточил
все внимание на цилиндре и потому свернул не туда в тесном корабле и
оказался в незнакомом темном помещении.
Успел только удивленно выкрикнуть, и два человека набросились на
него, вытолкнули вслед за ним цилиндр и закрыли дверь.
Он молча присоединил цилиндр к клапану мотора и вслушался в негромкий
шелестящий звук: это гелий заполнял внутренности, медленно вымывая
абсорбировавшийся радиоактивный газ во всеприемлющую пустоту космоса.
Потом любопытство победило благоразумие, и он сказал:
- У вас на борту силиконий, капитан. Большой.
Капитан медленно повернулся к Вернадски. Сказал голосом, лишенным
всякого выражения:
- Правда?
- Я его видел. Нельзя ли взглянуть еще раз?
- Зачем?
Вернадски начал упрашивать.
- Послушайте, капитан, я на этой скале больше полугода. Прочел все,
что мог об астероидах, значит и о силикониях. И никогда не видел даже
маленького. Имейте сердце.
- Мне кажется, вам нужно работать.
- Гелий будет промывать еще несколько часов. Мне нечего тут делать.
Как у вас оказался силиконий, капитан?
- Домашнее животное. Некоторые любят собак. Я - силикониев.
- Он говорит?
Капитан покраснел.
- Почему вы спрашиваете?
- Некоторые из них разговаривают. Даже могут читать мысли.
- Вы кто? Специалист по этим проклятым штукам?
- Я о них читал. Я ведь сказал вам. Ну, капитан. Позвольте мне
взглянуть.
Вернадски сделал вид, что не замечает пристального взгляда капитана и
появившихся у него по бокам двух остальных членов экипажа. Каждый их троих
был крупнее его, тяжелее, каждый - он был в этом уверен - вооружен.
Вернадски сказал:
- А что такого? Я не собираюсь его красть. Просто хочу посмотреть.
Возможно, незаконченный ремонт сохранил ему жизнь. А может, видимость
оживленной и почти тупоумной наивности сослужила ему хорошую службу.
Капитан сказал:
- Ну, ладно, пошли.
Вернадски пошел за ним, мозг его напряженно работал, пульс заметно
участился.
Вернадски в благоговейном ужасе и с легким отвращением смотрел на
серое существо. Он и правда не видел раньше силикония, однако видел
трехмерные изображения и читал описания. Но в реальной близости есть нечто
такое, что не передают никакие изображения и описания.
Кожа - маслянисто-гладкая серость. Движения медленные, как и
полагается существу, живущему в камне и наполовину состоящему из камня.
Под кожей не видны движения мышц; движется кусками, когда тонкие пластинки
камня передвигаются относительно друг друга.
Яйцеобразная форма, закругленная вверху, сплюснутая внизу, с двумя
наборами отростков. Внизу радиально размещенные "ноги". Их шесть, и они
заканчиваются острыми кремнистыми краями, укрепленными металлическими
включениями. Эти острые края разрезают камень, превращая его в съедобные
порции.
На плоской нижней поверхности, скрытой от взгляда, если силиконий не
перевернут, находится единственное отверстие в его организм. Расколотые
камни просовываются в это отверстие. Внутри известняк и гидраты кремния
вступают в реакцию, высвобождая кремний, из которого состоят ткани этого
существа. Отбросы выходят в отверстие в виде твердых белых экскрементов.
Как ломали себе головы экстратеррологи над происхождением гладких
булыжников, которые встречались в углублениях на поверхности астероидов,
пока не были обнаружены силиконии! И как они дивились тому способу,
которым эти создания заставляют силикон - кремнийорганический полимер с
добавочной углеводородной цепью - выполнять так много функций, которые в
земном организме выполняет протеин!
В высшей точке спины силикония располагаются еще два отростка, два
перевернутых конуса с полостями, идущими в противоположных направлениях;
конусы аккуратно укладываются в два углубления на спине, но существо может
их слегка поднимать. Когда силиконий прорывает твердый камень, "уши"
укрываются в углублениях, чтобы не нарушать обтекаемую форму. Находясь в
вырубленной им пещере, силиконий может поднять "уши" для лучшей
восприимчивости. Отдаленное сходство с кроличьими ушами делало название
"силиконий" неизбежным [Cony - по-английски "кролик", silicony можно
перевести как "глупый кролик"]. Более серьезные экстратеррологи, обычно
именующие это существо Siliconeus asteroidea, считали, что "уши" имеют
отношения к рудиментам телепатии, которой обладают создания. У меньшинства
другое мнение.
Силиконий медленно полз по испачканному нефтью камню. Другие такие же
камни лежали в углу помещения и представляли собой, Вернадски это знал,
пищу существа. Или по крайней мере то, из чего оно создавало свои ткани.
Он читал, что этого недостаточно для необходимой энергии.
Вернадски удивился.
- Да это чудовище! Он больше фута в поперечнике.
Капитан уклончиво хмыкнул.
- Где вы его взяли? - спросил Вернадски.
- На одной из скал.
- Послушайте, никто не находил крупнее двух дюймов. Вы сможете
продать этого какому-нибудь музею или университету за много тысяч
долларов.
Капитан пожал плечами.
- Ну, посмотрели? Вернемся к гиператомным.
Он крепко сжал руку Вернадски и начал выводить его, когда послышался
медленный скрипучий голос, произносимые им звуки чуть сливались.
Звуки произносили трущиеся друг о друга края камня, и Вернадски в
ужасе смотрел на говорящего.
Силиконий неожиданно превратился в говорящий камень. Он сказал:
- Человек думает, может ли эта штука говорить.
Вернадски прошептал:
- Клянусь космосом, да!
- Ну, ладно, - нетерпеливо сказал капитан, - теперь вы его видели и
слышали. Пошли.
- И он читает мысли, - сказал Вернадски.
Силиконий сказал:
- Марс оборачивается за два по четыре три седьмых и полминуты.
Плотность Юпитера равна одной целой и двадцати двум сотым. Уран открыт в
один семь восемь один. Плутон - планета, которая самая отдаленная. Масса
Солнца два ноль ноль ноль ноль ноль...
Капитан вытащил Вернадски. Вернадски, спотыкаясь, зачарованно слушал,
как стихают за ним эти нули.
Он спросил:
- Откуда он все это взял, капитан?
- Мы ему читали старую книгу по астрономии. Очень старую.
- Еще до начала космических путешествий, - с отвращением сказал один
из членов экипажа. - Даже не книгофильм. Настоящая печать.
- Заткнись, - сказал капитан.
Вернадски время от времени проверял поступление гелия; наконец
наступило время прекратить промывку и войти внутрь. Работа была
трудоемкая, и Вернадски прервал ее только раз для кофе и небольшого
отдыха.
С добродушной улыбкой на невинном лице он сказал:
- Знаете, как я себе это представляю, капитан? Эта штука всю жизнь
провела внутри скалы, в каком-то астероиде. Может быть, сотни лет. Она
очень большая и, наверно, гораздо умнее обычного силикония. И вот вы
находите ее, и она узнает, что вселенная - это не скала. Она узнает
триллионы вещей, о которых даже и не подозревала. Вот почему она
заинтересовалась астрономией. Новый мир, новые идеи, которые есть в книге
и в головах людей. Как вы думаете?
Он отчаянно хотел разговорить капитана, вытянуть у него что-нибудь
конкретное, на чем можно строить свои умозаключения. По этой причине он
рискнул сказать часть правды, вернее, то, что он считал правдой, ее
меньшую часть.
Но капитан, прислонившись к стене с согнутыми руками, ответил только:
