остановился.
- Она не женщина, - сказал я.
- А почему вы так интересуетесь ею? - вдруг спросил Кобринский.
- Я хочу ее кое о чем спросить.
- Если в вашей наскоро слепленной истории есть хоть капля правды,
рискуйте жизнью, и она к вам придет.
- За восемь тысяч лет ее ни разу не видели с инопланетянином.
- Тогда я повторяю: почему вы так интересуетесь ею?
- Это очень трудно объяснить, - замялся я.
- Отлично. Пора кому-то кроме меня попасть в неловкое положение.
- Мне было ее видение. Я должен узнать, почему.
- Было видение? - повторил он. - Хотите сказать, как святые
являются верующему?
- Может быть.
- Может быть? - повторил он. - А это как понимать?
- Это могло быть сном. Если это было видение, я должен узнать,
почему из всех не-землян она выбрала меня, и чего она от меня хочет.
- А если сон?
- Тогда я буду знать, что она ко мне не приходила, и я
беспрепятственно смогу совершить религиозный ритуал, который слишком
долго откладывался.
- Какой ритуал? - с подозрением спросил Кобринский.
- Самоубийство.
Кобринский заморгал.
- Остаюсь при своем мнении: вы, ребята, оба спятили.
- Очень жаль, что вы так думаете, - сказал я.
- Послушайте, - Хит наклонился вперед. - Я не знаю, кто она:
женщина, инопланетянка, телепортер или, как думает Леонардо, Мать Всего
Сущего - но я знаю, что меньше двух месяцев назад она была на моем
корабле, и что существует более сорока картин, голограмм и скульптур,
изображающих ее, и самой старой более восьми тысячелетий. Это, во всяком
случае, факты.
- Вы действительно встречались с ней? - спросил Кобринский.
- Мы оба встречались, - ответил Хит.
- Почему же вы не спросили ее о том, что хотите знать?
- У меня к ней вопросов нет, - сказал Хит. - А Леонардо в то время
не знал, кто она - или не знал, та ли она, за кого он ее сейчас
принимает.
- О'кей, - сказал Кобринский. - Теперь я знаю, какой интерес у
него. А у вас?
Лицо Хита стало безразличной маской.
- Я просто помогаю Леонардо ее найти.
Кобринский перевел взгляд с Хита на меня и обратно.
- Вы лжете, - сказал он. Потом повернулся ко мне.
- А вы говорите правду - но вы ненормальный.
Он сделал паузу.
- А этот Венциа? Ему что от нее надо?
- Он хочет узнать, что кроется за пределами этой жизни, - ответил
я.
- И он думает, она ему скажет?
- Да.
Кобринский нахмурился.
- Они что - выпустили всех сумасшедших в Олигархии и дали им мой
адрес?
- Можете нам не верить, - сказал я.
- Спасибо. Я и не верю.
- Все, чего мы просим, - продолжал я - это разрешить нам остаться
на Солитере, пока она появится.
- Она не появится, - ответил Кобринский.
- Надеюсь, что вы не ошибаетесь.
- Мне показалось, что вы хотели поговорить с ней.
- Я должен поговорить с ней - ответил я. - Никто не может хотеть
встретиться со своим божеством.
- Так она уже божество, а не одинокая женщина, которой нравятся
мужчины, пытающие судьбу?
- Я не знаю, - сказал я. - Именно это я должен выяснить. Вы
разрешите нам остаться на Солитере?
- Я не даю разрешений, - сказал Кобринский. - Хотите - уезжайте,
хотите - оставайтесь.
- Спасибо.
- Не за что, я всегда благоволил к сумасшедшим, - он помедлил. -
Когда она появится, по-вашему?
- Не знаю.
- Ну, если после сегодняшней ночи, то лучше ей быть божеством.
- Почему? - спросил Хит.
- Потому что я балуюсь с новым вариантом моей плазменной живописи,
- ответил Кобринский. - Сегодня ночью собираюсь испытать. А когда
испытаю, вся эта планета останется радиоактивной на ближайшие семьдесят-
восемьдесят лет.
- Что вы этим хотите сказать? - спросил я.
- Вы знаете, что происходит при плазменной живописи? - спросил он в
ответ.
- Библиотечный компьютер на Дальнем Лондоне дал мне краткую
справку.
- Ну вот, это очень интересный процесс, но мне всегда казалось, что
он несколько ограничен, - произнес Кобринский. - Сейчас, когда я получил
возможность поиграть с необитаемой планетой, я собираюсь применить
управляемые взрывы с использованием нестабильных атомов. Для
художественной выразительности.
- Вы уже пробовали такое? - спросил Хит.
Кобринский усмехнулся.
- Если бы я пробовал, вы бы получили смертельную дозу радиации,
только выйдя из корабля, - он сделал паузу. - Но я прогнал идею через
компьютер, и он говорит, что должно получиться.
- А нам не опасно находиться на планете, пока вы занимаетесь вашей
плазменной живописью? - поинтересовался Хит.
Кобринский утвердительно кивнул.
- Бункер имеет противорадиационную защиту, - снова пауза. - Если у
вас на корабле есть защитные костюмы, было бы неплохо достать их и
принести сюда. Для вас-то я могу что-нибудь выкопать, но ума не приложу,
что подойдет ему.
И он кивнул на меня.
- Тогда я немедленно принесу их, - сказал Хит и вышел из бункера.
Мы с Кобринским несколько минут сидели молча. Наконец он глубоко
вздохнул.
- Хотите верьте, хотите нет, - сказал он. - Но хотелось бы, чтобы
вы не были сумасшедшим.
- О?
- Я всю жизнь был одинок.
- Мне казалось, что люди ничего не имеют против одиночества, -
ответил я.
- Не верьте, Леонардо, - ответил он.
- В таком случае, можно мне задать вам личный вопрос?
- А какие же вопросы, по-вашему, вы тут задавали?
- Прошу прощения, если я обидел вас.
- Я не обижен, я смущен, - сказал Кобринский. - И поскольку смущают
меня собственные ответы, то кроме себя, винить некого. Валяйте,
спрашивайте.
- Если вам не нравится быть одному, почему большую часть
сознательной жизни вы посвятили профессиям одиночки?
Он надолго задумался.
- Будь я проклят, если знаю, почему, - и замолчал снова.
Минуту спустя вернулся Хит с двумя защитными костюмами.
- Снаружи становится кошмарно жарко. Наверное, градусов под 120.
- Учтите, это сухой жар, - заметил Кобринский. - Влажности
практически нет.
- Мокрый или сухой, а жареное мясо - это жареное мясо, - ответил
Хит.
Кобринский хмыкнул.
- Были бы вы со мной на охоте за рогатодемонами на Ансарде V. Тогда
бы вы оценили сухую жару.
- С удовольствием поверю вам на слово, - сказал Хит, вытащив платок
и вытирая пот с лица.
- Что вы собираетесь изобразить сегодня? - спросил я.
- Еще не решил, - ответил Кобринский. - У меня есть полдюжины
предварительных разработок.
- Предварительных разработок? - удивился я.
Он улыбнулся.
- Вы, наверное, никогда не видели плазменную живопись?
- Нет, не видел.
- Она проецируется на небо, примерно на две мили над землей, -
объяснил он. - На безоблачной планете вроде Солитера можно поднять
изображение до пяти миль, и заполнить все небо от горизонта до
горизонта.
Он сделал паузу.
- На небесном полотне таких размеров деталь за деталью не
прорисуешь. Эскиз создается вот на этом компьютере, - он показал на один
из них.
- А потом, когда вы удовлетворены результатом, вон тот, - и он
показал на другой, - анализирует изображение и определяет, как лучше
всего облучить атмосферу, чтобы создать нужный эффект. Остальные машины
выполняют его команды.
- Какие цвета можно получить? - спросил Хит.
- Все, от ультрафиолетового до инфракрасного, - ответил Кобринский.
- Цвета прозрачные, заметьте - иначе сожжете планету дочерна. Кроме
того, мне нравится, когда сквозь мое творение просвечивают звезды.
- Сколько это длится? - спросил Хит.
- Картина обретает нужный вид примерно за минуту, а в следующие
девяносто секунд постепенно рассеивается. Изображение сохраняется
законченным и целым примерно секунд тридцать.
- Простите мое замечание, - сказал Хит, - но мне кажется, что ради
полуминутного эффекта вы идете на слишком большие затраты и трудности.
- Сложностей и затрат не больше, чем в вашем поиске призрака, -
ответил Кобринский. - А те полминуты, пока длится эффект, я радуюсь, что
создал нечто великолепное, чего до меня никто не делал.
- Можно взглянуть на эскизы, которые вы подготовили к сегодняшнему
вечеру? - спросил я.
- Почему нет? - пожал он плечами.
Устной командой он включил первый компьютер и приказал ему
спроецировать перед нами голограмму первой картины.
Это был жутковатый инопланетный пейзаж с кроваво-красной рекой,
плескавшейся в пустынных берегах, и деревья без листвы, словно скелеты,
склонялись к воде под немыслимыми углами.
- Лараби IV, - сказал Кобринский.
- Не слышал о такой, - сказал Хит.
- Это за скоплением Квинелл. Самая странная планета из всех,
которые мне приходилось видеть. Там существует только два цвета -
глубокий красный и темный фиолетовый. Все - камни, вода, растительность
- либо красное, либо фиолетовое.
- А животные там есть? - спросил я.
- В отчете Корпуса Пионеров сказано, что есть, но я ни одного не
видел. Следующую!
Перед нами друг за другом быстро появились и исчезли пейзаж
дорадузского горного хребта, довольно абстрактное изображение лазерной
винтовки, натюрморт из фруктов со Байндера X и натуралистическое
изображение громовой ящерицы.
- Мне почти стыдно показывать вам последнюю, - признался
Кобринский.
- Почему?
- Я почти один к одному слизал ее с той картины, которую вы видели.
- Черная Леди? - спросил я.
- Вы так ее называете?
- Она сама так себя называет, - ответил я. - Разрешите посмотреть,
пожалуйста.
- Следующую, - приказал Кобринский, и мгновение спустя появилось
лицо Черной Леди. Я мог бы дотронуться до нее. Ее печальные глаза
смотрели прямо на меня.
- Сомнений нет, это она, - сказал Хит.
- В самом деле, необыкновенное сходство, - согласился я. - Как
долго вы над ней работали?
- Три года, - сказал Кобринский таким тоном, будто ему было стыдно,
что он не мог создать ее за вечер.
- Где вы устроите взрывы? - спросил я.
- Наверное, в глазах, - сказал он. - Это их оживит.
Я одобрительно кивнул.
- Может быть, тогда она покажется не такой грустной.
- А может, тронуть мочки ушей? - предложил Хит. - Я не вспомню, она
носила серьги или нет?
- Она не носила никаких украшений, друг Валентин, - сказал я.
- Компьютер - выключить, - скомандовал Кобринский.
Изображение исчезло - и как только оно растаяло, дверь открылась, и в
бункер вошел Рубен Венциа.
- Кто вы такой? - спросил Кобринский.
- Это Рубен Венциа, - сказал я.
- Ну-ну, - произнес Хит, кривя губы в усмешке. - Вся шайка в сборе.
22
- Здесь ее еще нет, друг Рубен, - сказал я, глядя, как Венциа
вытирает потное лицо.
- Но все равно - спасибо, что подождали нас, - добавил язвительно
Хит.
- Я просто не мог рисковать, - ответил Венциа. - Для меня было
слишком важно опередить ее. Кроме того, мы с вами ни о чем не
договаривались: я не обязан был брать вас ни сюда, ни куда-нибудь еще.
Вы же просто хотите продать ее Аберкромби.
- Минутку, - прервал Кобринский и повернулся к Хиту. - Вы так и не
сказали, что от нее нужно вам. По-моему, пора признаться.
- Почему? - возразил Хит. - Вы все равно в нее не верите.
- Если она существует, я не позволю вам ее продать никому.
- Она сама о себе позаботится, - сказал Венциа. - Разве Хит не
говорил вам, что случилось в прошлый раз, когда ему пришло в голову ее
продать?
- Ну? - спросил Кобринский, глядя на Хита.
- Она исчезла.
