- Ложитесь! - взревел позади аббат. - Ложитесь все и прячьтесь получше!
Инстинктивно, ни о чем не думая, Харкорт присел на корточки и вжался в перепутанную стену болотных трав на краю протоки. Оглянувшись, он увидел, что остальные тоже притаились, как цыплята на птичьем дворе, прижавшие к земле при появлении ястреба. Аббат, который шел последним, указывал вверх. Харкорт поднял голову и увидел их - три болтающиеся грязные тряпки, которые кругами плавали в голубом небе над болотом, никуда особенно не спеша и высматривая себе жертву. Они были высоко и казались всего лишь движущимися точками на фоне неба.
Драконы, сказал он себе. Три дракона на охоте. Может быть, те самые, что напали на единорогов. Он присмотрелся, пытаясь разглядеть, не болтается ли у одного из них на шее веревка, но драконы были слишком высоко.
Время шло, а драконы все кружили у них над головой. Один раз они начали спускаться ниже, но через некоторое время снова поднялись ввысь. Не сводя с них глаз, Харкорт выругался. Драгоценное время уходит, а из-за драконов они не могут выйти из болота. Им нужно миновать эту коварную трясину до наступления ночи. А если дело и дальше пойдет так же, как до сих пор, и они будут то ползать по кустам, чтобы поглазеть на единорогов, то прятаться в камышах от драконов, - им никогда не добраться до цели.
Там, в замке, им казалось, что они знают, с чем им предстоит встретиться - всего лишь с великанами, троллями, драконами и прочей Нечистью. Теперь он понял, что на Брошенных Землях все не так просто. Уже за это короткое время они повстречали два новых явления, о которых ничего не знали и которых не могли даже вообразить: бугры в лесу и призраки на болоте. Сколько еще сюрпризов ожидало их в дальнем пути? Этого Харкорт не знал и злился, что приходится терять время.
Теперь, когда он стоял неподвижно, призраки одолевали его еще настойчивее и в еще большем числе. Их бормотанье заполнило весь его мозг до того, что больше он ничего не замечал. Но слова их, если это действительно слова, были лишены всякого смысла.
И среди них вдруг прозвучало одно слово, наделенное для него глубочайшим смыслом. Одно-единственное слово, которое он сразу распознал.
№Элоиза¤!
На мгновение забыв обо всем, он выпрямился и громко воскликнул:
- Элоиза? Что вы сказали про Элоизу?
- Ложись! - рявкнул аббат. - Ложись, идиот!
Харкорт снова присел в камыши и взглянул в небо. Драконы были еще там - три болтающиеся грязные тряпки на голубом фоне.
Глава 11.
В конце концов драконы улетели, направляясь куда-то на восток. Разыскивали ли они людей или просто вылетели на охоту, так и осталось неизвестным.
Харкорт не заметил, как они улетели, он даже не смотрел на них. Он по-прежнему сидел на корточках в протоке, наполовину забившись в окаймлявшие ее болотные травы, и в ушах у него звучало одно слово: №Элоиза! Элоиза! Элоиза!¤
И все это время нескончаемые тучи невидимых призраков - невидимых, если не считать возникавшего время от времени легкого колыхания воздуха, которое можно было заметить только уголком глаза, - нескончаемые тучи невидимых призраков осаждали его, с неумолчным бормотаньем кружась над головой. Он пробовал заговаривать с ними, кричать на них - про себя, мысленно. №Расскажите мне! - беззвучно умолял он. - Расскажите мне об Элоизе! Что вы хотели о ней сказать?¤ В голове его мелькнула мысль, которая потрясла его до глубины души: если он действительно услышит что-то о ней в таком месте, из уст бормочущих болотных призраков, он в ужасе отшатнется. №Здесь все нечисто и отвратительно, - подумал он. - Здесь не может быть Элоизы! Я не хочу, чтобы она нашлась здесь! Да ее здесь и не может быть - ведь если она умерла, то умерла не здесь, а на том берегу, в замке Фонтен!¤
Одолеваемый мучительными раздумьями, он сидел, пригнувшись, на корточках, уйдя в себя, забыв обо всем, что его окружало, - о ярко светившем солнце, о тухлой болотной воде, о шорохе камыша, о кружащих в небе драконах.
Он не хотел, чтобы Элоиза нашлась здесь, в этой зловонной трясине. А хотел он вообще, чтобы она нашлась? Эта непрошеная мысль, возникшая из самых глубин его сознания, заставила его вздрогнуть: ему стало страшно от того, что она могла прийти ему в голову, что она могла зародиться где-то там, в сокровенных глубинах души, о которых он и сам не подозревал.
Он больше не помнил лица Элоизы: оно навсегда осталось для него скрытым прядью волос, упавшей от порыва ветра. И глядя на ее подарок, он больше не помнил слов, которые она сказала ему, даря книгу, не видел, как ее пальцы перелистывают страницы. С годами она уплыла от него, отступила куда-то вдаль. №Боже! - сказал он себе в ужасе. - Боже мой, ведь я ее забыл!¤
№Боже! - взмолился он. - Сделай так, чтобы ее здесь не было. Чтобы я не услышал здесь ее голос. Если она здесь и я ее встречу, я отшатнусь от нее с отвращением, и это разобьет сердце нам обоим. Мы не должны встретиться в таком отвратительном месте. Когда мы встретимся снова... Если нам суждено встретиться, это должно случиться на цветущей поляне, овеваемой легким ветерком. Но не здесь, Боже, не здесь!¤
Его заставил очнуться оклик аббата.
- Чарлз, пошли. Веди нас, мой друг. Драконов больше не видно.
Харкорт медленно поднялся, словно пробуждаясь от кошмара. Подняв голову, он взглянул на небо. Драконов не было. Он машинально побрел, пошатываясь, вперед, следуя за извилинами протоки. Скоро она кончилась, влившись в мелкое стоячее озерцо, и там, по другую его сторону, поднимался островок, который Харкорт заметил еще издалека, - с несколькими деревьями на берегу и тропинкой, поднимавшейся от берега мимо деревьев.
Аббат, шлепая по воде, обогнал Иоланду и Шишковатого и поравнялся с ним.
- Из-за этих драконом мы потеряли много времени, - произнес он, пыхтя от быстрой ходьбы. - Мы не успеем пересечь болото до наступления ночи.
Харкорт поднял глаза и увидел, что солнце уже заметно склонилось к западу.
- Сделаем все, что сможем, - ответил он. - А если придется здесь заночевать, как-нибудь устроимся.
- Плохо дело, - сказал аббат. - Совсем плохо. Мы бы должны быть уже за много лиг отсюда, на суше.
- Дальше пойдет лучше, - сказал Харкорт, - я в этом не сомневаюсь. Как только выберемся на сухое место, идти станет легче.
Они продолжали свой путь. Через некоторое время Харкорт спросил:
- Как ты думаешь, это за нами охотились драконы? Откуда они могли узнать, что мы здесь?
- Не знаю, - отвечал аббат. - Я об этом думал и ничего не мог придумать. Но какая разница? За нами они охотились или нет, стоило им нас заметить, они бы все равно на нас кинулись.
- Ты не разглядел, не было у одного из них веревки на шее?
- Нет, не заметил. Они были слишком высоко. Но я тоже об этом подумал.
- У меня такое предчувствие, - сказал Харкорт, - что рано или поздно мы еще повстречаемся с этим драконом. И очень может быть, что лицом к лицу. Я намерен его убить.
- Ты романтик, Чарлз, - сказал аббат. - Неизлечимый романтик. Хотя характер у тебя тяжелый и угрюмый, ты живешь в мире фантазий. Фантазии окружают тебя даже среди бела дня. Кому кроме тебя могло прийти в голову заарканить дракона?
- Я серьезно, - сказал Харкорт. - Это не пустые слова. Я чувствую, что повстречаюсь с этим драконом лицом к лицу. И сделаю все, чтобы его убить.
- Ты считаешь, что это у тебя на роду написано с того самого дня у подножья Драконова хребта? Что тогда пришло в движение нечто такое, что должно разрешиться здесь, в глубине Брошенных Земель?
- Про это я ничего не знаю, - отвечал Харкорт. - Я не так склонен философствовать, как ты. У меня только есть такое предчувствие, вот и все.
Идти становилось все труднее, и остров, лежащий впереди, казалось, отдалялся, вместо того чтобы приближаться. Харкорт взглянул себе под ноги и увидел, что вода едва доходит ему до щиколоток. Он по-прежнему шагал вперед, но продвигался как будто медленнее, чем до сих пор. Казалось, вода сделалась густой, как патока. Что-то стало и с воздухом: он был какой-то необычно плотный и не такой прозрачный, как всегда.
- Гай! - позвал он почти шепотом.
- Да, я тоже заметил, - сказал аббат. - Что-то происходит.
Они брели вперед, стараясь идти побыстрее, как шли раньше, но вокруг них все стало каким-то непривычным. Они шагали все так же широко, но расстояние, которое они покрывали с каждым шагом, становилось меньше и меньше. Остров впереди то расплывался в глазах у Харкорта, то снова обретал четкость. В ушах его время от времени еще слышалось бормотанье болотных призраков, но голоса их казались искаженными и гулкими, словно звучали из пустой бочки.
А сбоку, слева - нет, теперь как будто справа - кто-то следил за ними, не сводя глаз. Харкорт вертел головой во все стороны, но ничего не видел, кроме простиравшегося вокруг болота. И несмотря на это, его не покидало ощущение, что кто-то за ними следит. Что там, в стороне, не то слева, не то справа, сидит в грязи какое-то чудище, которое, злобно ухмыляясь, глумится над ними.
Они шли и шли вперед, хотя и медленно. Остров как будто стал немного ближе. №Может быть, когда мы до него доберемся, - подумал Харкорт, - все опять станет как прежде? Вокруг нас снова будет старый, привычный, безопасный мир, обыкновенный воздух, обыкновенная вода?¤
И тут, даже не повернув головы, он заметил уголком глаза некое существо, которое, глумливо ухмыляясь, сидело в стороне. Оно было наполовину погружено в жидкую грязь, но даже та его часть, что оставалась снаружи, была видна как-то искаженно, неотчетливо, словно сквозь плохое стекло, которое делает очертания всех предметов волнистыми и дрожащими. Существо, казалось, почти целиком состояло из огромной пасти и глаз, было покрыто бородавками и чем-то напоминало жабу, хотя это была вовсе не жаба. Харкорт лишь мельком заметил его, и оно тут же исчезло. Он попробовал взглянуть на него снова, но ничего не получилось, - он сам не понимал, как это ему удалось в первый раз. Он толком не отдавал себе отчета в том, зачем ему понадобилось увидеть это существо еще раз, потому что зрелище было не из приятных. Но он чувствовал, что должен знать, кто напускает на них эти злые чары (если это чары), потому что, не зная этого, нельзя их преодолеть. Правда, ему все равно было не очень понятно, почему он догадался бы, как их преодолеть, если бы увидел это существо снова.
Он ничего не сказал аббату, потому что аббат, скорее всего, просто не поверил бы. Только что аббат сказал, что он романтик и живет в мире фантазий. Хотя где же и жить в мире фантазий, подумал он, как не на Брошенных Землях?
Наконец они достигли островка и поднялись на отлогий берег. Харкорт надеялся, что, когда они доберутся до островка, все это кончится, но ничего не изменилось: идти было не легче, чем по болоту. При обычных обстоятельствах он, выбравшись на сушу, присел бы отдохнуть, но теперь не стал останавливаться. Не остановился и аббат - Харкорт подумал, что он тоже будет идти вперед, пока они не освободятся от чар.
Если не считать нескольких деревьев у берега, островок был гол и невелик размером. Однако по нему шла тропинка - она привела их к противоположному берегу острова, за которым снова простиралась вода. Вдали из нее поднималось что-то вроде холма, сложенного из нагроможденных белых камней.
Снова ступив в воду, они сразу поняли, что наваждение кончилось. Вода была самая обыкновенная, и воздух был чист. Они увидели, что следующий остров, похожий на нагромождение камней, гораздо дальше, чем им показалось сначала.
Аббат шумно вздохнул.
- Слава Создателю! - произнес он с такой горячностью, какой Харкорт в нем никогда еще не замечал. - Наконец-то оно нас отпустило!
Они прошли еще немного, но ничего не менялось - мир вокруг оставался тем же, что и был. Оглянувшись, они увидели, как с берега в воду с плеском входят Иоланда и Шишковатый.
- Ты знаешь, что это было? - спросил аббат Иоланду. Та покачала головой.
- Какое-то мелкое наваждение, и все. Не знаю, откуда оно взялось.
