- Стреляли, говоришь, - этот новый голос показался мне знакомым. В
нем проскальзывал какой-то мягкий и еле заметный акцент. - А на выезде в
кузов не заглядывали?
- Да ну, что вы, - засмеялся шофер. - Я уже пять лет езжу, никто
никогда не заглядывал. А скажите, что это за насос такой. На заводе
говорят, что бомбы атомные привезли туда. Вон и в газетах пишут то же.
- Ха-ха-ха-ха, - заливисто расхохотался его собеседник. - Бомба
атомная! Ой, насмешил! Да этих газетчиков хлебом не корми, дай сенсацию
выдумать. Там обыкновенные насосы с ракет. Их резать все равно будут, так
лучше я один на дачу себе поставлю, чем под горелку... Ой, бомба атомная,
ну уморил, Петрович!
- А охрана опять же, проволока, стреляли опять же... Документы не те
опять же... Вы же прикроете, да, Рамиз Фаталиевич?!
До меня дошло: Фаталиев - главный инженер! Вот кто второй в кабине!
- Какие проблемы, Петрович! Не первый раз работаем! Смотри, что я
тебе покажу сейчас...
Раздался легкий хлопок, после которого наступило молчание. Затем
Фаталиев заговорил на незнакомом мне языке. Кто-то ответил ему на нем же.
Естественно, не Петрович. Еще раз хлопнула дверца, и автомобиль тут же
тронулся.
Я схватился за голову. И во что же я влип теперь? Это же надо, а - из
всего многообразия заводского транспорта выбрать именно этот
подозрительный гроб на колесах!
Как оказалось, расстроился я по этому поводу зря. Впереди меня
ожидали еще большие неприятности. А начались они с внезапно прогремевших
выстрелов. В кузов, по счастью, пули не попали, но я услышал, как они
выбили свою барабанную дробь на кабине.
Меня прошиб холодный пот. Психи, обстреливающие грузовик с ядерной
боеголовкой. А главное, - со мной в непосредственной близости от нее.
Честно говоря, о принципах работы атомного оружия мне было известно только
из школьного курса начальной военной подготовки, но тем не менее меня, как
и любого нормального человека, оказавшегося в такой ситуации, неотступно
преследовала мысль "Сейчас как рванет!".
Грузовик резко повернул. Где то-позади снова послышались выстрелы.
Мне показалось, что завязалась перестрелка. Это уже было интересно -
похоже, и мы совершаем эту прогулку на сон грядущий отнюдь не в
одиночестве.
Звуки выстрелов постепенно стали затихать где-то вдали. Автомобиль на
высокой скорости кружил по улицам, почти не снижая ее на поворотах.
Чувствовалось, что за рулем - водитель-ас.
Я с опаской поглядывал на контейнер, но он был надежно прикреплен к
днищу фургона и лишь слегка покряхтывал на виражах.
Дорога пошла под уклон, потом снова выровнялась, и грузовик
неожиданно остановился. Я опять прижал ухо к стенке. Слышно было несколько
голосов - все они говорили на том же незнакомом мне языке, который тем не
менее, как мне теперь показалось, я сегодня уже слышал.
Вдруг заскрипели отворяющиеся дверцы фургона, и в глаза мне ударил
ослепительный свет. Я зажмурился. Судя по звукам, кто-то забирался внутрь
кузова. Я приоткрыл глаза и, прищурившись, смог разглядеть неясные
очертания человеческой фигуры, приближавшейся ко мне.
Вновь прибывший также заметил меня и издал удивленный возглас. В
проеме показалась вторая фигура. В этот момент первый посетитель выставки
достижений народной бесхозяйственности двинул меня по голове чем-то
тяжелым и холодным. Больно-то как, - только и смог подумать я.
Три пары ног в армейского образца высоких шнурованных ботинках - это
первое, что я увидел после пробуждения.
- Красная Армия всех сильней! - обрадовался я и перевернулся на
спину. Как оказалось - рано. Обрадовался. Ни один из обладателей этой
обуви не носил ни буденовки, ни бурки, ни даже кокарды со звездочкой.
Кроме того, двоих из стоявших передо мной я сразу же исключил из рядов
защитников своей родины по причине их ненашего вида. Очень ненашего. А
третьего - потому, что им являлся не кто иной, как полковник Хмелько. А
он, как мне уже было известно, служил в рядах "жовто-блакитных".
- Журналист, - убежденно заявил толстый украинец своему соседу -
смуглому высокому парню с "калашниковым" в руках. - Я его сегодня утром
видел - бегал у завода, все вынюхивал про товар. С бабой с какой-то.
- "Ничего себе "какой-то"!" - возмущенно подумал я.
Парень перевел сказанное полковником третьему - тоже смуглому, но
пониже и без автомата - зато с кобурой и противогазной сумкой на поясе.
Язык, на котором они говорили, очень напоминал турецкий - мне запомнились
ругательства, произнесенные на нем вчера утром моим сердечным знакомым
Керимом-оглы, - но не был им. По всей вероятности, он просто принадлежал к
той же тюркской группе.
Третий, вероятно начальник, что-то коротко сказал в ответ.
- Что тебе известно? - обратился ко мне переводчик. Акцент у него был
жуткий.
- Ничего, - заявил я. - Ничего не знаю, ничего не видел, ничего
никому не скажу.
- Не скажешь! - заржал Хмелько. - Кончать его надо. Хрен его
расспрашивать - какая нам теперь разница! - повернулся он к переводчику.
Тот перевел все сказанное своему начальнику. Босс в ответ пожал
плечами и произнес лишь какое-то короткое слово. Судя по его интонации,
оно вряд ли означало "накормить".
Переводчик щелкнул предохранителем автомата.
- Не, давай я порешу, - вдруг оживился полковник. - Страсть как
какого-нибудь москаля шлепнуть хочется.
Высокий посмотрел на своего шефа, который уже успел отойти от нас на
пару шагов и что-то сказал ему. Тот кивнул. Переводчик молча передал
оружие украинцу. Тот прицелился мне в живот.
- И не стыдно, а, - сказал я ему. - А еще братья-славяне называются.
- Салам алейкум, - раздался вдруг позади меня знакомый голос.
- Алейкум ассалам, Рамиз, - радостно откликнулся начальник.
- Фархад-джан, - я увидел спешащего мимо меня Фаталиева. Подойдя к
предводителю всей этой шайки, он обнял его, и оба они расцеловались.
Хмелько неохотно опустил автомат. Кончив целоваться с Фархадом,
Фаталиев подошел к полковнику и пожал ему руку. Затем он обратил внимание
и на меня.
- Кто это? - удивленно спросил он толстяка.
- Да, журналист, - неохотно ответил тот. - В машине с товаром
прикатил.
- В машине? - удивился Фаталиев. - Как же ты туда попал, джигит? -
обратился он ко мне.
- Да пошел ты на ..., черножопый, - разозлился я. К этому времени я
уже начал понимать суть происходящего и даже догадался о своем
местонахождении. Это был подземный гараж новой гостиницы, построенной
турками.
Со своего места мне хорошо было видно группу таких же смуглых людей в
защитной форме, как раз в это время с помощью каких-то механизмов
выгружавших контейнер с, теперь в этом уже не было никаких сомнений,
боеголовкой из фургона. Рядом суетилось еще несколько с какими-то кабелями
в руках.
Судьба моя была мне совершенно ясна, и я не собирался перед смертью
рассыпаться в любезностях перед всей этой сворой иностранных бандитов.
- Сука, - по-русски выругался главный инженер и пнул меня ногой. - А,
теперь все равно - изделие-то все равно теперь наше! Все, п...ц пархатым!
Кончай его, - он махнул толстяку рукой и пошел к фургону.
Я аж поперхнулся. Черносотенское выражение из уст правоверного
мусульманина я слышал первый раз и мог только подивиться - до чего же
дивна земля русская!
Тем временем Хмелько снова направил автомат мне в живот. Я прервал
свои философские размышления и сжал зубы. В этот момент послышался
какой-то хлопок, а вслед за ним - шипение. Затем это повторилось еще раз.
Хмелько вытаращил глаза, бросил оружие и полез руками в сумку,
висевшую у него на поясе. Я понял, что это мой последний шанс. Вскочив на
ноги, я ударил полковника рукой в лицо и бросился бежать в глубь гаража.
Внезапно до меня дошло, что происходит. Первым, конечно, сообразил
Хмелько. И он, и я служили в армии, тогда еще в одной, где нам намертво
вбили в голову действия при газовой атаке. Это, поверьте, вбивают
"молодым" даже у трубопроводчиков, когда какой-нибудь "дед" на положенной
во всех войсках химучебе под дружный хохот своих собратьев громко
выпускает порцию аммиака и подает соответствующую команду.
Резко изменив направление, я метнулся к ближайшему бандиту. Вероятно,
успел я в последнюю секунду - через мгновение газ дошел бы до меня. Но я
успел - успел в отчаянном прыжке сбить удивленно открывшего рот противника
с ног, дотянуться до его сумки, открыть ее, вытащить оттуда противогаз и
натянуть его себе на голову. Наверное, спасло меня еще и то, что сумка
была не того старого образца, с каким я сталкивался в армии - не с древним
ремешком, а с "липучкой".
После этого, моля Бога о том, чтобы этот газ не оказался каким-нибудь
жутким средством, действующим и через кожу, я помчался в прежнем
направлении. Видно через стеклянные глазницы в помутневшей атмосфере
гаража было плохо, но я все-таки успел заметить повалившихся на асфальт
Фаталиева и его дружка. Остальные бандиты, сообразив в чем дело, пытались
натянуть свои противогазы, но было уже поздно.
Я злорадно засмеялся: откуда бы они ни приехали, учебную команду
"Газы!" там им явно подавали редко. Дедовщины, наверное, не было. "Кстати,
и полковник забыл сейчас эту команду подать, - сообразил я. - Видимо,
инстинкт самосохранения оказался все-таки сильнее армейской дисциплины".
Бачок противогаза при каждом шаге бил меня по животу, и потому я
засунул его под мышку. Пробежав метров пятьдесят, я обнаружил
металлическую дверь, к которой вела небольшая лестница. Я взбежал по ней и
дернул за ручку. Бесполезно - закрыто. Однако за небольшим круглым окошком
виднелась чья-то тень.
Я заколотил по двери ногами. С той ее стороны послышались какие-то
звуки, и через пару секунд она распахнулась. На меня глянула еще одна
смуглая рожа. Но представьте себе, какая рожа глянула на него.
Не дожидаясь, пока он угадает, на самом деле я слон или только
придуриваюсь, и возьмется за свой автомат, я схватил охранника обеими
руками за грудки и дернул на себя, ударив головой в лицо. Однако удержать
при этом равновесие на узкой лестничной ступеньке мне не удалось, и мы оба
покатились вниз, обратно в гараж.
Однако, даже если я только и придуривался, от газа меня слоновья
маска тем не менее защищала. А вот его его смуглость - нет. Поэтому,
докатившись до конца, я сбросил с себя неподвижное тело - в гражданском,
кстати, костюме, - и снова побежал наверх.
Ввалившись в проем, я захлопнул за собой дверь, повернул торчавший в
замке ключ и засунул его к себе в карман. Только после этого я огляделся.
Мне повезло - вокруг никого больше не было видно. Я находился на небольшой
площадке, с которой уходили две лестницы: одна - вниз, другая - вверх.
Очевидно, это был какой-то служебный ход.
Справедливо рассудив, что внизу мне делать нечего, так как кроме
коммуникаций там скорее всего ничего нет, я выбрал путь наверх. Миновав
два крутых пролета, я снова оказался на такой же площадке. Дверь ее также
оказалась заперта. Я попробовал ключ от гаража, и он подошел - видимо, это
был универсальный служебный шаблон.
Осторожно потянув дверь на себя, я просунул в проем голову и
осмотрелся. Резиновая маска не позволяла увидеть все, но я понял, что это
один из коридоров отеля, вероятнее всего на первом его этаже. И коридор
этот вроде бы был совершенно пуст.
Выйдя в него, я аккуратно запер за собой дверь и, подумав, пошел
влево. Никаких особых причин на то у меня не было, но я просто решил, что
